Дарья Гущина - Вечность как предчувствие
— Рейсан, мы пришли.
Я вздрогнула, подняв глаза на Джаля.
— О чем задумалась?
— О том, что вокруг лагеря нужно поставить защитное кольцо, и чем больше — тем лучше.
— Не понимаю, чего ты так боишься? — он нахмурился.
— Если не хочешь узнать — делай, как я говорю, — резковато ответила я и первой проскользнула в палатку.
И, оценив обстановку, невольно усмехнулась. Привычная картина, не раз мною виданная прежде. В ожидании слета народ с шушуканьем разбежался по разным углам: в одном маги, во втором — Младшие искатели, в третьем — Средние и в четвертом — практиканты. И в палатке — не протолкнуться, только нас с Джалем и не хватало. Войдя, я на мгновение замялась, оказавшись на перекресте внимательных взглядов и выразительного шепота. Спасибо Джалю, зашел следом и призвал собравшихся к разговору. Я воспользовалась моментом и заняла один из освободившихся углов. И пока ребята внимали его речи, я размышляла о вечном.
— …возьмет на себя Рейсан. Рейсан?
— Что? — встрепенулась я.
— За тобой будут закреплены эти двое, — Джаль небрежно кивнул на Эраша и стоящую рядом с ним девушку.
— Что?!
— А я беру на себя остальных, — спокойно закончил он, пропуская мимо ушей мой недовольный возглас. — Вопросы?
Я едва заметно поморщилась. Совсем упустила из вида то, что мне, как Старшему искателю, еще и пару «хвостиков» поручат… Судя по глубокому разочарованию Эраша, он тоже не был доволен распределением, чего не скажешь о девушке, которая так и лучилась счастьем. Невысокая, хрупкая, невзрачная, с бледным блеклым личиком, острым носиком, тонкой светлой косой и мечтательными серыми глазами она являла собой яркий пример хранилищной мышки, усердно грызущей камень познаний. Что ж, когда–то и я такой была, возможно, сработаемся.
— И напоследок — предсказания. Разбираем и смотрим, кому что досталось.
Еще и это… Предсказания — древняя традиция, без которой никто не приступал к поискам. Свитки заранее закупались для всех главой поисков, каковым у нас стал после моего категоричного отказа Джаль, и выдавались на слете. Я неохотно взяла протянутый мне свиток и вяло его развернула. Ничего нового я, разумеется, о себе не узнаю, но традицию стоит соблюдать, раз уж на то пошло. На чистом листе проступила витиеватая вязь золотистых символов.
Говорят, назад нет возвращения,
И лишь ты вернулась, в плен попавшая,
Ты теперь — из выживших последняя,
И сама — последняя из сдавшихся.
Не смотри назад, слепая странница,
Не ищи вины своим сомнениям,
От него и в свете ты не спрячешься,
Мрак — твое второе порождение.
Я невольно вздрогнула и на мгновение закрыла глаза. В глубине души ожили, встрепенувшись, давно забытые страхи. Схаали, схаали, ты сейчас так далеко, что дальше — только Вечность, но и здесь твое предсказание преследует меня по пятам и вот–вот настигнет, схватив за горло…
По себе ступаешь, тьмой укрытая,
Ты сейчас — самой себя творение,
Ты теперь — последняя забытая,
И сама — из помнящих последняя.
За тобой лишь тень скользит невидимо,
Да судьбу скрывает мгла печальная,
Ты, конечно, путь давно уж выбрала,
От себя к себе — дорога дальняя.
Руки дрожали, и я едва удерживалась от злобного желания скомкать лист, разорвать на мелкие кусочки, выкинуть и забыть… Слова же, вопреки моим желаниям, ровной и равнодушной вязью символов текли по пергаменту, гулким эхом отзываясь в моей душе. Я могла и не читать написанного, наизусть помня каждую фразу, каждое слово, каждую паузу, каждое ощущение… И слыша тихий, шелестяще–спокойный голос схаали, прощающейся со мной…
И тропой пойдешь — из неизведанных,
И к себе придешь — себя познавшая,
Ты теперь — последняя из преданных
И сама — последняя предавшая.
И твой след, в эпохах затерявшийся,
Для тебя одной легендой стелется,
И уже — не без вести пропавшая,
Но еще — в тьме памяти потеряна.
…И тогда, как и сейчас, шел дождь, и ее умиротворенный шепот терялся, растворяясь в равномерном шелесте падающих на крышу капель, стекающих по окнам ручейков…
И порог пути — твое решение,
И уйдешь — прощенная, простившая,
Ты теперь — из вымерших последняя,
И живущая, и никогда не жившая.
Вовремя скомкать лист я не успела. Пока я пыталась справиться с дрожью в руках, через мое левое плечо предсказание прочитал Джаль, а через правое — Эраш.
— Это что значит? — дружно вопросили оба.
— Ничего, — резко ответила я, комкая свиток.
— А все же? — полюбопытствовал Джаль.
— Это значит только то, что значит, — буркнула я. — И не более того, — и быстро вышла из палатки.
Судя по недоуменным взглядам, они ничего не поняли. Я перевела дух, подняла глаза к сумрачному небу и едва заметно улыбнулась. Хвала Великой, они не догадались… Я была совершенно не готова к тому, чтобы вдаваться в столь серьезные объяснения. Не говоря уже о том, что именно им я и не хотела ничего объяснять. Особенно Джалю. Я сунула в карман смятый лист с пергамента и накинула капюшон, прячась от начинающегося дождя. Надо же, ведь слово в слово повторило старинное предсказание схаали, слово в слово, хотя я до последнего надеялась на… Впрочем, неважно, на что. Подрагивавшие руки я тоже сунула в карманы плаща. Так. Мне срочно нужно подумать…
— П-простите, — за моей спиной раздались торопливые шаги. — Можно с вами п-поговорить?
Я обернулась. Девочка — «хвостик», запыхавшись, смущенно мне улыбнулась.
— Ах да, — я старательно изобразила вежливую улыбку. — Привет. Ты что–то хотела?
— Ну… П-поговорить ведь надо, — сбивчиво пролепетала моя собеседница. — О п-поисках и…
— И о предсказаниях, — подхватил подошедший Эраш.
— Слушай, парень, — я сурово сдвинула брови. — Тебя мои предсказания не касаются, понял? У тебя свои есть, так что их и изучай. Ясно?
— Ну…
— Все, закрыли тему, — я повернулась к девушке. — Тебя как зовут?
— П–п–п…
— А если п–поп–подробнее? — серьезно переспросила я.
Она отчаянно покраснела, а Эраш, тихо кашлянув, наклонился ко мне и прошептал:
— Пантани… тьфу, Пантаниолла. Вот.
— О, — я с трудом сдержала смешок, — тьма. Звучит как изощренное ругательство… С таким именем немудрено заикаться.
