Марина Суржевская - Отражение не меня. Сердце Оххарона
И тут…
— Корабли… — закричал Ник. — Пришли корабли!
Его крик был слабым в той какофонии, что окружала нас, но мы услышали и подхватили, потому что эти слова означали надежду на спасение! Корабли! В Хандраш пришли корабли!
Мы орали от радости и снова сражались, мы пытались выстоять! А потом на поле хлынули люди. Вооруженные воины Пятиземелья, в зеленых мундирах, со знаком Искры и Меча на груди. И вновь мы кричали, хотя кто–то кричать уже не мог… Стена из воды пала, и черно–багровое смешалось с зеленым, словно с двух сторон плеснули разными красками.
И я уже не радовалась.
Потому что увидела, как упала Тисса, и боль разлилась у меня в груди.
Далеко — я не могла к ней подобраться. Она упала на тот камень, с которого выпускала свои стрелы, свесилась неудобно, лицом вниз, опустив ладони, из которых выпал ее лук. Она больше не горела, исчез огонь, и стало видно, какая Тисса тонкая и хрупкая. В ее спине торчал клинок, и выглядел он таким неуместным, что хотелось подбежать и убрать, словно это поможет юной и храброй лучнице… Закричал Арви. Его меч, уже красный от вражеской крови, замелькал с невероятной скоростью. Он кричал ее имя, но в ужасающем шуме сражения его не было слышно, и я лишь видела, как маг открывает рот.
Ник без движения лежал на земле и его белые глаза смотрели в небо.
Упал капитан Дрозд, что привел корабли. Упал со счастливой улыбкой, с криком «Магистр, я успел!!!».
Упала Рин.
И Айк.
И еще кто–то, смешавшиеся в этой безумной, страшной и смертельной битве. И я уже не радовалась пришедшим кораблям. Потому что они не означали надежду. Они значили, что будет еще больше жертв, горя, боли и крови. Не было надежды и спасения в этом хаосе и буре, что кружила вокруг меня. И я плакала, уже отбросив бесполезную плеть, глядя, как умирают мои друзья…
А потом багровый свет на хрустальной башне вспыхнул нестерпимо, словно на поле выплеснулось целое море крови, и… погас. Небо вновь стало синим, а не расцвеченным алыми всполохами.
И я увидела, как упал Шариссар. Приложил ладонь туда, где на его груди была круглая печать, посмотрел удивленно. На руке оказалась кровь, и Темный резко повернул голову, ища взглядом мое лицо.
«Прости меня…»
Губы лишь шевельнулись беззвучно, и он упал на землю.
Почти сразу его закрыли другие тела, и он скрылся из глаз, а я все пыталась вздохнуть, хотя воздуха в этом мире больше не было. Ни одного глотка не осталось. Весь ушел с тем, кого я любила и ненавидела.
Оххаронцы кричали и хватались за грудь, но не падали, как Шариссар, а лишь становились яростнее, словно поняли, что им уже нечего терять. Они бились уже насмерть — не ради победы, а чтобы забрать врагов с собой, туда, где их ждет Вечный Мрак.
Я же осела на землю, почти оглохшая и ослепшая от боли, охватившей меня, сил сражаться больше не было. Мои драконы рычали в вышине, их пламя озаряло землю, но и они слабели, становясь нематериальными, призрачными. Силы покидали нас всех, а конца этому сражению видно не было.
Кто–то кричал мое имя — кажется, Алларис, но я не могла встать. Мне хотелось повернуться, чтобы сказать ему что–то ободряющее, успокоить, но сил не было. И очнулась я лишь в тот момент, когда меня коснулась холодная ладонь.
Я подняла голову и посмотрела в глаза цвета ночи.
— В тебе есть тьма, и есть свет, Отражение. Теперь их поровну, — прошептала королева тьмы, с любопытством всматриваясь в мои глаза. Вокруг нас образовалось пустое пространство, словно темнейшая построила невидимые стены, не позволяя сражающимся приблизиться. — Они пожирают друг друга и ведут к пустоте. А пустота — страшнее всего. Ты идеальный сосуд для меня, ненавистная Элея, дочь сестры моей Сейны, избранница моего любимого, проклятое Отражение, и мой смертный враг. Я накажу тебя за все, что ты у меня забрала. И, клянусь, ты будешь страдать вечно!
Я хотела спросить, о чем она говорит, но королева наклонилась и поцеловала меня. Коснулась холодными губами, тронула языком, словно кусочком льда.
И я умерла.
И в последний момент увидела, что повелительница тьмы исчезла, а мое тело поднялось с земли и улыбнулось бегущему Райдену.
— Лея! — выдохнул магистр, а та, что заняла мое тело, всадила нож в его грудь.
Больше я не видела ничего, затянутая в водоворот света и тьмы…
* * *— Где это я?
Села и осмотрелась. Я все еще находилась на тренировочном поле Хандраш. Только… Все застыло. Стражи и воины — с занесенными клинками, открытыми в крике ртами, оскаленными пастями и комьями взрываемой когтями земли. Драконы в небе, с распахнутыми крыльями. Серые существа рядом с ними. Люди и оххаронцы, земля и небо, воздух и вода. Все застыло и обездвижило.
Райден с кинжалом в груди. Он успел упасть, и в его глазах застыло запоздалое понимание…
Королева, завладевшая моим телом, с беспросветной темнотой в глазах.
Я уже наблюдала такое — в Белой Башне, когда остановилось время, и я оказалась вне пространств и времени. Поднялась и сделала осторожный шаг. Трава не примялась под моими ногами, и это было немного жутко.
— Да где же я?
— В Ничто, — раздался меланхоличный голос.
Я резко обернулась, но от моего движения воздух даже не колыхнулся. На камне сидел светловолосый парень в черном балахоне.
— Ты кто?!
— Крайген, — сказал он и махнул рукой. — Не представляйся. Я тебя знаю, Лея.
— Знаешь меня? — изумилась я, но выяснять, где и когда успела с ним познакомиться, не стала, гораздо больше меня сейчас занимали другие вопросы.
— Что это за Ничто? Почему все вокруг застыли?
— Кто все? Я никого не вижу.
— Так осмотрись! — разозлилась я. — Тут целое поле сражающихся, орущих и бегущих! И драконы в небе!
— Правда? — обрадовался этот странный Крайген. — Надо же… твое Ничто гораздо интереснее моего, знаешь ли. У меня лишь кабинет Аллариса, который я уже изучил вдоль и поперек. А у тебя — целое сражение! Тебе повезло, Лея. Сможешь долго рассматривать, и надоест не скоро! — светловолосый завистливо вздохнул. Я окинула взглядом поле, где лежали мои друзья, магистр Райден… Шариссар… Рассматривать их мертвые лица целую вечность? Да врагу такого не пожелаешь!
— Как мне вернуться? — сердито спросила я. — Ты знаешь, как убраться из этого Ничто?
— То есть ты полагаешь, что я знаю ответ на этот вопрос, но продолжаю тут обитать? — съязвил Крайген. — И что только Алларис в тебе нашел? С логикой точно беда!
— Зато у меня рука тяжелая, — с угрозой произнесла я.
— И тела нет, — хмыкнул белобрысый. Я одарила его возмущенным взглядом. И задумалась. — То есть для всех, кто там остался, время по–прежнему движется? Они продолжают умирать? И лишь я застыла в том моменте… когда угодила в это Ничто? Так?
