Хозяйка забытой усадьбы (СИ) - Воронцова Александра
Слабак.
Увы, слабак хитрый.
Именно рукой, одетой в перчатку, Грегори попросту отбил мои атаки. Шары отлетели и разбились огненными каскадами о стены, разбрызгивая искры и поджигая портьеры и ковер.
Отбить-отбил, но задержался, чтобы восстановить свою защиту, осознав, что так простоя я ему не дамся. Пока Дантесоль замешкался, я, пошатнувшись, поднялась и, сжав клинок, попятилась, прикидывая, что еще я могу сделать, чтобы вывести Грегори из строя.
– Видишь, Манон? Тебе нечего мне противопоставить. Не упрямься, я сделаю так, что тебя все устроит… – издевательски успокаивал меня он.
Что? Меня устроит? Да не в этой жизни!
И вдруг с услышала в голове мягкий ненавязчивый голос. Он шептал: «Доверь все ему, он опытный, хитрый, он даст тебе положение. Зачем тебе проблемы? Зачем самой возиться со всем эти? Грегори красив и богат, ты его любишь…»
Положение? Красив? Люблю?
Я остолбенела от неожиданности. А Дантесоль приближался, и чем ближе он подходил, тем громче становился голос, путающий мысли.
Так он менталист…
«Мы – рейне! На нас такое не действует», – всплыло в голове.
Проклятье! Я уже уперлась спиной в комод. Рядом полыхала портьера, занимаясь все сильнее и обдавая меня жаром, а я все еще не понимала, как атаковать так, чтобы Грегори пропустил удар. На удачную мысль меня натолкнуло кольцо, которое в буквальном смысле слова сходило с ума.
Все вокруг для меня замедлилось. Я сосредоточилась на каждом жесте Дантесоля, на каждом мимическом движении и, не подавая вида, что ментальная магия на меня не подействовала, подпустила Дантесоля на расстояние вытянутой руки.
Давай же. Откройся.
Я стояла с безропотным видом, словно он меня сломал, но…
Стоило Грегори потянуться к кинжалу, как я прижала ладонь с кольцом к его груди точно напротив сердца.
И вспоминая, что по его милости пришлось пережить, я гнала через обручальное кольцо всю свою ненависть, пропуская через него молнии.
Зарычав сквозь стиснутые зубы, Дантесоль попытался схватить меня за горло.
Но уроки Рина снова не пропали даром.
Я перехватила контроль над рукой Грегори, и мне удалось заставить его сжать полыхающую портьеру, магически усиленный огонь почти сразу перекинулся на его рукав, заставив закричать не своим голосом. И только тогда я отняла от его груди ладонь, на месте которой остался страшный ожог.
Я уже решилась вонзить лезвие в Дантесоля, когда услышала, что в покои, полные дыма, ввалился кто-то еще…
Кальдерра.
Глава 78. Истинные королевские регалии
Капитан выглядел изрядно потрепанным, а рукав его был разорван и обагрен кровью. Он не сразу меня заметил, все шарил глазами по углам в поисках засады. Видимо, Кальдерра прибежал на крик Дантесоля, которого мне все еще удавалось заставлять не выпускать горящую портьеру.
Однако давалось мне это крайне непросто. Одно дело вынудить кого-то ухватиться за горячее, когда он этого не ожидает. И совсем другое, насильно пытать человека, который сопротивляется. Мне и самой, несмотря на всю испытываемую к Грегори ненависть, было сложно смириться с тем, что запах паленой плоти – моих рук дело.
Прошло всего несколько секунд, а я уже готова была дрогнуть, но сделать этого мне не позволило понимание, что их двое, и для меня теперь это слишком, а если капитан позовет подмогу, то я не выстою.
Так что сейчас определенно было не время для мягкосердечия.
Мне нужно было дождаться, когда путь для побега станет свободен.
Кальдерра же, наконец, сориентировался на проклинающем меня на все лады голосе в дымном пространстве, увидел меня, и глаза его вспыхнули ненавистью.
Мой взгляд не уступал. Я живо вспомнила кровоподтеки на руках Флоранс. В эту минуту не имело значения, соперница ли она мне и какое место в жизни Рина занимает, никто не должен так обращаться с женщиной.
Капитан двинулся ко мне, доставая что-то из-за пояса, а я переложила лезвие в руке поудобнее. Только грядущая новая опасность, увы, отвлекла меня. Я все еще контролировала хватку Грегори, но ему удалось сорвать портьеру и начать ее топтать. Оглянувшись на него, я упустила рывок Кальдерры и еле успела отпрыгнуть в сторону. Мороз пронесся по коже, когда я услышала звонкий свист кнута.
А в следующую секунду, темная фигура метнулась позади капитана и накинула тому удавку на шею. Я увидела взметнувшуюся влажную челку Рина, но порадоваться ему у меня не получилась, потому что краем глаза я выхватила справа замах чем-то темным в мою сторону.
Я вовремя отклонилась. Это озверевший Дантесоль пытался сбить меня тяжелой, все еще местами тлеющей портьерой. В голове прозвучало: «Просто доверься мне…»
В первый момент я воспротивилась, заподозрив в очередном ментальном вмешательстве Грегори, но требование повторилось. Мне уже был знаком этот тон, и он вовсе не походил на змеиные уговоры Дантесоля. Это был почти приказ, как он звучал бы для почти равного.
«Отпусти меня».
И я позволила. Доверилась. Отпустила.
В мгновение ока рука, державшая клинок, трансформировалась в покрытую золотистым панцирем лапу, когтищи которой сверкали сталью.
Всей пятерней я вцепилась в здоровое плечо Грегори, протыкая его когтями. Чувствовала, как иссыхает конечность. Дантесоль с воем рухнул на колени, а я обратила свой взгляд на Кальдерру, по-прежнему сопротивляющегося Рину, но уже совсем вялого и красного от натуги.
Сила внутри меня ликовала, но не могла позволить, чтобы Сангриено убил его так. Удавка – самое то для капитана, но не со спины, не так. Он должен болтаться веревке всем в назидание.
Прежде, чем я поняла, что делаю, когти-лезвия впились Кальдерре в то, что ему не положено. Тот, кто издевался над женщиной, – не мужчина. Он не должен плодиться.
Словно ножницами я рассекла плоть в паху.
В здравом уме я бы никогда такого сама не сделала, но кинжал взял волю.
«Карать – обязанность рейне. Справедливость – его мантия», – золотясь, вспыхнули на краткий миг слова перед моими глазами. – «Жалость приносит гнилые плоды».
Очнулась я, когда капитан с поросячьим визгом повис на удавке в руках Рина.
Сангриено брезгливо стряхнул его на пол.
Пнув скулящее ничтожество, он бесстрашно ухватил меня прямо за лапу, которая под его пальцами трансформировалась в обычную ладонь, и потащил наружу, туда, где не так воняло гарью, и был воздух.
Слегка отдышавшись, Рин поторопил меня.
– Главный дознаватель дал отмашку никого не брать живым. Тебе надо срочно выбираться.
– А ты? – я обессиленно прислонилась к стене, чувствуя, что меня вот-вот начнет колотить.
– Уноси кинжал, а я должен вернуться к Фабио, Мортензи пока его прикрывает, но парень сейчас беззащитен, он ждет донесения из столицы. Пошли, – поволок меня за собой Сангриено.
Взявшись за руки, мы побежали.
Служебными лестницами, которые в обычное время полны челяди, а теперь пустовали, выскользнули наружу и под прикрытием тени от сараев перебежками пробрались к восточным воротам.
Там нас уже ждали.
На совершенно оборванном Мортензи, с похоже в очередной раз сломанным носом, повис господин Горганз. Он был так бледен, что я испугалась, но он слабо выругался, когда префект развернулся, услышав наше приближение, и потревожил рану руниста.
Фабио был мрачнее тучи.
Кажется, он получил донесение, и оно его совсем не радовало.
У меня сердце ушло совсем в пятки.
В обстановке, когда ты мог быть обнаружен в любую секунду, когда кругом были слышны перекрикивания дознавателей, а отблески огней факелов становились все ближе, услышать то, что сказал секретарь было кошмаром.
– Все плохо, – сразу вывалил он, пренебрегая дипломатией и сочувствием к нежным чувствам присутствующих.
– Что случилось? – прижимая меня к себе, Сангриено привалился к перекладинам для привязывания лошадей. – Они не смогли проникнуть в королевские покои?
