Марина Багирова - Присвоенная
Что за любовь к самоистязанию?
Кайл, как всегда, смог меня понять. И от этого было еще хуже. Мне начинало казаться, что я не заслуживаю его…
Вместо настырных, пропитанных ревностью, расспросов, он подарил мне тишину для размышлений. А вместо выяснений, почему я высвобождалась каждый раз, как только он пытался обнять меня, он без обиды дал свободное пространство. И был удивительно спокоен, без тени неуверенности, будто точно знал, что и это тоже пройдет…
Я давно потеряла счет дням, а, заодно, и себя в этом мире. Он слился в размытую серую полосу, проносившуюся мимо нас. Казалось, мы бежали по кругу. Или еще хуже — на месте. Казалось, этому бегу уже не будет конца, когда, одинаково измочаленные физически и психологически, мы добрались до убежища.
Наверное, это спасло меня от сумасшествия.
И как только мы остановились у скалы, я почти выпала из машины и поплелась к океану, со слабой улыбкой на лице, не веря, что мы смогли вернуться. Соскучившись, волны ринулись к моим ногам, облизывая их, как верные псы. Бездумно, я брела вперед, сквозь кружевную пену, пока не оказалась по грудь в воде. Кайл что-то кричал, но ветер срывал слова, оставляя одни окончания.
— ана…рнись…меешь…лавать…
Эта каша казалась мне смешной бессмыслицей, и я, улыбаясь, шла дальше. Было так хорошо. Океан смывал не только дорожную грязь, моя усталость и тревога растворялись с каждым новым кипящим валом.
И вдруг я оказалась под водой, дезориентированная, безвольная тряпка в стиральной машине. Все произошло так быстро, что даже мои глаза остались открытыми, и я лишь удивленно разглядывала обрывки ярко-зеленых плетей вперемешку с моими ожившими волосами и маленькую стайку полупрозрачных рыбок, бесстрашно зависших подо мной в тишине…
Внезапно меня схватили. Рефлекторно, я начала бешено вырываться, но железные руки, державшие меня, не поддавались ни на миллиметр, будто боялись упустить сокровище.
Пронзенная ужасной догадкой, я попыталась оглянуться и …увидела лицо Кайла, искаженное от волнения. Обнимая меня крепко, до боли, он замедленными летучими шагами двигался назад в сторону берега.
Мимо моих глаз пронеслись те же хрустальные рыбки. Я улыбнулась, провожая их взглядом, …и поняла, что кончился воздух.
Мое тело ринулось освобождаться с удвоенной силой… И тут же я оказалась над водой, с громким свистом заполняя легкие в объятиях Кайла.
По пояс в воде, он брел к берегу, сильно прижимая меня, будто боялся, что я утону на мелководье.
— Что ж ты делаешь… Диана… ты же не умеешь плавать… чего ты туда полезла… там же ямы… ты же могла утонуть… — тяжело дыша, вычитывал он меня, как маленькую.
— Вовсе нет, — смеясь, прервала я его гневную тираду — происшедшее почему-то казалось мне забавным, — ты не позволил бы, ведь так?
И, обвив его шею руками, поцеловала в щеку. Буря в его взгляде немедленно утихла, нахмуренный лоб разгладился, а уголки губ дрогнули. Улыбаясь, я откинулась назад, и мои волосы медузой расплылись в воде.
— Нет, ты бы не позволил, — покачала я головой, смотря в кружащееся небо, и уловила краем глаз улыбку Кайла…
** ** **
Захлопнув створки убежища, я быстро пришла в себя. Невидимые руки, жадно тянувшиеся ко мне через весь мир, казались здесь не более, чем больной фантазией. А тишина этого уединенного места была прочным барьером, ограждавшим мою новую жизнь от посягательств прошлого.
Неудивительно, что через пару дней, отоспавшись, я стала мучиться от вины перед Кайлом.
Стоило мне подумать о его бескорыстной преданности, и я начинала чувствовать себя неблагодарной тварью.
Он заслуживал большего, чем простой признательности за помощь. Никто не был так достоин моей любви, как он. Я знала это еще тогда, когда видела его заботу обо мне, оборванной служанке, когда понимала, чем он рисковал ради меня…
Но если бы это можно было решить одним усилием воли — насколько все стало бы проще…
Весь день лил дождь, и, вместо вечерней прогулки у прибоя, мы, взяв бокалы, сели у приоткрытого окна. Серый день угасал за стеклом. Влажный воздух и шуршание капель, усиливавшееся размеренным шорохом волн, попали в резонанс с моей меланхолией…
Сегодня мне было мало — я доливала себе вина уже дважды, игнорируя поднятую бровь Кайла.
Что же делать?
Это было так несправедливо — заставлять его столько ждать. И не имело смысла. Несмотря на всю мою боль, я точно знала, что для меня существовал единственный вариант относительно счастливого будущего — с Кайлом. Он сам этого стоил. И он хотел этого.
Поэтому хватит тянуть — чем скорей я решусь, тем меньше седых волос приобрету от мучительных сомнений.
Сейчас же лягу с ним в постель!
Я потянулась к бутылке, чтобы добавить еще для храбрости, и столкнулась с рукой Кайла. От этого прикосновения мы оба выразительно вздрогнули.
Нетрезво покачивая головой, я рассмеялась излишне громко:
— И когда мы уже перестанем пугаться друг друга?!
Кайл долго смотрел мне в глаза, а потом спокойно ответил:
— Я вздрогнул не от испуга, Диана, а от твоего прикосновения. А ты?..
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Раздался звон разбитого стекла — я выронила свой бокал, забыв, что он в руке.
Внезапно для самой себя, я грохнула кулаком по столу, чуть не сбив бутылку, будучи, судя по всему, более пьяной, чем думала.
— Будь он проклят, что нашел меня!
Кайл молчал, но меня уже несло против моей воли.
— Я пыталась ему объяснить…старалась пробиться к нему, но это невозможно! Понимаешь? Беда в том, что он слышит лишь то, что ему нравиться… А если что-то против его желания — он глух!!!
В возбуждении я вскочила из кресла и тут же упала, зацепившись за длинные ноги Кайла.
— Диана, ш-ш-ш, угомонись… — он стал поднимать меня, но я не могла остановиться, продолжая бурно жестикулировать.
— Если он чего-то хочет — это принадлежит ему! Я принадлежу ему! А если я хочу…
Кайл подхватил меня на руки и понес из комнаты.
— …то это все равно должно согласовываться с его желаниями! Деспот! Будь он проклят! — я кипела через край.
Кайл опустил меня, чуть не брызжущую слюной, на мою постель, и только тогда, оглядевшись, я затихла. Он смотрел на меня с понимающей усмешкой. Мне стало стыдно.
— Я пьяная, да?.. Вот черт! Прости… Не рассчитала…
— Это ерунда, Диана, к утру пройдет — всегда проходит, — и, улыбнувшись, он повернулся к двери.
Моя рука сама схватила его рубашку.
— И ты не воспользуешься ситуацией? — я очень надеялась, что мой голос звучал игриво. Мне хотелось, чтобы он не устоял …и снял с меня тяжесть этого решения.
