Юджиния Райли - Страсть и судьба
ГЛАВА 33
Вскоре женщины вернулись в жилище Элиссы. Сара и мадам усадили дрожащую старуху в кресло. Лицо у нее посерело, она дышала хрипло и часто. Сара с тревогой повернулась к мадам.
— Что это с ней?
— Элисса уставать. Мы уходить.
У Сары упало сердце.
— Но я должна еще так много узнать у нее, столько спросить!
— Я знать, детка, — сказала мадам сочувственно. — Но не сегодня, Элисса очень уставать.
Сара кивнула задумчиво. Кот, спавший на кровати, опять прыгнул к Элиссе на колени. Сара подошла к старухе и улыбнулась, глядя на нее.
— Я приду завтра, — произнесла она ясно и отчетливо.
Элисса кивнула. А потом сделала нечто очень странное. Потянувшись к полке, она взяла три коробочки и протянула их Саре.
— Вот, возьмите это, — сказала она. Сара была и растрогана, и смущена.
— Но вы же должны открыть одну из них завтра, в свой день рождения?
— Возьмите, — повторила Элисса с беспокойством. Ее узловатые руки дрожали.
— Возьмите, детка, — строго велела мадам.
— Ну ладно, — Сара взяла коробочки и поцеловала старуху.
— Спасибо, Элисса. Спасибо за все.
— До свидания, — сказала та.
— До свидания, — сказала Сара. Мадам наклонилась к старухе:
— Я вернуться потом. Вы слышать?
— Да, — ответила та.
Со слезами на глазах Сара пошла за мадам. В дверях она обернулась, чтобы еще раз взглянуть на свою дочь. Элисса покачивалась в кресле, закрыв глаза, и опять напевала «Дивное милосердие». На коленях у нее мирно спал Каспер.
Тихо всхлипнув, Сара повернулась и вышла за мадам. На полпути к мосту она почувствовала, что ребенок шевелится у нее в чреве. И тут она вспомнила с тревогой и благоговением, что пока она была у Элиссы, дитя не шевельнулось ни разу.
— Расскажите мне об Элиссе, — сказала Сара.
Сара и мадам Тю сидели на кухне и пили чай со льдом. Хорошо, что Эбби уже ушла, когда они вернулись. На столе лежали три дара, которые отдала Саре Элисса.
— Что вы хотеть узнать?
— Все. Все, что вам известно.
Мадам задумалась.
— Я знать мало.
— Пожалуйста, расскажите все.
— Я полагать, давно, очень давно, родители Элиссы владеть землей здесь.
— Да, они владели здесь землей.
— Может быть, Элисса продать ее много лет назад, кроме нескольких акров и своего коттеджа.
— Почему же никто в этих местах не знает об Элиссе Фонтэн? Все, кого ни спроси, утверждают, что никакие Фонтэны здесь не живут.
— Это правда.
— Но как же правда, ведь Элисса прожила здесь всю жизнь!
— Элисса не жить здесь. Только последние несколько лет.
— А где же…
— Я встретить Элиссу в первый раз тридцать лет назад, — сказала мадам. — Она приехать ненадолго. Она нанять меня. Я убирать в доме, когда она уехать.
— Уехала? А куда?
— В Виксбург. Элисса, она всегда жить там.
— Виксбург, штат Миссисипи?
— Да. Она заведовать домом для ветеранов-конфедератов. Последний, он умирать десять лет назад. Тогда мисс Элисса, она приехать сюда.
— Почему же никто в округе не знает о ней?
Мадам пожала плечами.
— Элисса, она не бывать в городе. Ребен Войзен, он приносить ей продукты и помогать.
— Ребен, — прошептала Сара. — Значит, если Элисса никогда не бывала в городе, она жила совсем как отшельница.
— Да, — сказала мадам. — Элисса, она устать. Она вернуться домой умирать. Она петь и читать Библию. Иногда ходить в церковь с Ребеном и его женой.
— В церковь для черных?
— Да.
Сара улыбнулась. Конечно, если Элисса выходила из дома только для того, чтобы побывать в церкви, понятно, почему в Меридиане никто о ней не знает. Сара отметила, что ее дочь принадлежит к людям, которые с состраданием относятся ко всем, что Элисса не только заботилась о престарелых солдатах-конфедератах, но также посещала церковь для чернокожих. Она явно унаследовала ценности своих родителей, подумала Сара с гордостью.
— Элисса, она счастливая, — говорила мадам, — Ребен смотреть за ней. И я навещать ее несколько раз в год — на Рождество, на ее день рождения.
— Я рада, — сказала Сара. Мадам допила чай.
— Я пойти опять к Элиссе. Сара коснулась ее рукава.
— Можно мне с вами?
Мадам отрицательно покачала головой.
— Нет, не сегодня. Элисса, она очень уставать.
— Это моя дочь, — просто сказала Сара.
— Я знать, — отозвалась мадам. — Она тот ребёнок, которого вы носить сейчас.
— Если вы знали, то почему не сказали Мне?
Мадам улыбнулась.
— Я только что понять это, детка. И я уже говорить вам — ответы нужно находить самой, мисс Сара. Нужно научиться верить.
Сара кивнула.
— Как вы думаете, Элисса знает… обо мне?
Мадам подумала.
— Может, что-то чувствовать. Иначе, почему она давать вам подарки?
— Действительно. Но почему она отдала их все перед своим днем рождения? Как будто она что-то знает, — рука Сары сжала стакан, и глаза её с тревогой обратились на мадам Тю. — Мадам, я беспокоюсь за нее.
— Все хорошо. Я проводить ночь у нее. Я читать псалмы. Мисс Элисса, она любить это.
Мадам ушла, и только тогда Сара поняла, как она устала. Она пошла в спальню, разделась, надела ночную рубашку и легла. Странный покой охватил ее. Она нашла свою дочь, свою дорогую Элиссу.
— Дитя мое, — шептала она, гладя себя по животу, — ты знаешь, что ты будешь девочкой? Да, наверное, знаешь. Как будет горд твой отец!
Господи, когда же она вернется к Дэмьену и расскажет ему все то чудесное и замечательное, что ей удалось узнать? Потому что теперь, когда она нашла Элиссу, она поняла, какому веку принадлежит ее дитя. Прошлому веку. Она получила ответ на свой самый главный вопрос.
Теперь узнать бы, какому веку принадлежит она сама.
На рассвете Сара проснулась от боли в пояснице. Она опять задремала, но через двадцать минут боль вернулась.
Когда боль повторилась в третий раз, Сара, открыв глаза, с удивлением увидела, что над ней наклонилось темное лицо.
— Это мадам, — услышала она тревожный голос, — вам пора вставать, детка. Вам пора идти.
Сара села, протирая глаза, а мадам зажгла свет на столике у кровати.
— Что случилось? Элисса?
Мадам присела на краешек кровати и осторожно сказала:
— Мисс Элисса, она скоро умирать.
Сара посмотрела на нее широко раскрытыми глазами.
— Я пойду к ней.
Мадам погладила ее по руке.
— Нет, детка. Мисс Элисса, она прожить хорошую, долгую жизнь, и уходить в мире. Но вы не можете быть там, где она сейчас умирать.
Мадам замолчала, и тогда Сара сказала.
