Аноним Эйта - Опасайся дверных ручек (СИ)
Рука как будто сама потянулась к кружке, и Юлге оставалось только глотать слишком крепкий напиток, стуча зубами по краю. Варт старался. Он положил слишком много сахара, и зачем-то плеснул молока, но кофе был вкусным — вкуснейшим кофе, которое Юлга когда-либо пробовала.
— Как давно ты… — Начала она, допив.
— Ну, не с первого взгляда, не мечтай. С первого взгляда ты была страшная, как Окосово царство, вот такие потеки туши и двухметровые иголки во все стороны. — Хмыкнул Варт, разводя руки в стороны размашистым жестом.
Юлга не очень поняла, что именно он показывал — потеки или иголки.
— Но потом ты осталась, хотя перед тобой был испуганный сопляк, который удерживал тебя чуть ли не силой. Прости.
— Это была не жалость, уж будь уверен. Я испугалась этого сопляка. Когда чего-то боишься, надо попытаться понять. Так я скатилась до сочувствия. — Юлга вздохнула, — Все-таки к плите тебя лучше не пускать. Хороший кофе.
— Знаю. Спасибо за это.
— Тебе тоже. За все.
Они как-то очень естественно переплели пальцы.
Ничего на самом деле не решилось. Они всего лишь узнали друг о друге чуть больше, стали чуть ближе, но каждый из них понимал, что кофе этот мало что значит, это всего лишь очередной шаг к чему-то бесконечно далекому.
Оглядываясь назад, они видели, какой длинный путь проделали, а впереди не было ничего, кроме неизвестности.
Однако Юлге очень нравилась то, что она сможет пройти — хоть бы и совсем немного — вот так вот, как-то совершенно естественно держась с Вартом за руки.
Это была плохая идея.
Варт признался, потому что думал, что иного случая ему не представится. Потому что Юлга отдалялась с какой-то катастрофической скоростью и в какой-то момент он понял, что ее ему не хватает. Что, вроде бы, не было никакой ссоры, но выросла стена отчуждения, которая складывалась по кирпичику из случайных сиюминутных решений. Вроде бы все так же было общее дело и общая тайна, но она внезапно оказалась единственным, что их связывало: Керн сорвался, Селия вспылила и полопались те тоненькие ниточки летних разговоров ни о чем, которые они несмело протянули друг к другу. Они все еще были друзьями, но теперь это было просто слово и просто статус.
Бой с Юлгой — бешеный, в который Варт выложился до самого донышка, вернул ему частицу того, что он и не заметил, как почти потерял. Это было неописуемо вкусно, ярко до рези в глазах и боли в носоглотке, он купался в собственных и ее эмоциях и как никогда ясно различал малейшие их оттенки, хотя и знал, что потом это обернется жутчайшей головной болью.
До этого момента он не позволял себе заглядывать в Юлгу, блюдя давным-давно возвращенное ему обещание, а тогда не смог удержаться.
Ее влюбленность пахла яблоневым цветом — без той тошнотворно-сладковатой нотки, которая так раздражала его в детстве, да и сейчас порой заставляла морщиться рядом с влюбленными парами.
И осознание этой влюбленности сделало его уязвимым, заставило раскрыться, наверное, поэтому оба провалились в воспоминание, стоило им соприкоснуться кожа к коже.
Он мало что запомнил из того, что увидел. Сказав «болото» он не покривил душой. Это была мешанина запахов, образов и звуков — как будто какой-то ребенок взял разноцветный пластилин, множество ярких цветов, и смял весь в огромный грязно-зеленый волосатый ком. Все, что он смог уловить — это страх.
Страх сделать шаг.
Боязнь перемен.
И этот чужой страх угнездился в его голове, и Варт полночи пытался его выгнать, пока не понял, что это и его страх тоже. Понял и решился на отчаянные меры.
Он предложил Юлге встречаться. Ценой заляпанной кухни, настенного календаря, потерянного в общей суматохе зеленки-карандаша и рубашки старшего брата, которую было проще закопать на заднем дворе, чем отстирать, что они с Юлгой и сделали, хихикая, как малолетние преступники.
Ярт узнал, но злился недолго и как-то совсем несерьезно.
Ну а что — он мог теперь безнаказанно над ними издеваться, повторять «я же говорил» и всячески злорадствовать и быть как никогда правым, а на такое дело и рубашку не жалко.
Это оказалось не так уж и сложно, победить этот страх. Наверное, потому, что Варт был уверен в результате. Он не врал Юлге, когда говорил, что задумывался об этом уже давно. И насчет собственных чувств не соврал: никто из них не был безумно влюблен, и слова «я люблю тебя» так и не прозвучали.
Но это была плохая идея, он поторопился, ожидание неизбежной катастрофы преследовало его во сне и наяву. Он слишком хорошо чувствовал Юлгины эмоции. Не только положительные, но и мимолетную обиду, случайную ревность, о которых она никогда ему не говорила вслух и вряд ли задумывалась о том, что он ее все равно чует, вряд ли она вообще успевала ее замечать. Да и сам Варт, бывало, ловил себя на нехарактерных эмоциях.
Пока им было хорошо вместе, но как скоро изменится ее мнение? Как скоро он ей надоест? Варт знал, что сейчас его ревность беспричинна, и невозможность взять ее под контроль раздражала несказанно. Он впервые с раннего детства не чувствовал себя хозяином собственных эмоций и осознавал, что, в общем-то никогда им и не был.
К тому же он отлично понимал, что они сошлись скорее под влиянием обстоятельств: под давлением ее подруг, Ярта, отголоска случайно пойманных воспоминаний, срыва Керна — все это было не лучшим фундаментом для отношений, и Варт ждал, что вот-вот все рухнет, как карточный домик и она уйдет. Если не уедет далеко-далеко, как Яльса, не впадет в кому, как Талина, то все равно уйдет — так или иначе. Может, переедет в собственную квартиру или переведется, или еще что-нибудь… Все было так хорошо, что просто не могло не закончиться. Варт отгонял от себя эти мысли, но почему-то они все равно возвращались снова и снова. А уж после вчерашнего осознания всех возможностей собственного дара и вовсе хотелось повеситься.
Впрочем, сегодня он мог выдохнуть: вряд ли что-то случится на свадьбе Ангена.
Анген был другом Варта — в той же мере, что и все остальные из группы, когда-то принадлежавшей Ярту. Сколько Варт себя помнил, у Ангена была невеста, где-то там, далеко, в глубине квартала водников, в самом богатом доме. Немудрено, что Нию Варт видел до встречи с Юлгой всего пару раз, ее берегли, как сокровище. Потому и не узнал тогда ее в подошедшей к ним официантке.
Иногда Варт задумывался, насколько Юлге повезло с Кругом: Ния влиятельна и прочно привязывает весь их Круг к Тьену, да еще и родовые особенности дара не позволяют часто пользоваться совместной силой, а значит, у них нет риска потерять индивидуальность, как часто бывает с членами военных Кругов. Те отрабатывали боевые приемы, требующие огромной силы, неделями, без остановки, и в результате излишнего использования одного общего энергопотока превращались в одинаковых по личностным характеристикам клонов — некую среднюю личность, несущую черты всех четверых. Да и вообще, Круг Юлги действует как сплоченная команда, но не как Круг, и это не может не радовать: Варт бы не пережил у Юлги безэмоциональности Жаннэй или невинной бестактности Майи.
