Я тебя нашёл (СИ) - Фей ла Калисто

Малакай тяжёло дышал. Слова слетали с его губ, и он не задумывался, говорил всё как чувствует. Эрика была белее первого снега.

— Подожди пару минут, пожалуйста.

Дверь передо мной закрылась.

Мы шли длинным коридором в полном молчании. Перед входом в покои Короля, Малакай призвал мне шубу и накинул на плечи и ещё дал две склянки. Обезболивающее и лечащее. Не нужно было слов, мы поняли друг друга без них.

— Пропустить, — приказал он стражам, и они расступились.

— Спасибо.

— Нет, это я должен благодарить.

Двери за мной сомкнулись. Назад дороги нет. Как же было здесь холодно. Словно нырнула в прорубь. Меня сковало от голоса, что донёсся из глубины комнаты. Такой ледяной, пробирающий до костей.

— Ягнёнок сам пришел в лапы зверя!

Он сидел в кресле, в полутьме. Трепещущие язычки свечей очерчивали его полуобнажённое тело. Такое же, как тысячу лет назад, натренированное, высушенное, за исключением одного шрама, что рассекал грудную клетку, там, откуда вырвали душу.

Глаза были пусты. Ни одной живой эмоции на лице.

— Ты оставил меня позади, ты прекратил бороться. Я с самого начала не смогла тебя спасти. Простишь ли ты мне новые попытки, любовь моя?

Расстегнув пуговицы шубы, скинула её вместе с шёлковым халатом. Холодный воздух стал кусать обнажённое тело.

Дикий зверь стал красться, пересекая комнату, гипнотизируя плавными движениями и сжирая помутнённым взглядом. Его руки коснулись моих плеч. Ледяные пальцы сжали нежную кожу.

— Орион, мне холодно!

Он не обратил внимание на мою просьбу. Сухие губы впились, жадно и требовательно. Это не было поцелуем, больше походило на укусы. Он стал толкать меня в сторону кровати.

Ледяные простыни, что не знали тепла тысячу лет, обожгли мою спину. Я вскрикнула. Зубы сцепились на моей груди. Больно. Возможно, он прокусил кожу. Я сильнее стиснула челюсти. Я знала, на что шла. Положив руки на его голову, стала гладить по волосам, пока он терзал моё тело.

— Всё хорошо, Орион, теперь я твоя, навсегда. Давай изгоним твоих бесов и найдём путь к спасению, — шептала в надежде, что он услышит.

Сильные ладони развели ноги. Я не могла расслабиться, а надо. Не могла почувствовать ни капли возбуждения. На этот раз всё будет по-другому.

Он провёл пальцами по складкам и констатировал: — Сухая. Что ж, тебе же хуже.

Фаланги протиснулись в плоть. Я приказала себе дышать глубже и расслабиться. Второе получалось из рук вон плохо.

— Ох, да ты у нас девственница. Ждала принца на белом коне?

Эти слова…

Я так сильно до этого сжимала веки, что когда распахнула в надежде увидеть бирюзовый цвет, перед глазами мерцала только тьма, а когда зрение вернулась в норму, то ещё и пустое лицо любимого.

— Короля!

Это не походило на жёсткое занятие любовью, скорее на насилие. Но я пришла сюда сама. Между ног всё горело и саднило. Орион шипел, ему и самому было больно, но он не обращал на это внимания. С самого первого толчка и до последнего он не остановился, не замедлился ни на секунду. Орион вдавил меня в матрац своим весом и, перехватив мои запястья, завёл за голову. Не вдохнуть, не пошевелиться. Я закрыла глаза и вернулась в воспоминания, когда он был другим. Нежным, внимательным, игривыми и заботливым. Из глаз потекли слёзы, я всхлипнула.

Когда всё закончилось, он перевернулся на другую сторону кровати и, положив сгиб локтя на глаза, заснул.

Я боялась пошевелиться, чтобы не разбудить его. Всё тело ломило, между ног жгло так, что казалось, туда воткнули раскалённую кочергу. Я стирала предательские слёзы ладонью и тихо плакала.

Орион стал ворочаться и, перевернувшись на бок, лицом ко мне, сквозь сон прошептал: «Голубка моя», мимолётная улыбка коснулась его губ.

Всё не напрасно!

Как можно тише сползла с кровати, доковыляла до шубы, выпила содержимое склянок. Концентрация была сильной, и зелья стали действовать моментально. Накинув на себя одежды, вышла в коридор. Эльф, что сторожил покои Короля, призвал воздушную сферу и, сказав, что я жива и в порядке, выпустил её из рук. Она моментально улетела в глубь коридора. На мой немой вопрос он доложил, что лорд Малакай просил сообщить о моём состоянии.

Придя в свои покои, я сразу же направилась в ванную комнату. Крутанув вентили, сделала воду горячей.

Кто бы ни придумал это устройство, живи вечно в любви и счастье, ты, твоя возлюбленная и твои будущие потомки.

Отыскав в бесконечной гардеробной комнате тёплые вещи, натянула на себя всё, что могло согреть меня в ледяной комнате. Синяков не осталось, как и следов от укусов, на то он и сильнейший маг человечества. Я ещё раз поблагодарила Малакая и, схватив в охапку одеяло, снова поплелась в другую сторону замка.

Вид стражников с округлившимися глазами меня повеселил, разбавил ту горечь, что сплеталась внутри. Когда руки начали дрожать от тяжести одеяла, я просто сбросила его на пол и стала тащить за собой, как ворох веток.

На этот раз они просто расступились передо мной, ни проронив ни слова. Стараясь идти как можно тише, я подошла к кровати Ориона и с пыхтением закинула одеяло на кровать, укрыла себя и его, пристраиваясь как можно ближе к любимому.

Проклятое Чистилище и его генералы, как же здесь холодно.

— Что бы ни случилось, я всегда буду с тобой. Мы справимся с этой бедой, вместе. Обещаю, не сдаваться! — прошептала я на ухо Ориону и, положив голову на подушку, от усталости сразу же провалилась в сон.

* * *

Как же жарко.

Стала ворочаться, но тяжёлые одеяла сковывали движения. Распахнув глаза и смотря в чужой потолок, я невольно поёжилась, с замиранием сердца повернула голову. На огромной кровати не было никого, кроме меня.

— Не ожидал тебя увидеть снова.

А я ожидала увидеть другого. Но, видимо, не всё по щелчку пальцев.

Я приподнялась на локтях. Орион сидел в том же кресле, что и вчера, в самом дальнем углу комнаты. За окном уже рассвело, и солнечные лучи пробивались в спальню. Но не грели помещение, и это не было удивительным. Балконная дверь была настежь распахнута.

— Орион, здесь безумно холодно.

Он лишь повёл рукой, дескать, хочешь закрой сама.

Выбравшись из-под толщи одеял, я направилась к балконной двери. Створы лишь печально скрипнули. Они заледенели окончательно. Начала тянуть, но тщетно. Поверх моих ладоней легли руки Ориона, а над ухом послышался его голос и горячее дыхание.

Я вздрогнула, а про себя начала повторять, что это Орион, мой принц. Там, глубоко внутри, под толщей льда спит мой любимый, нужно только его отогреть, только достучаться. Нужно время.

— Ты боишься меня? Я тебе противен?

Эти же вопросы, как тысячу лет назад.

Я развернулась в его объятиях. Он смотрел на меня своими потухшими пустыми глазами, и от этого взгляда сжималось сердце. Коснулась пальцами его губ, провела по скулам и охватила лицо.

— Нет, любовь моя, ни тогда, ни сейчас. Но я очень по тебе скучаю! По тебе прежнему. Ты помнишь нас? Как мы любили друг друга.

— Я помню всё, но не чувствую принадлежности к этому.

У меня в животе заурчало. Слишком громко. Орион вздернул брови.

— Я прикажу слугам принести завтрак, если ты решишь остаться со мной.

— ДА! — это был даже не крик, а визг.

Мужчины, что приносили еду, переглядывались друг с другом и с испугом смотрели на меня. Видимо, за столько веков они натерпелись и не знали, чего ожидать, и по их беспокойным взглядам в мою сторону я поняла, что они за меня переживают.

Во время завтрака я не закрывала рот ни на секунду. Орион напомнил мне, что я была болтушкой и такой же осталась. Я рассказывала ему всё о своей жизни. О том, как стояла среди сотни людей, а во мне не открылась сила стихий, об учёбе в Академии и работе в лавке. О нехватке денег на еду и о помощи старушки Винн. О Фрее, о ректоре Агриппе, чью жизнь его мать сломала, и о девочках, что теперь стали светом для его братьев. А он слушал, подперев лицо рукой. Слушал и ничего не говорил. Просто всматривался в моё лицо.