Филис Каст - Богиня по крови
— Наверное, я могла бы дойти пешком. Ты был прав, озеро совершенно не глубокое.
— Но тогда ты испортила бы золотистые сандалии. — Он улыбнулся ей через плечо. — Зато у меня появился предлог лишний раз посадить тебя себе на спину.
Она толкнула его в плечо, притворно нахмурилась и скомандовала:
— Просто поставь меня на тот камень.
— Как скажете, миледи. — Кеган снял ее со спины и перенес на валун.
Она не замочила даже кончиков сандалий. Едва ноги Морриган коснулись вершины камня, как девушка сразу почувствовала энергию, клокочущую в нем.
Морри присела на корточки, прижала ладони к шершавой поверхности и прошептала:
— Знаешь меня?
«Да, Приносящая Свет».
Как и в пещере, ответ кристаллов проник через кожу и нервы, мускулы и кровь. Он буквально вливался в ее тело.
— Кристаллы тебя признали? — спросил Кеган.
Она взглянула на него сияющими глазами и ответила:
— Да! Они меня знают. Здесь все происходит немного по-другому, чем в пещере. На открытом воздухе до меня доносится лишь эхо их голосов. Но они все равно называют меня Приносящей Свет.
— Тогда, наверное, тебе следует вызвать в них свет, — сказал Кеган, отступил на несколько шагов, словно предоставляя ей больше места, и мотнул подбородком, указывая куда-то в сторону. — Время подходящее. Солнце садится.
Морриган поднялась и повернулась. Светило медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в еще более яркие краски. Над той частью равнины, что уже была погружена в тень, начал клубиться туман, белый и прозрачный, как облака, проплывающие над головой. Красота горящего неба, тумана и воды внезапно напомнила ей Оклахому и множество чудесных закатов, которыми она любовалась вместе с дедушкой и бабушкой. На Морриган накатила тоска по дому.
«Ты родилась там, но тот мир так и не стал твоим», — прозвучал настойчивый голос у нее в голове.
Здесь, в Партолоне, он стал куда более четким и громким.
«Любовь к месту рождения не умаляет чувства к новому дому…»
Морриган слегка вздрогнула от удивления, услышав слова ветра. Странно, но он очень давно с ней не разговаривал. Девушка потрясла головой и сделала глоток чистого воздуха.
«Нет! Теперь я не желаю прислушиваться к его шепоту. Прежде я была пустым местом, хваталась за любую соломинку, лишь бы найти свой путь. Теперь я Приносящая Свет, верховная жрица и Избранная Богини».
Морриган подняла руки и заговорила:
— Духи кристаллов, вы называете меня Приносящей Свет. Поэтому я прошу вас, зажгитесь!
«Приносящая Свет!» — прозвучало зловещее эхо.
Острые камни ответили на призыв и запылали. Морриган увидела, как кристаллы излучают золотистое сияние заходящего солнца, и задохнулась от той энергии, что наполнила ее. Свет словно пронзал тело девушки, насыщал его теплом и ощущением радости. Она вытянула руки перед собой, любуясь сияющей кожей. Морри словно превратилась в кристалл, объятый пламенем. Затем, поддавшись капризу, она повернула ладонь вверх и сказала:
— Зажгись для меня.
Пламя, вспыхнувшее на ее руке, было так не похоже на те робкие шипящие искорки, которые ей удавалось вызвать в Оклахоме, что она охнула от изумления, а потом расхохоталась.
С пламенем, горящим на ладони, Морри повернулась к Кегану и похвасталась:
— Погляди, что я умею!
— В жизни не видел ничего подобного и никого, похожего на тебя. — Кентавр пожирал девушку глазами.
Тепло и радость не только росли в ее душе, но и превращались в нечто другое — необузданную, дикую страсть.
Кентавр догадался о том, что с ней происходит, приблизился и пробормотал:
— Ты свет и пламень. Ты так красива, что на тебя невозможно смотреть. Ты могла бы осветить любую тьму, Морриган.
Он остановился перед ней. Девушка одним движением кисти погасила пламя, а потом подалась вперед и обвила мерцающей рукой его плечи. Желание горело в ней так, что Морри пришлось успокоить дыхание, прежде чем заговорить. При этом она едва узнала собственный голос:
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня и занялся со мной любовью, пока во мне не погас огонь.
Со стоном, больше похожим на рычание, Кеган наклонился к ней, но Морриган поцеловала его первой. Она припала к губам кентавра со страстью, пылающей так же ярко, как кристаллы вокруг них.
Кеган поднял ее на руки, и хотел было отнести на берег, но она взглянула ему в глаза и сказала:
— Нет, посади меня снова к себе на спину.
Он безмолвно подчинился и развернулся так, что Морри смогла сесть на него верхом. Она крепко обняла его, всем телом прижалась к спине, не переставая касаться шеи губами и зубами.
— Боги! Ты такая горячая, будто охвачена огнем, — простонал Кеган.
— Не чересчур? Я причиняю тебе боль? — задыхаясь, спросила она.
— Нет, боги, нет! Не останавливайся.
Кеган в мгновение ока покинул озеро и вернулся на вершину небольшого холма, где оставалась их корзина. Он снял Морриган со спины, крепко прижал к себе и поцеловал. Когда кентавр отстранился, она разочарованно охнула и попыталась снова прильнуть к нему.
— Погоди, я должен совершить обряд превращения.
Его слова немного рассеяли красную дымку вожделения, повисшую перед глазами Морриган.
— Ладно, а мне что делать? — слабо кивнула она.
— Ты должна сидеть очень тихо, даже если то, что увидишь, тебя напугает.
— Но…
— Ты мне доверяешь?
Морриган ни секунды не сомневалась:
— Да.
Кеган коротко поцеловал ее, а потом отошел в сторону на несколько шагов. Вокруг сгущались сумерки, среди клочков тумана поблескивали золотом острые камни. Кентавр опустил голову и начал молитву. Он тихо произносил что-то на незнакомом ей языке. Она чувствовала силу этих слов своей кожей. Не переставая говорить, Кеган начал поднимать руки, и Морриган показалось, будто его кожа сперва как-то странно завибрировала, затем засияла. Молитва звучала все громче и громче. Девушка уставилась ему в лицо, увидела, что оно искажено гримасой боли, и ладонями зажала себе рот. В следующую секунду тело кентавра взорвалось тысячами искр.
Морриган быстро заморгала, стараясь разогнать черные пятна, стоявшие перед глазами. Ей хотелось окликнуть Кегана, но она по-прежнему боялась издать хоть звук.
— Теперь можно говорить, — с трудом произнес Кеган, хватая ртом воздух.
Зрение девушки восстановилось. Она увидела, что Кеган, абсолютно нагой, если не считать кожаного жилета, который так и остался на нем, стоит на коленях — абсолютно человеческих! Голова его была наклонена, а сам он тяжело опирался на одну руку, которая дрожала довольно сильно. Морриган бросилась к нему, присела рядом, убрала взмокшие пряди с его лица.
