Райчел Мид - Тень Наследника
Волузиан подарил мне многострадальный взгляд.
— Это может быть сложно для меня, повелительница.
— Эй, это необходимо для моего плана. Кроме того, я полагала, что ты бы все отдал за победу над Вэрией. Я думала, ты хочешь что-то доказать людям Тиса.
Он сузил глаза.
— Повелительница, вы понятия не имеете, насколько сильно я этого хочу.
Он исчез, и я снова осталась одна. Я не знала, сколько точно монархов было в холле, но это займет какое-то время, прежде чем Волузиан обойдет их всех, включая Дориана. Я уже почти задремала, когда мой слуга вернулся. Проснуться и увидеть эти красные глаза в темноте — это то, чего бы я не пожелала никому, хотя, я не показала ему, как сильно меня это выводит из себя.
— И? — спросила я. — Как все прошло? Ты поговорил со всеми?
— Да, повелительница.
— Сколько там остальных, помимо меня и Дориана?
— Их пятеро.
Пятеро. Так или иначе, я надеялась на десяток или около того. Тем не менее, пять монархов с магией, наряду с Дорианом и мной было неплохо. Мы могли бы серьезно повредить это место.
— Что они говорят, они нам помогут?
— Троя весьма быстро согласились. Я думаю, они бы попытались сбежать с планом или без. Два других пробыли здесь довольно много времени. Их дух не работает. Они вяло отвечали, кажется, что вряд ли мы от них чего-либо добьёмся.
Непростая мысль пришла мне в голову.
— Надеюсь, они не в таком плачевном положении, чтобы сдать меня живьем, правда?
— Я в это не верю, повелительница. Я считаю, они просто окончательно сдались. В случае, если возникнет возможность для мести и бегства, вполне возможно, что они смогут восстановить свою силу.
— Будем на это надеяться, — пробормотала я. Число наших союзников уменьшилось с пяти до трех. Я все еще считала, что у нас хорошие шансы, но я предпочитала «непреодолимые», нежели «хорошие».
— Также, — добавил Волузиан, с (я уверена) ноткой раздражения, — у меня есть сообщение от Дубового Короля.
— Что он сказал?
— Он говорит, что в дополнение к обнаружению местоположения талисманов, вы также должны учитывать, что у них будет какая-то магическая защита. Найти талисманы и победить стражу может быть не достаточно, скорее всего на них есть щит или чары, если вы не знаете, как обезвредить их.
— Отличное замечание — не то, чтобы я ожидала от Дориана меньшее. Ты считаешь, такое возможно?
— Почти наверняка.
— Нет заклинания устойчивые, конечно. Но достаточно мощный монарх может пробить его или несколько. А вот в чем дело. Вероятно несколько человек, создавали такую защиту, как и болезнь. Будет трудно её взломать.
Волузиан предположил.
— Да, но, вероятно, есть простой способ отмены защитных заклинаний. Думаю, никто не хочет лишиться своей силы, и она должна же пройти через защиту, чтобы наложить заклинание на новые подарки.
У меня аж голова разболелась, от всех этих сложностей.
— Значит, есть ещё что-то, что мы должны выяснить. Мы не можем заставить его действовать, просто силой.
— Это, все еще, вариант, — согласился он.
— Спасибо. Ты можешь идти.
Я вздохнула и потянулась на кровати, интересно, каким это образом мне надо составить план побега, если мои союзники заключены в темницах, дух ограничивается прихожей, и птица, которая меня возможно не понимает. Вдруг я почувствовала взгляд Волузиана.
— Что? — спросила я. — Есть что-то еще?
— У Дубового Короля есть еще одно послание для Вас.
— О. И что же это?
— Он сказал… — Я услышала отвращение в голосе Волузиана. — Он передал вам, что скучает и ему тяжело знать, что он находиться рядом, а прийти не может. Он сказал, когда будет лежать в кровати ночью, он будет представлять себе, что лежит рядом.
— Боже мой, — сказала я, почти рассмеявшись. — А я думала, что тебе раньше было плохо.
Волузиан никак не отреагировал. Я пыталась изобразить некоторую серьезность, но знала, что я улыбалась.
— Скажи ему, что это очень сладко, но ужасно самонадеянно, в свете нашей ситуации.
Волузиан растворился в воздухе, и вернулся, спустя минуту.
— Дубовый король полагает, что в свете данной ситуации, вы, скорее всего, были бы более расположены для таких предложений. Он сказал… лучше я процитирую…: «Лихие побеги разжигают страсть. Что обычно считается самонадеянным, действительно может показаться вполне разумным в смутные времена. Возможно, влияние насланной болезни не возымело бы столь морозный эффект, если бы мы пришли к такому выводу раньше.»
Я засмеялась.
— Ну, скажи ему, что это еще неизвестно, поскольку мы еще не осуществили смелый план спасения.
Волузиан колебался.
— Повелительница, я никогда ничего не просил у вас в рабстве, но сейчас, я прошу вас: не заставляйте меня продолжать передавать эти чувства подростков друг другу всю ночь.
— Ладно, — сказала я, чувствуя, что улыбка начинает возвращаться. — Возвращайся, и скажи Дориану, что мы закончили. Это — последнее послание, которое ты передаешь сегодня вечером. Я нуждаюсь во сне, и требуется слишком много силы держать тебя здесь.
Волузиан не поблагодарил меня — это было бы уже слишком для него, но он выглядел успокоенным. Он исчез в темноте и больше в ту ночь не появлялся.
Я пыталась уснуть, зная, что мне нужны силы для тех или иных дурацких происшествий, что были впереди. Будучи в руках врага, это легче сказать, чем сделать, особенно для таких как я, страдающих бессонницей, так что я без конца металась и ворочалась. Сон, наконец, пришел через пару часов, к счастью без снов. Я не просыпалась, пока кто-то не потянул меня за волосы. Сначала, будучи еще в полудреме, я пожала плечами. Потом это случилось снова, тянули так больно, что я вскрикнула и открыла глаза.
И обнаружила сокола Пятно смотревшего на меня, в паре сантиметров от моего лица.
— Господи Иисусе! — Я вскочила, убеждаясь, что мои глаза чудом не выклевали. — Ты не мог просто громко крикнуть из окна? Или постучать по стене клювом?
Пятно не ответил, продолжая чистить своё крыло.
— Я полагаю, что ты здесь не просто так, — сказала я. — Но ты, вероятно, не можешь мне сказать.
Он посмотрел на меня и протянул ногу. Всматриваясь внимательнее, я увидела маленький крошечный рулон бумаги, привязанный туда. Осторожно, будучи не уверенной, что он не решил царапнуть меня своими когтями, я сняла миниатюрный свиток с его ноги. Работа была очень тонкой и деликатной, и я почти боялась, что он порвется, прежде чем я смогу развернуть его. Когда я, наконец, смогла хорошо его рассмотреть, я увидела несколько слов, написанных крошечным почерком:
