Маргарет Штоль - Прекрасные создания
— Прекрати, дитя, пока еще не слишком поздно! — отчаянно взмолилась Айви.
Дождь лил с небес, и молнии полосовали задымленную темноту над головой. Затаив дыхание, Женевьева осмотрелась по сторонам. Ничего не происходило. Наверное, она что-то делала неправильно. Прищурив глаза, девушка вновь склонилась над магической книгой и начала выкрикивать в ночь слова на родном языке.
КРОВЬ МОЕГО СЕРДЦА — ЗАЩИТА ТВОЯ.
ЖИЗНЬ МОЕЙ ЖИЗНИ, ЗАБИРАЯ ТВОЮ, ЗАБИРАЕТ И МОЮ.
ТЕЛО МОЕГО ТЕЛА, КОСТНЫЙ МОЗГ И УМ,
ДУША МОЕЙ ДУШИ, СВЯЖИ НАШИ ДУШИ.
КРОВЬ МОЕГО СЕРДЦА, МОЯ ЛУНА, МОЙ ПРИЛИВ.
КРОВЬ МОЕГО СЕРДЦА, МЕНЯЮ СВОЮ СУДЬБУ НА ЕГО
СПАСЕНИЕ.
Увидев, как веки любимого затрепетали и открылись, она сначала не поверила своим глазам.
— Итан!
Их взгляды встретились. Он с трудом сделал вдох, собираясь ей что-то сказать. Женевьева пригнулась к нему и почувствовала на щеке его теплое дыхание.
— Когда твой отец говорил, что чародейка и смертный не могут жить вместе, я не верил ему. Мне казалось, что мы найдем какую-то лазейку и обойдем преграды судьбы. Я люблю тебя, Женевьева.
Он вложил что-то в ее ладонь. Это был медальон. Затем глаза Итана внезапно закрылись. Грудь перестала вздыматься и опускаться.
В следующий момент тело Женевьевы содрогнулось от мощного электрического удара. Кровь запульсировала в венах. Ей показалось, что в нее попала молния. Волна боли подкосила ее. Она пыталась удержать сознание, но все вокруг уже погружалось в черную бездну…
— Добрый Бог на небесах, не забирай ее! Пожалей несчастное дитя!
Женевьева узнала голос Айви. Что произошло? Запах дыма вернул ее в реальность. Сгоревшие лимонные деревья. Она попыталась заговорить, но горло будто бы было забито песком. Ее веки дрогнули.
— О Боже, спасибо!
Опустившись на колени в грязь, Айви склонилась над ней. Женевьева закашляла и протянула к ней руку.
— Итан… — прошептала она. — Что с ним?
— Мне жаль, дитя. Он умер.
Женевьева с трудом открыла глаза. Айви отпрянула назад, словно увидела дьявола.
— Господи, помилуй!
— Что? Что с тобой, Айви?
Старуха не могла объяснить, что ее так напугало.
— Твои глаза, дитя. Они… изменились.
— О чем ты говоришь?
— Они больше не зеленые. Они золотистые, как цвет солнца.
Женевьеву не волновал цвет ее глаз. Теперь, когда она потеряла Итана, ее вообще ничто не волновало. Она заплакала. Дождь усилился. Ее пальцы в отчаянии царапали грязь.
— Вставайте, мисс Женевьева. Мы должны обратиться за советом к обитателям Иномирья.
Айви помогла ей подняться на ноги.
— Не говори ерунды.
— Твои глаза… Я предупреждала тебя. Луна совсем неподходящая! Мы должны узнать, к чему привело твое заклинание. Мы должны посоветоваться с духами.
— Глаза стали другого цвета, потому что в меня просто попала молния.
— Какая еще молния? Что ты почувствовала?
Айви была в панике.
— Да успокойся же! Почему ты так странно ведешь себя?
— В тебя не попадала молния. Это результат заклинания!
Старуха побежала к горящему хлопковому полю. Женевьева окликнула ее, попыталась догнать, но приступ головокружения заставил ее упасть на колени. Она медленно повалилась на бок и подставила лицо под струи дождя. Сознание то меркло, то прояснялось. Ей казалось, что она не переживет такого удара судьбы, такого безжалостного крушения надежд. Откуда-то издалека донесся голос Айви. Она искала Женевьеву. Когда сознание снова вернулось, старуха была уже рядом, держа что-то в подоле юбки. Потом она высыпала на мокрую землю несколько маленьких пузырьков с порошком и поставила у ног бутылку с темной жидкостью.
— Что ты делаешь?
— Это подношение духам. Только они способны рассказать нам, какие последствия вызвало твое заклинание.
— Айви, перестань. Ты несешь какую-то чушь.
Старуха вытащила из кармана осколок зеркала и подала Женевьеве. Ошибиться было невозможно — даже в сгустившейся темноте глаза Женевьевы мерцали. Они не только изменили цвет, став огненно-золотистыми. Круглые черные зрачки превратились в узкие вертикальные линии. Кошачьи глаза! Женевьева отбросила зеркало в сторону и повернулась к Айви. Но та была занята. Она смешивала порошки, растирала в ладонях комья земли и шептала что-то на старом креольском наречии ее предков.
— Айви, что ты…
— Ш-ш-ш, — прошипела старуха. — Я слушаю духов. Они знают, что ты наделала. Они расскажут нам, к чему привело заклинание.
Айви снова зашептала малопонятные фразы:
— От земли ее кости, ее кровь — моя кровь…
Айви проколола палец краем разбитого зеркала и смешала несколько капель крови с растертой землей.
— Лемме слышит все, что ты слышишь. Видит, что ты видишь. Знает, что ты знаешь.
Она вскочила на ноги и подняла руки к темным небесам. Дождь хлестал ей в лицо. Грязь струями стекала с одежды. Старуха вновь заговорила на незнакомом языке, а затем вдруг покачала головой.
— Не может быть! — закричала Айви — Ведь это был единственный способ!
— Что они тебе сказали?
Старуха обхватила свои плечи и застонала. Она вся дрожала, как лист на ветру.
— Этого не может быть! Не может быть!
Женевьева схватила ее за руку.
— В чем дело? Что со мной произошло?
— Я говорила тебе, что не нужно было связываться с этой книгой. Я предупреждала тебя, что нынешняя ночь не годится для чародейства. Теперь уже поздно. Нельзя отменить то, что сделано.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты теперь проклята, мисс Женевьева. Ты объявлена служительницей Тьмы. Твоя сущность изменена, и ничто не может аннулировать сделку. Нельзя обращаться к «Книге лун» за помощью, не отдав ей что-то взамен.
— И что же я отдала?
— Свою судьбу, дитя. И судьбу всех других Дачанис, которые родятся после тебя.
