Вергилия Коулл - Холодные звезды
— Эти твари точно нас убьют, — забормотал Бизон. — Вот они точно убьют!
Едва коснувшись Кая, существо тут же повернулось к бритоголовому. Тот выругался, дрожа всем телом.
— Отзови его, кэп! Отзови обратно!
— И как, по-твоему, я это сделаю? — процедил Кай.
— Не сопротивляйся! — снова не выдержала я. — Просто дай ему себя потрогать!
— Откуда ты знаешь? — сорвался Бизон. — С чего ты вдруг такая умная?
— Просто видела это уже, — уговаривала я, пока ашр подбирался все ближе, — мне кажется, мы вроде избранных. Может, потому что не с этой планеты? Они трогают нас, но почему-то не могут убить.
Доводы немного успокоили бритоголового. Он вздрогнул всем телом, когда шарик ткнулся в его щеку, но бесполое существо уже отступило и направилось ко мне. Я просто закрыла глаза. Эти ощущения уже были знакомы. Войдя в контакт со всеми троими, ашр потерял к нам интерес. Бесшумно ступая, он устремился вдогонку за собратьями.
Наконец, мы остались одни. Некоторое время я не могла поверить собственному счастью. Вот уже и солнце полностью взошло, затмив лучами все звезды! Мы пережили восход! И мы живы! Только как теперь освободиться? Я начала извиваться и бороться с узлами. Кай тоже оживился. Но громче всех пыхтел Бизон. Перебирая руками, плотно заведенными вокруг широкого столба, он умудрился спуститься вниз и присесть на корточки. Начал отталкиваться ногами, поворачиваясь вокруг оси. Сначала я не поняла его маневр, но потом, когда пальцы бритоголового растопырились, сообразила.
Камень! Тот самый, брошенный дикаркой. Острый. Он лежал совсем рядом, Бизону требовалось лишь изловчиться. Я заметила, как странно торчит его мизинец. Сломан? Впрочем, в такой момент, испытывая адреналин от пережитых потрясений, бритоголовый вряд ли помнил о своих ранах. Он ухватил камень, но тут же выронил его обратно.
— Кинь его мне, — приказал Кай, который тоже наблюдал за попытками спасения.
Бизон повернул голову и осклабился так, что и без того изуродованное лицо перекосилось.
— Нет, кэп. Не кину.
— У тебя руки трясутся. Ты не удержишь, а время идет.
— Чтобы ты бросил меня здесь? — хохотнул тот. — Оставил в отместку за прошлое? Я не дурак, кэп. Не дурак.
Застонав от боли, Бизон вцепился в камень мертвой хваткой. Просунул под веревки и начал их пилить.
— Ты возишься, — рявкнул Кай, с беспокойством поглядывая по сторонам, — я бы сделал это быстрее.
Бритоголовый на мгновение остановился.
— Хорошо. Брошу, если пообещаешь, что возьмешь меня с собой дальше.
— Нет.
— На нет и суда нет.
Бизон сделал еще несколько рывков, потом напряг мышцы, зарычал — и веревки с треском порвались. Он упал на спину и остался так лежать. Похоже, борьба с узлами отняла его последние силы. По груди продолжала струиться кровь из пореза.
— Он слабеет, — вполголоса сказала я Каю.
Тот кивнул. Но бритоголовый услышал тоже. Повернулся на бок, встал на четвереньки, пошатнулся. Стиснул камень в кулаке и исподлобья посмотрел на меня.
— А мы снова одна команда, — прохрипел он с недоброй ухмылкой, — похоже, это наша судьба — жить одной командой или помереть так же.
Я похолодела. Совсем недавно Бизон чуть ли не рыдал перед лицом скорой гибели. Как же быстро все поменялось! Осознав, кто хозяин положения, он вернул прежнюю браваду и спесь. Страшный, измученный, пополз ко мне, ткнулся лбом в колени. Меня передернуло. Волчье племя могло в любой момент передумать и вернуться, нам следовало бежать, а вместо этого я была вынуждена стоять и бороться со смесью жалости и отвращения, пока бритоголовый терся у моих ног.
— Отстань от нее! — рявкнул Кай.
— Или что, кэп? — усмехнулся Бизон. — По стенке меня размажешь? Голову оторвешь? Ты ведь хочешь этого. Ты видел, что со мной сделали эти гады, и злорадствовал. Признай это.
Он обхватил мои бедра, подтянулся выше и прижался щекой к моему обнаженному животу. Взял паузу, чтобы отдышаться. Я уставилась на его блестящую от пота макушку.
— Наша драгоценная белоснежка… — со стоном Бизон встал на ноги и зыркнул на мою грудь. Под его взглядом тут же захотелось прикрыться. — Ты ведь уже поблагодарила кэпа за то, что он тебя спас после того, как я скинул? Поблагодарила?
Я стиснула зубы. Внезапно Бизон перестал цепляться за мою талию и потянулся к разорванным лохмотьям одеяния жадными трясущимися руками.
— Ну хватит! — вышел из себя Кай.
Пропустив угрозы мимо ушей, бритоголовый ухватил концы моей кофты… а затем связал их узлом, прикрыв мою грудь. Я подняла на него изумленный взгляд. Ожидала чего угодно, но только не этого. Бизон это понял и фыркнул.
— Он ведь убьет меня, если я вас развяжу. Сразу же.
Его изувеченное лицо находилось совсем близко от моего. Разбитые губы прошептали:
— Попроси его за меня. Попроси. Пожалуйста.
Я пыталась разглядеть в нем подвох — и не могла. Все, что видела: загнанного в угол, никем не любимого отщепенца, который как умел, боролся за жизнь. Напускная наглость — ширма для Кая, попытка выглядеть не хуже. Потому что самому Каю этого не требовалось. Он кричал от боли, попав в капкан, и все равно в тот момент не выглядел слабым. Вместе со мной он отсчитывал секунды до казни и умудрялся находить силы, чтобы поддержать меня если не словом, то хотя бы взглядом. Наверняка Бизон все понимал и поэтому, продолжая играть для кэпа роль, тянулся за спасением именно ко мне. Безошибочно прощупал мое слабое место и даже почти не скрывал этого. Я не была слепой. Мотнула головой в знак того, что не поддамся на уговоры. И все-таки… что-то внутри дрогнуло.
Криво ухмыльнувшись мне в лицо, Бизон сделал шаг, дернул веревки. Я услышала, как он пилит их. Щелчок — и, не удержавшись на ногах, упала на колени. От перенапряжения и усталости мышцы не слушались, раскалывалась голова. Где-то позади бритоголовый занялся освобождением Кая. Они оба почти одновременно рухнули возле меня. Бизон был прав: снова, как и несколько дней назад, нас объединило общее испытание.
Почти не глядя, я протянула руку в сторону. Пальцы Кая накрыли мою ладонь, сжали в безмолвном порыве. Нам не требовались слова, только реальное подтверждение, что наше спасение — не мираж, что мы есть друг у друга. Я бы бросилась ему на шею, мне действительно этого хотелось. Потому что объятия нужны не только в знак утешения, когда плохо. Когда все внутри рвется на части от радости — тоже необходим кто-то близкий. Но пришлось довольствоваться лишь таким прикосновением.
