Элизабет Линн - Зима драконов
Голубые глаза слегка потемнели.
– Ты уже покидаешь нас?
Рыжебородый великан объяснил причину. Карадур задумчиво кивнул.
– Я понимаю. Возьми все, что потребуется, из наших запасов. Тебе нужна лошадь?
Медведь покачал головой.
– У нас с лошадьми взаимная неприязнь. – Он посмотрел на маленького мальчика. – Шем, сын Волка, – нежно сказал он. – Я хорошо знал твоего отца. Надеюсь, мы с тобой еще встретимся. Счастливого пути.
– И тебе того же, – ответил лорд-дракон.
Вскоре отряд покинул Митлигунд. По требованию Макаллана они двигались медленно: черному жеребцу, хотя он и поправлялся, требовались частые остановки, а Соколица пока не могла выдержать быстрый шаг. Ее лошадь, словно чувствуя слабость всадницы, шагала по неровной земле с удивительной плавностью. Хью ехал справа от Соколицы. Молодой воин явно боялся, что она вывалится из седла, стоит ей шевельнуть поводьями. Террил мрачно посоветовала ему успокоиться.
– Я – лучник и умею ездить верхом без помощи рук.
Сразу вслед за ними мул тащил волокуши, на которых лежало тело Тенджиро Атани. Его сопровождали трое солдат: двое по бокам и третий – сзади.
– Жаль, нельзя сбросить эту штуку в канаву, – пробормотал себе под нос Эдраии. – У меня от нее мороз по коже.
Ехавший рядом Ирок молча кивнул. Однако Орм возразил:
– Лучше держите язык за зубами, если вам дорога собственная шкура. Эта штука прежде была братом-близнецом нашего лорда.
В течение двух дней войску попадались собственные следы: темные шрамы костров, похожие на клейма, оставленные на теле земли. Трава росла с поразительной быстротой. К утру второго дня она уже скрывала копыта лошадей. Часто встречались лоси, жадно щиплющие молодую зелень, и тощие, изголодавшиеся олени. На вторую ночь люди разбили лагерь рядом с небольшой рощей.
– Я помню это место, – сказал Хью. – Здесь мы убили варгов.
В эту ночь Соколице приснился сон. Она бежала через высокие сугробы. Ей не удавалось изменить форму. Во сне у нее было две здоровых руки, но это не имело значения, поскольку тот, кто ее преследовал, постепенно приближался. Она знала, ее поймают… жгучий воздух обжигал горло. Холод коснулся ее кожи, и, зарычав с яростью обреченной, женщина обернулась и увидела жуткое уродливое существо с кроваво-красными глазами.
– О, сестрица, – проскрипело оно, – вот ты где… И метнулось к ее горлу.
Соколица проснулась в поту. Тело тряслось от пережитого ужаса. В палатке пахло дымом и солью. Она услышала голос Хью. Юноша шепотом, снова и снова, повторял ее имя. Он крепко держал ее, стараясь не задевать сломанную руку.
Почувствовав, что Соколица не спит, воин стал отодвигаться.
– Все в порядке, – сказала лучница. – Останься.
Утром четвертого дня Карадур их покинул. Он коротко поговорил с капитанами, затем отошел подальше от лагеря и изменил форму. По невообразимой дуге он взмыл в небо, трижды облетел лагерь, всякий раз поднимаясь все выше и выше, а потом скрылся на юге. Шем, сидевший на плечах у Хыо, поднял маленькое личико к солнцу.
– Дракон ушел, – серьезно промолвил ребенок. Весь день они посматривали на небо, но видели лишь серых гусей и куропаток, а однажды пару золотых орлов. Когда в полдень объявили привал, Соколица устроилась отдохнуть возле нагретого солнцем камня. Рядом послышались шаги, она подняла голову и увидела Азила Аумсона.
– Ты можешь его найти? – спросил певец.
Как и в тот раз, в темнице, Соколица открыла свой разум, стараясь найти росчерк далекого пламени. Ей попадались другие разумы, как людей, так и животных, но она не обращала на них внимания. Однажды ей показалось, что она коснулась разума Медведя… Соколица потерла виски.
– Нет, не могу. Наверное, он слишком далеко.
На закате армия остановилась. Шем, крепко вцепившись в пальцы Хью, ковылял по лагерю, показывая на юг.
– Дракон идет, – важно сообщил он.
– Ты уверен? – с любопытством спросил Хью. – Я его не вижу.
– Шем уверен, – торжественно заявил ребенок. – Дракон идет.
Все ждали. Огромная золотая птица парила над степью. Солнце, точно расплавленная медь, блестело в размахе могучих крыльев. Дракон приземлился и изменил форму. Воины приветствовали его с некоторым смущением, чувствуя присутствие чуждого существа, таящегося в мерцающих глазах.
Этой ночью большинство солдат предпочли спать под открытым небом. Карадур и Азил сидели рядом возле костра. Небо, чистое, как проточная вода, сияло множеством звезд.
Звук шагов заставил их повернуть головы. Появился Хью с Шемом на руках.
– Прошу меня простить, милорд, – сказал лучник. – Малыш чем-то встревожен. Никак не хочет спать, пока не увидит вас.
Карадур протянул свои большие руки, и Хью вложил в них Шема.
– Ну, детеныш, вот ты и снова со мной, – серьезно сказал лорд-дракон. – Что с тобой? Ты напуган? Или тебе холодно?
Ребенок покачал головой.
– Шему тепло. – Теперь он стал говорить охотнее, – Дракон ушел. Куда ушел?
– Дракон летал, детеныш, далеко-далеко. – Карадур провел пальцем по блестящим волосам мальчика, которые спадали почти до плеч. – Но дракон всегда будет возвращаться.
Маленький мальчик доверчиво прижался к плечу под темным плащом.
– Дракон, иди, – твердо сказал Шем. – Найди папу.
Трос мужчин обменялись быстрыми взглядами. Карадур тихо ответил:
– Мне очень жаль, Шем. Я не могу вернуть тебе отца. Он ушел туда, куда даже драконы не залетают. – Лицо мальчика побледнело. – Оставь его со мной, – сказал лучнику лорд-дракон и накрыл Шема полой своего плаща. – Послушай, детеныш. Хочешь, я расскажу тебе о том месте, куда мы направляемся? Это большой дом, дом Дракона. Ты его уже видел. Тогда ты подружился с поварами и даже слал в большом котле. Помнить? – Светлые глаза мальчика широко раскрылись, он неотрывно смотрел на лорда-дракона.
И Карадур неторопливо рассказал молчаливому ребенку о конюшнях, собаках, обеденном зале и высоком пламени, танцующем в камине, кухнях, где полно замечательно вкусных вещей… Глаза Шема закрылись, напряженное тело расслабилось.
Посреди ночи Шем проснулся. Под плащом было тепло, но еще больше тепла исходило от мужчины, лежащего рядом. От мужчины с низким голосом и руками, сияющими огнем: Дракон. Была ночь, и яркие костры горели совсем рядом. Звезды над головой образовали огромную белую дугу, похожую на лук Хью. Но внутри у малыша образовалось пустое пространство, и туда забрался холод. Мама ушла. Красноглазое чудовище, которое делало ему больно, обидело маму, сделало так, что она больше не встала с земли. Шем видел, как мама лежит на снегу. Его отец сражался с врагами, а он был сильный, очень сильный, сильнее любого чудовища… Отец тоже ушел. Шем чувствовал, как внутри у него разрастается пустота, пока ему не показалось, что он сейчас лопнет.
