Вера Чиркова - И не потерять
-Что нужно? - грубовато спросил из-за густой решетки похожего на бойницу оконца старший караула, не забыв перед этим приказать подчиненным открыть малые ворота.
Во всех случаях не стоит оставлять незнакомца на улице, гвардейцы, утащившие в темноту своих раненых товарищей, уже опомнились и толпой мчат к замку, горя справедливой местью.
-Пусти и узнаешь, - с вызывающей насмешливостью откликнулся гость, и, заметив распахнувшуюся дверцу, резко пнул своего панга.
Как и предупреждал Инвард, оказались они не во дворе и даже не перед второй решеткой. Тесный и низкий коридор резко сворачивал вглубь стены, и был настолько узок, что проехать по нему, под прицелом не менее десятка амбразур мог лишь один всадник.
-Оружие брось, - приказал скрытый за бойницей страж.
-Я не сдаваться приехал, а предложить свои услуги, - неуступчиво отказался анлезиец, и гордо задрал повязанную черной банданой голову, - или ты не слышал, что наш народ никогда не бросает свое оружие?
Теперь старший мог отлично рассмотреть благородные черты красивого лица, в которых даже житель самой дальней деревушки сразу узнал бы полукровку великой расы. И про обычаи блондинов он не просто слышал, а лично был знаком с несколькими представителями этого народа. Именно поэтому так резко изменил принятое несколькими мгновеньями ранее решение, посадить приехавшего до утра в подвал. Благо там разных каморок и чуланчиков хватило бы еще не на один десяток желающих.
-Проведите его в малый зал и доложите десятнику.
Однако десятнику успели донести и без его приказа, и старший не мог не догадываться, кто. Почти треть охранников замка была одета в особые, одинаковые серые жилетки, и командир, отправляя очередную группу наемников в дозор, обязательно разбавлял ее одним из "серых".
-Иди за мной, - наблюдая, как выехавший из узкого прохода полукровка спрыгивает с панга и легко забрасывает на плечо безвольное тело, скомандовал десятник, и махнул пятерке сопровождавших его серых.
Наемники достали дротики и умело выстроились вокруг гостя на таком расстоянии, чтоб он не смог никого достать даже в прыжке. А даже если и сумеет добраться до кого-то одного, то остальные пятеро успеют сделать из него решето.
В малый зал анлезийца провели через гулкий от пустоты холл центрального входа, миновав арочную галерею и продолговатый зал, куда спускалась лестница с верхнего этажа и выходило не меньше полудюжины дверей.
Здесь было светло от расставленных по полкам драгоценных цилиндров, которыми так остроумно воспользовался советник и высилась изящная, но прочная кованая решетка, перегораживающая помещение на две неравные части. В меньшую, где стояла только длинная и широкая скамья, покрытая гобеленом, вела узкая дверца на которую красноречиво указал анлезийцу десятник.
И про это помещение адмирал рассказал своему новому начальнику королевской охраны более чем подробно, справедливо предположив, что ради одного перебежчика придумывать новые правила досмотра и проверки никто не станет.
Чуть пригнувшись, чтобы не ударить о решетку спящую Тину, лучник невозмутимо прошел в клетку и положил девушку на скамью, даже не оглянувшись на звук запирающего дверцу ключа.
Десятник, и сам человек мужественный и бесстрашный, покосился на перебежчика с невольным уважением, хотя обычных предателей глубоко презирал и за людей никогда не считал. Однако, как человек вдумчивый и осторожный, а другие до такой должности редко доживают, не мог не знать, что бывают обстоятельства, которые вынуждают на подлые и некрасивые поступки даже самых честных и порядочных людей. А анлезийцы, по его глубокому убеждению, относились именно к такой категории.
-Сейчас придет господин советник, - буркнул он грубовато, - и решит, что с вами делать.
Васт только холодно кивнул, ни жестом, ни мимикой не показав, что прекрасно почувствовал неожиданную симпатию сурового воина. Нельзя сейчас этого делать, Инвард не зря три раза повторил, что за залом можно следить из соседнего помещения, с помощью хитроумных зеркал и слуховых трубок. Так что пусть лучше старый наемник немного обидится на высокомерность блондина, не пожелавшего вежливо ответить на скрытую доброжелательность, чем нечаянно попадет в сообщники.
Анлезиец скользнул нарочито безучастным взглядом по телу одетой в мужской костюм девушки, и сел неподалеку, однако не настолько близко, чтобы наблюдатели могли заподозрить его в особом отношении к иномирянке. Такого допустить нельзя ни в коем случае, безжалостный интриган немедленно найдет самый мерзкий из всех способов, чтоб постараться принудить Ливастаэра делать то, на что анлезиец никогда не согласится.
Блондин медленно закрыл глаза, словно устал от ночной скачки и яркого света и приготовился ждать. Показывать нетерпение или волнение он тоже не имел права, вступая в игру с умным и терпеливым противником, не стоит забывать, что тот не преминет использовать любое, даже самое незначительное обстоятельство в свою пользу.
И когда в зале, наконец, появился человек, анлезиец далеко не сразу распахнул глаза, специально тянул до последнего, пока тот не подошел почти вплотную к решетке и не уставился на ночных гостей пристальным взглядом.
-У анлезийца только облегченный одноручник и анлезийский кинжал, - почтительно и уныло доложил кому-то молодой голос, - а у того, что спит - никакого оружия нет.
Васт открыл глаза и с легкой презрительной усмешкой взглянул на одаренного.
-Зря тебя будили, я бы и сам мог все это рассказать, - высокомерно обронил он, пытаясь незаметно отыскать того, с кем разговаривал чувствующий сталь.
Ну а, найдя, изо всех сил постарался удержать на лице безучастное выражение, и ни невольным возгласом, ни изучением совершенно пустого, на первый взгляд, места, не выдать собственной проницательности. И еще - накатывающегося неудержимой лавиной отчаяния. Ну никак не могли заранее ни он сам, ни мужественный адмирал и ни мудрая моряна даже подумать, кто окажется в союзниках у старого интригана.
Теперь Васт с необычайной отчетливостью понимал, в расчете на какую тайную гарантию так дерзко выступил против закона и армии осмотрительный советник, и почему он так уверен был в успехе.
И вовсе не о помощи заключенным в подвал офицерам были отныне стремительно метавшиеся в белокурой голове отчаянные мысли, а о спасении той, кому он поклялся верностью на крови. У анлезийца не оставалось больше никаких сомнений, их дерзкая попытка переиграть советника потерпела сокрушительное поражение, едва столкнувшись в самом начале так тщательно просчитанного плана с неожиданностью, которую невозможно было предусмотреть, и перед которой не было шансов выстоять.
