Мария Снайдер - Испытание огнем
Раздраженно фыркнув, она вышла из кухни.
Бавол на секунду прикрыл глаза и нахмурился. Но когда он вновь посмотрел на меня, я увидела, что его прежняя уверенность вернулась.
– Нам надо было позволить им умереть, – сказал он.
Глава 26
– Кому позволить умереть? – переспросила я, но Бавол не ответил.
– Вначале давиинцы просили лишь самое необходимое для того, чтобы они могли выжить. Проголосовать, так или иначе. Потом стали просить все чаще и обо все более странных вещах. Их приезжало все больше, и не успели мы опомниться, как уже соглашались на все.
– Кто мог выжить?
– Мы совершили ошибку, но теперь ты вернулась. Может, еще не слишком поздно.
– Бавол, я не понимаю…
– Давиинцы похитили наших детей.
Я уставилась на него, ошеломленная подобным заявлением.
– Но как?
Бавол пожал плечами.
– Разве теперь это имеет значение? Большую часть года наши семьи живут на землях рода. И нас нет с ними, чтобы защитить их.
– Кого они похитили?
– Мою дочь, Дженникиллу. Она пропала на Иллиэйском рынке. Мне было приказано никому об этом не сообщать, но увидев лица других Советников, я понял, что давиинцы добрались до всех членов Совета. Позже мы обсудили все между собой, и оказалось, что у большинства Советников похитили по одному ребенку. У бездетных давиинцы похитили супругов, у Советницы рода Зеленого Лезвия – мужа, у Советника рода Пухового Камня – жену.
– Где они удерживают их?
– Если бы я знал, я бы не болтал сейчас с тобой, – резко бросил он.
– Простите, – я обдумывала сложившуюся ситуацию. Лепесток вернулась с двумя стаканами и, передав один мне, вернулась к помешиванию рагу. – Когда это случилось? – спросила я, вспомнив слова Валека, что Отказники уже давно планировали всю операцию, гораздо раньше, чем к ним присоединился Кейхил.
– Две недели назад, – прошептал Бавол.
Я попыталась мысленно отмотать время назад. Учитывая все, через что я прошла, четырнадцать дней в моем восприятии напоминали четырнадцать лет. Отказники схватили детей и членов семьи сразу после моего побега из Цитадели. Значит, все-таки не Розза шантажирует Советников.
– А магистры в курсе?
– Магистра Добрая Кровь и Магистра Драгоценная Роза обвинили в измене, когда мы писали письмо Командору. Магистр Пуховый Камень объявила их отказ подписать письмо изменой Ситии. Давиинцы заставили нас согласиться с ней и подписать ордер на их арест с последующим заключением в тюрьму. Они не сопротивлялись, – добавил Бавол, заметив мое беспокойство. – Жаль, что Магистр из рода Востроглазых слишком молода и не сможет оказать влияние на Роззу.
– Вы считаете, Розза заодно с Давиинцами?
– Нет. Ее бы удар хватил, узнай она, как принимались эти решения. Совет голосует в пользу ее идей, и она довольна, да еще давиинцы предлагают ей свою поддержку в войне с Командором.
– А не могла она узнать об этих проблемах, прочитав ваши мысли?
Бавол рассержено взглянул на меня.
– Такой поступок является серьезным нарушением Этического Кодекса Магов. Магистр Пуховый Камень никогда бы не опустилась до чтения наших мыслей.
Мне с трудом верилось в высокие моральные стандарты Роззы, но и доказательств обратного у меня не было.
– Мне поставить дополнительную тарелку на стол? – спросила Лепесток.
Мы с Баволом дружно покачали головами. Тревога, появившаяся на его лице, напомнила, что мне лучше здесь не задерживаться. Она шикнула на него и понесла стопку тарелок в столовую.
Я поняла, что для меня теперь на первый план вышло спасение детей Советников. Я знала лишь один способ обнаружить, где их держат, но придется использовать магию.
– Бавол, возможно, я смогу найти вашу дочь через вас. Но я не могу использовать магию в стенах Цитадели. Есть ли шанс незаметно выбраться отсюда?
– Нет. Охрана всегда следует за мной.
– А если выйти сейчас через черный ход?
– Я должен отчитываться каждый час. Только на таких условиях я смог добиться неприкосновенности моего дома.
– А когда вы спите?
– Он сидит в гостиной. Лепесток об этом не знает, потому что рано уходит спать и, надо признать, спит как убитая. А вот я почти не спал со дня похищения Дженникиллы. Я встаю раньше восхода солнца и выпроваживаю его на улицу.
– Значит, провернем все ночью. Я обо всем договорюсь. И не удивляйтесь, застав незнакомца в своей спальне завтра вечером. А также оставьте окно, выходящее на задний двор, открытым.
– Но там же спальня Лепесток, – сказал он.
– Значит, проследите, чтобы она не проснулась завтра ночью.
Он тяжело вздохнул.
– Как мне не хватает обычных серых будней. Я никогда больше не буду возмущаться упрямству Советника рода Песчаного Семени или нытью о мелких проблемах Советника из рода Драгоценной Розы.
– Обед готов, – позвала Лепесток.
– Тебе пора, – сказал он.
– А вы не знаете, как можно, помимо главных ворот, пробраться в Крепость?
– Туннель для чрезвычайных ситуаций. Но не могу гарантировать, что он не обвалился или не затоплен. Маги вырыли его сразу после постройки Крепости, еще когда шла война между родами. Я и сам о нем не знал до недавнего времени. Второй Магистр упомянул его в разговоре со мной за пару дней до своего ареста. В тот же день схватили его и Четвертого Магистра.
– Бейн и Айрис все еще находятся в темнице Крепости?
– Насколько я знаю, да.
– А Бейн сказал, где расположен туннель?
– Он говорил что-то о восточной части Крепости, и что в туннель прошла бы и лошадь, – Бавол поднялся. – Мы слишком задержались. Буду ждать от тебя новостей. Береги себя. – Он развернулся и вошел в столовую.
Я замерла на мгновение, прислушиваясь, а потом приоткрыла заднюю дверь. Выглянув, я осмотрела темную аллею за домом. Она казалась пустынной, но без использования магии я не могла утверждать наверняка. Решив рискнуть, я бесшумно покинула дом Бавола. Тихие улицы Цитадели пугали меня. Я не заметила ни одного прохожего, лишь иногда примечала Отказников. Даже таверны встречали меня темными окнами, опустошенные и молчаливые.
Не стоит и пытаться незаметно выскользнуть из города через северные ворота. Я подумывала остановиться в гостинице, но решила, что и там у Отказников могут оказаться свои люди, доносящие обо всех незнакомцах. И чем дольше я остаюсь на улице, тем больше шансов, что меня могут поймать.
Отчаявшись, я нашла дом с внешней лестницей, располагавшейся в темном переулке. По возможности бесшумно поднявшись на самый верх, я забралась на перила и потянулась к крыше здания. Пытаясь влезть на крышу, я обнаружила неприятную особенность украшенных мрамором зданий – по их гладкой поверхности ноги каждый раз соскальзывали, и мне приходилось, покачиваясь, снова удерживаться на перилах, хотя четыре раза я чуть не свалилась на землю.
