Ева Никольская - Зачарованный город «N»
Управляющего я нашла в баре, где он поглощал завтрак, сильно смахивающий на плотный обед. Меня толстяк тоже пытался накормить за счет заведения и из благих побуждений: слишком тощая, видите ли, я, по его разумению. Пришлось мило улыбаться и вежливо отбрыкиваться, рассказывая душещипательные истории о том, что мне с утра есть вредно. На самом деле, глядя на утопающие в жиру и обильно сдобренные специями яства, аппетит мой умер, не успев родиться. Но от стакана холодного чая я не отказалась. «О» был само благодушие. То ли он с правильной ноги с утра встал, то ли сытый желудок на него так благоговейно действовал, а, может, ночная встреча с Таасом повлияла на отношение ушастого бородача ко мне? Так или иначе, меня с шуточками и дружественными напутствиями проводили в скором времени на задний двор, где возле стены сарая обосновалась небольшая кучка мумов. Одни настороженно взирали на нас и из-под скатавшейся шевелюры, другие быстро ретировались в укрытие, а третьи, наиболее наглые, продолжили валяться, подставив брюхо теплым лучам светила. Животные, как животные… что с них взять?
«О» вежливо предложил мне отказаться от этой глупой затеи, чтоб, мол, не марать ручки, но я, помня вчерашний разговор с Аришей, решила отработать ее гостеприимство здесь и сейчас, а не в одной из комнат для плотских утех. Пусть знает, что благодарность мне, девушке из другого мира, не чужда, но и выражать ее я буду по — своему. Вот и пригодились в жизни навыки ухода за бездомным зверьем, не думала, что такое когда-нибудь произойдет. Но у судьбы на все, как выяснилось, свои планы.
Минут через десять я уже стояла в окружении обнюхивающих меня мумов, еще через пять — гладила особо смелых по загривкам, приговаривая всякие одобрительно — утешительные слова, а через полчаса мы безбоязненно общались с большей частью четвероногой своры. Странные существа… очень похожие на собак, но глаза человеческие. И болтают они как-то странно, нечто среднее между рычанием, лаем и языком тайлаари. Заметив эту особенность, я прониклась особым уважением к своим подопечным, и даже честно пыталась разобрать их необычную речь, но получалось плохо. Зато мои поддакивания и проявленное к животным внимание действовали безотказно. В скором времени я вовсю орудовала ножницами, состригая с их вытянутых тел шерсть, намертво скатавшуюся сосульками. Потом, затолкав подальше свои неоднозначные взаимоотношения с водой, помыла практически весь местный зверинец (особо вредные умудрились куда-то заныкаться, и вылезли из укрытий только после окончания купания). А когда чистые шубки подсохли, я принялась расчесывать их по очереди, не без удовольствия слушая урчание и сильно исковерканные благодарности, которыми меня щедро осыпали эти диковинные зверушки. Мне они нравились, я им, судя по всему — тоже. Время медленно текло, во дворе иногда появлялись одетые по — простому люди и, бросая на меня заинтересованные взгляды, снова уходили в дом. Создавалось впечатление, что начальство запретило им открыто проявлять свое любопытство. Что ж, так даже спокойней. Приступая к работе, я сняла плащ Гория, и теперь разгуливала по двору в длинном черном платье на бретельках, под ним была одета тонкая блузка, плотно прижатая корсетом к моему телу. Рукава я закатала, чтобы не сильно запачкать. Уберечь пышную юбку от ворохов грязной пены во время мытья мумов мне, естественно, не удалось. Ну, и ладно… почищу потом или простирну. Самой для этого в ванную лезть не обязательно, а руки мочить я уже натренировалась. Эх, следовало все-таки попросить у управляющего в довесок к моющим средствам, расческам и ножницам еще и рабочую одежду. Но, как говорится, хорошая мысля приходит опосля.
Процесс причесывания понравился всем животным (или не совсем животным) без исключения, даже те, что уклонились от купания, дисциплинированно шли ко мне, сидящей на скамейке возле сарая с большим деревянным гребнем в руках. Несколько зубьев на нем уже были сломаны, но в целом, это орудие парикмахерского дела оказалось очень стойким. Я старалась не дергать заметно укороченную шерстку, осторожно выстригая сильно свалявшиеся участки и разбирая пальцами те, которые поддавались распутыванию. Мумы стоически терпели редкие неприятные моменты во время данной процедуры и откровенно балдели от приятных. А еще мне казалось, что им безумно нравится чувствовать себя… красивыми.
Таас так и не вернулся. Я немного беспокоилась о посланнике Сэн, очень уж мы сблизились с ним за последние сутки, но упорно отгоняла от себя дурные мысли. В конце концов, он ведь необычный кот. Что ему сделается? Он и так отчасти призрак. А красноглазая собака… да кто ее знает? Может, тоже одно из творений наместника. И эти разборки — обычная борьба за лидерство в их маленьком коллективе.
Время от времени, над моей головой проносилась крылатая черная тень. Без присмотра меня не оставляли, что радовало. Я, конечно, хотела свободы, однако отказываться от опеки кота и ворона добровольно не собиралась, ибо ничего хорошего от Неронга и его обитателей, увы, не ждала. Ненравилось мне тут… совсем не нравилось.
— Зачем такой красивой девушке возится с этими отвратительными уродцами? — отвлек меня от работы незнакомый мужской голос.
Подняв голову, я встретилась взглядом с серо-зелеными льдинками в глазах светловолосого мужчины, который неспешной походкой шел ко мне. Если он хотел заслужить этой фразой мое расположение, то сильно просчитался. Я оценивающе рассмотрела его с ног до головы и, сделав вывод, что это вчерашняя жертва моего каблука (Фиргард, кажется), мысленно позлорадствовала. Так тебе и надо, павлин напыщенный! Тоже мне, нашел уродцев… симпатичные «собачки», умные и общительные, не то, что некоторые снобы.
— Маленькая Сай-я не в духе? — спросил незваный визитер, подходя ближе.
Сай-я… Ну-ну. Благодаря «Шелесту» я знала, что так в этом обществе обращаются к благородной леди. Но в исполнении блондина обычное, казалось бы, слово звучало как-то… не знаю даже. Как слишком сладкий чай, от которого приторно во рту.
Пренебрежительно фыркнув, мужчина оттолкнул с дороги подвернувшегося под ноги мума. Тот обиженно взвизгнул и поковылял прочь. А я ощутила сильный прилив злости, которая питала меня изнутри, грозясь вот — вот перелиться через край терпения и хлынуть «ледяным душем» на голову наглого типа. Да что здесь за порядки такие? Издеваются над бедными животными как хотят. То управляющий с метлой, то этот хмырь со своими начищенными до блеска сапогами. Такой весь идеальный, ухоженный… аж противно!
Я нахмурилась, продолжая старательно расчесывать нервно ерзавющего мума, и мрачно сообщила:
