Джена Шоуолтер - Король нимф
— Знаешь самое эротичное место на теле мужчины, луна?
В этот момент она не была способна произнести ни слова. Так сильно в нем нуждалась. Боль была всепоглощающей. Обжигающей. Да, она сгорала в пламени жара. Электрические импульсы, вспыхивающие в ее венах, требовали ответа на этот вопрос.
— Его сердце, — наконец сказал Валериан, — его сердце.
«Его сердце…» Она достигла кульминации, содрогаясь, пульсируя. Крича, рыдая. Эта сила скреблась, вибрировала и гудела в ней. Валериан выскользнул и загнал себя обратно. Снова и снова, погружаясь сильно и глубоко.
— Шей, — прорычал он, содрогнувшись в ней в последний раз, — Люблю. Тебя. — Его руки сжали ее бедра. Вцепившись так крепко, что оставляя сладостные синяки. — Люблю тебя, — снова повторил он.
— Я не почтителен со своими гостями, — сказал Валериан спустя долгое время. Он лежал на постели, держа Шей в своих объятиях. Ему не хотелось ее отпускать. Они оба были обнажены, и он испытывал соблазн оставаться так в течение всей вечности.
Ему нравилось, как изгибы тела Шей прижимались к нему. Словно идеально подобранный последний пазл головоломки.
Она зевнула.
— Какие гости? — спросила она, обдавая дыханием его грудь.
— Вампиры. Они помогли нам с драконами и выгадали для нас небольшую отсрочку.
— Я должна бы с воплями бежать из этой комнаты, но слишком устала, чтобы бояться их. Даже, если вампиры находятся в одном доме со мной. — Она усмехнулась. — Ты не будешь против проигнорировать их? — Кончик ее пальца скользил по его животу.
— Проигнорировать их будет моим самым великим удовольствием, — хрипло ответил он, возбужденный ее прикосновением и словами. Она адаптируется к здешней жизни. Может, даже полюбит его так, как он жаждал.
Она вдела палец в колечко на его соске и снова усмехнулась.
Ему понравилось звучание этого смеха, и он понял, что, по правде говоря, никогда до этого не слышал ее в радостном настроении.
— Сколько тебе лет? — спросил он, желая узнать о ней все.
— Двадцать пять. А тебе?
— Я на много старше, — сухо сказал он, — На столетия.
У нее открылся рот.
— Не может быть.
— Это так.
— Итак, ты собираешься что? Жить вечно? Не старея?
— Я старею, просто не так быстро как люди.
Все ее тело напряглось.
— Хочешь сказать, что если я останусь здесь, то буду стареть, в то время как ты продолжишь выглядеть как сейчас?
— Теперь ты в Атлантиде, любовь моя. Твои процессы старения также замедлятся.
— О, — мало-помалу она расслабилась, — тогда все в порядке.
— Скучаешь по жизни на поверхности, которую вела прежде? — обнаружил он себя задающим этот вопрос.
Ее окружила напряженная тишина.
— Сложный вопрос.
— Все, что требуется, это ответить «да» или «нет». — Он не хотел, чтобы она скучала по своей прежней жизни. Он хотел, чтобы она была абсолютно счастлива, с ним. Если же она скучает… «Как тогда он поступит?» Два его величайших желания боролись друг с другом — желание оставить ее рядом с собой и желание видеть ее счастливой. Всегда. Независимо от того, чего для него это будет стоить.
Вздох слетел с ее губ.
— Не уверена — скучаю или нет. Я имею в виду, что не слишком-то близка со своей семьей. На самом деле никогда не была, но близость была бы приятной.
— Почему ты никогда не была близка с ними? — Он не мог даже вообразить такие отношения со своим братом, если бы Веррин был жив.
— Они хотели, чтобы я была той, кем не являюсь, — сказала она.
— Кем?
— Конфеткой.
Он фыркнул.
— Ты сладкая. Любишь, конечно, притворяться, но ты определенно самый лакомый кусочек, который я когда-либо пробовал.
Шей укусила его за плечо и лизнула укус. Этот мужчина увидел в ней душу; он увидел женщину, которой ей всегда в тайне хотелось быть. Чего не смогла сделать ее собственная мать.
— Как твоя семья не могла разглядеть, насколько ты аппетитная? Позор для них.
Она подняла голову, погладив его щеку ладонью.
— Спасибо тебе за это.
Грудь Валериана сдавило. Эта женщина без сомнений завладела его сердцем. Теперь он хотел ее.
— У тебя была здесь возможность делать свои анти-открытки?
— Да.
— Если бы ты сделала одну для меня, о чем бы в ней говорилось?
— Что ж… давай посмотрим. — Она положила голову ему на плечо. Минуты бежали одна за другой. — Уверен, что хочешь узнать?
— Да.
— Если бы я собиралась сделать и послать тебе открытку, в ней бы говорилось… — Она умолкла, нахмурившись. — В ней бы говорилось о моей вере, что ты не разобьешь мое сердце. И если на нем будет хотя бы царапина, я разобью твое лицо.
Его губы дрогнули.
— Разобьешь мне лицо?
— Ты слышал меня.
«Разобьет его лицо, если он разобьет ей сердце… Ее сердце». Валериан замер, значение того, что она только что сказала, наконец, дошло до него. Даже кровь в его венах застыла. Дыхание замерло в легких. От нахлынувших на него одной за другой эмоций, его снесло волной головокружения.
— Ты вверяешь мне свое сердце? — Он почти боялся спрашивать, боялся того, что неправильно понял.
Он, воин, который все свою жизнь смеялся в лицо опасности — боялся, что эта крохотная бледная женщина не возжелает его.
— Что-то вроде, — согласилась она. — Я не говорю, что люблю тебя или что-то в этом роде. — Паника нарастала в ее словах. — Но я собираюсь поверить, что ты не будешь больше ни с кем, пока ты со мной. Это означает никаких других женщин.
— Лунное Сияние, я не хочу никого, кроме тебя.
— Это пока. Но как насчет будущего, когда пройдет новизна?
Когда она говорила это, ему слышалась ее уязвимость. Он перекатил ее на спину и уставился на нее сверху вниз.
— Ты моя пара. Я уже говорил тебе это, но не думаю, что ты поняла, что это значит. Никто больше не возбудит меня, кроме тебя. Никто не соблазнит меня. Для меня теперь никто не привлекателен. Только ты. Когда нимфа обретает пару, именно так он живет. Сейчас и всегда.
Ее взгляд смягчился и он знал, что она хотела ему верить.
— Да, ну, — сказала она, — увидим, что произойдет в ближайшие дни.
— Так ты хочешь остаться со мной?
Излучая уязвимость, она прошептала:
— Да.
Его лицо озарилось, полной, но не окончательной радостью. Еще нет.
— Ты хочешь остаться со мной, но не любишь меня?
— Именно. Любовь сложна и запутана.
— Я люблю, как твои соски упираются мне в грудь. Ничего сложного.
Она поджала губы.
— Ты понял, о чем я. Любить кого-то — значить разрешать им совершать плохие поступки по отношению к тебе, так как знают, что ты простишь их.
