Соломка и Зверь (СИ) - Шолох Юлия
Он вдруг быстро улыбнулся и Соломка поняла — её провели. Всего за несколько секунд, которые она представляла, что они сейчас расстанутся, что Гнат просто развернётся и уйдёт, не пытаясь наладить отношений, всё остальное отошло на задний план. Страх потерять его оказался больше всего остального. Больше страха перед людским осуждением. Больше страха перед прилётом инопланетян. Больше всего.
— Хорошо, не будем расставаться, — покладисто согласился он, но глаза смеялись. Провёл, да ещё так легко!
— Ах, ты!..
— Что? Видишь, как просто всё решается?
— Ты специально так сказал, чтобы меня напугать!
— Я же твоя пара. Моё право — помогать, как умею.
— Я не смогу жить без тебя, верно? — тихо спросила Соломка, не отводя глаз.
— Не знаю, но хотелось бы, чтобы не могла. И уверен на все сто, что я без тебя точно жить не могу.
Соломка не дослушала, наклонилась и оказалась в его объятьях.
— Ты так близко, — пробормотал Гнат, глубоко вздыхая и почти прижимаясь носом к её носу. — Это просто пытка, когда ты спишь в паре метров, а дотронуться нельзя. Когда ты сидишь рядом, но я тебя не обнимаю. Когда ты прижимаешься ко мне, но боишься продолжать. Ты даже не представляешь, какая это ужасная пытка.
— Мне тоже всё время хочется к тебе прикоснуться.
— Это радует. Так что, ты, похоже, за день совсем не устала?
— Совсем не устала, — клятвенно подтвердила Меланья, не отводя глаз.
По крайней мере, на поцелуй сил хватит, добавила она про себя. И на всё остальное тоже.
Всё остальное случилось тут, в доме, затерянном посреди снежного леса, где только ветер и еле слышные шорохи за окном, а внутри большая кровать и тёплый зверь.
Это было слишком личным и большим, чтобы случится где-нибудь в другом месте, к примеру, в Ленсуазе, думала Соломка в полудрёме, в горячих объятиях мужчины, который стал чем-то большим, чем сомнения и страхи. Сомнения всегда тебя преследуют, верно? Тут приходится или сомневаться — или жить.
Они выбрали жить.
И пусть только попробует меня разочаровать! — думала Соломка, но даже мысли текли с трудом.
Соломка попыталась пробормотать эту угрозу вслух, но не смогла.
— Спи.
Заснула она с приятными мыслями, вспоминая, как гармонично сложилась сладость его запаха с теплом его кожи, с его крышесносными прикосновениями. Каждый глоток воздуха с каждым поцелуем, и с каждым движением тела.
Оказывается, Гнат умел такое… так умел делать, что невольно приходили мысли, зачем было тянуть и лишать себя любви? Знай Соломка заранее, что он с ней сделает, в какое состояние погрузит, пожалуй, пришла бы к нему домой, вытащила за волосы посторонних Лер, а Зверя заперла в подвале до тех пор, пока они «не решат все проблемы».
Придётся ему чаще демонстрировать свои умения, теперь-то, когда Соломка убедилась в его способности показывать на деле, что такое пара существ, предназначенных друг другу.
День начался просто и буднично — со спора, кто и из чего будет готовить завтрак. Гнат предлагал открыть банку с ветчиной, порезать её и положит на хлеб, а Соломка уверяла, что завтрак — главный приём пищи за день, поэтому должен быть обязательно горячим, то есть это яичница или омлет.
— Так и главный? — спрашивал Гнат. — Не знаю, как у вас, людей, а у нас каждый приём главный.
Но от темы ему уйти не удалось и в итоге они совместными усилиями пожарили на завтрак яичницу с ветчиной и сделали тосты.
А потом занялись продолжением вчерашнего знакомства. Соломка и представления не имела, сколько времени, сил и энергии отбирают занятия любовью. Понятно теперь, почему Троя практически забросила подругу и всё свободное от работы время сидит дома. И как, оказывается, приятно потратить целый день только на любовь, еду, просмотр телевизора и чтобы валяться на диване. Причём нагота становится чем-то настолько нормальным, что необходимость ходить в одежде даже раздражает.
Следующие сутки тоже прошли в чередовании вышеперечисленных занятий в разнообразных комбинациях.
Соломке казалось — странно, что их никто не беспокоит, не требует, чтобы Гнат проверял датчики дальше, но соплеменники словно знали, что парочка занята друг другом и отвлекаться на остальной мир не желает, поэтому к дому не приближались, и даже по телефону не звонили.
— Тебе точно не нужно больше проверять периметр? — спрашивала Соломка и Гнат уверял, что нет, иначе бы его уже дёрнули.
— Представь, что мы на этой планете одни, — улыбался Зверь и желание спорить пропадало. Сложно спорить, когда к тебе прикасаются так уверено и ласково, и ты точно знаешь, что за этими прикосновениями последует. И знаешь, как скользит ладонь по его коже, как переливаются под ней мышцы. Как крепки его объятия. Как глубоко он приникает, дразня и заставляя подаваться ему навстречу. Ты заранее почти чувствуешь, как тлеет в теле нечто неконтролируемое, выливающееся во взрыв, который несколько бесконечных секунд купает в чистом блаженстве, так кто в здравом уме станет говорить в такое время о работе?
За оставшиеся дни их никто так и не потревожил.
* * *
Последние страницы доклада Гадук перелистал, не читая, и со скукой закрыл папку.
— Гросер законсервирован. Но уничтожать мы его не будем? — уточнил.
— Да. — Тартуга вдруг перестал хмуриться, как все последние несколько дней и светло улыбнулся. — Я, честно говоря, жутко устал от войны и политики. Знаешь, чего мне хочется? Бросить всё к черту, перекинуться и пожить в норе год-другой. Чем я хуже диких?
Стоит ли удивляться, что на следующий день Гадук не нашёл своего лидера ни дома, ни в офисе, а его телефон банально был выключен? Их предупредили…
Убедившись, что Тартуга отправился исполнять своё желание, Гадук занял его кабинет и, усевшись в глубокое кресло, прислушался к тишине. Каждая папка, каждый предмет, будь то стол, стул или ручка в стаканчике подтверждали — его черёд нести груз.
Его черёд отвечать за Племя.
Эпилог
В Ленсуазу Гнат с Соломкой вернулись вдвоём, остальные звери остались что-то доделывать (вероятно, работу Гната, которую тот оказался не способен выполнить) и, не сговариваясь, решили поселиться в доме Соломки.
Через несколько дней они расписались — просто пришли утром в ближайший городской ЗАГС, а через два часа вышли со свидетельством о браке в руках. Большой праздник по данному поводу было решено объединить со свадьбой Трои и отметить позже, тёплой весной, в новых землях Племени, где полно места для проведения масштабных мероприятий. Кроме того, именно там, похоже, предстояло жить в скором будущем. И всё говорило о том, что жизнь эта будет замечательной.
Исключая возможное появление инопланетных захватчиков. Впрочем, этот уровень опасности остался там, в темноте и в забытье, о нём говорили только иногда и только чтобы совсем уж не расслабляться. А если Племя и пристроило Кодо к своим разработкам по созданию плана защиты, так чего удивляться?
Тётки юного гения, кстати, действительно оказались двумя драконами и за несчастного пацана окружающие искренне переживали. Никого не удивило бы, пожалей Кодо о своём решении забрать тёток на проживание в Ленсуазу, но даже после прекращения давления со стороны людей и исчезновения опасности две мегеры отказались возвращаться в город. Ещё бы — что там делать, скукотища, а тут брат под боком и целый городок странных существ, за которыми можно круглосуточно следить в попытках поймать на горячем.
В общем, дом тёток Кодо все жители старательно обходили стороной. На всякий.
Народа в городе понемногу прибавлялось, у Ванилии, например, откуда-то взялся человеческий ребенок — девочка лет семи.
Соломка знала, что рано или поздно перезнакомится с новичками и обо всём узнает. Но сейчас, после свадьбы, ничего кроме мужа её не волновало.
Преподнесённый им свадебный подарок оказался очень оригинальным — Гнат посадил её в машину и привез в город, к знакомой старой пятиэтажке. При виде серых стен и небольшого двора с детской площадкой, окруженной голыми липами, нахлынули воспоминания — вперемешку и тоскливые и радостные. О детстве. И о маме. Воспоминания, от которых сразу слёзы на глазах. Мама была бы за меня счастлива, подумала Соломка. Я вместе с человеком, который знает обо мне правду, но это не мешает ему меня любить. Возможно, из-за этой самой правды мы любим друг другу даже крепче, глубже, искренне.
