Лесса Каури - Стрекоза для покойника (СИ)
Говоривший сделал эффектную паузу. Посмотрев на Муню, Лука поняла, что подруга близка к обмороку от ужаса. Вит тоже был бледен — видимо, оба прекрасно представляли себе, что это такое — «изъятие души», и к чему оно может привести. Вспомнилось, как при первом знакомстве ребята уговаривали ее держаться подальше от Найджела, прости господи, Паршонкова.
— Ну вы уж озвучьте, наконец, — прозвучал спокойный, с легкой насмешкой голос Гаранина-старшего, — не томите!
— Для вас, дорогой Борис Сергеевич, это не станет откровением, — тут же ответил незнакомец. — И для кого-то из моих гостей — тоже! Мне нужна брошь Эммы Висенте — стрекоза с глазами из наборных драгоценных камней. Девяносто девять процентов, что она у одного из вас! Даю вам на размышление два часа. Если вы отдаете мне брошь — отделаетесь только потерей памяти. Если нет… мы все порешаем в другом ключе!
В памяти Луки всплыло, как однажды вырвалось у Найджела это «порешаем». Тогда царапнуло слово — уж очень не вязалось с лощеным образом Паршонкова. А сейчас все встало на свои места. Серия самоубийств, растянувшаяся на годы, о которой говорил капитан Арефьев, рассказы Яра и Ангелины, «приворотное зелье», при помощи которого Найджел кружил девушкам головы, а затем, обеспечивая себе алиби, передавал «паромщику» Косте Медведеву.
Лич за плечом хозяина нетерпеливо шевельнулся. Лука ощутила его жажду. Нежить алкала человеческой крови — горячей, пахучей, напоминающей о биении жизни…
— Эмма никогда не отдала бы вам стрекозу, поэтому вы убили ее, да? — громко спросила она.
Луч фонаря метнулся к ней, и темнота на месте лица незнакомца с интересом шевельнулась в ее сторону, вытянулась свиным рыльцем… Луке стало жутко.
— Подобные вещи, девочка, никто в здравом уме и доброй памяти не отдаст сам! Их можно только отнять…
— И остальных вы убивали по той же причине? Искали брошь? Но зачем столько смертей, если вы сами только что сказали, что можете вызвать потерю памяти? Зачем?!
— С Эммой этот номер не прошел бы, — равнодушно пожал плечами незнакомец, — а остальные… Видите ли, моим помощникам, как одному, так и второму, нужно охотиться. Но если для лича это необходимость, позволяющая существовать, то для Кости — развлечение, поддерживающее его в отличной форме. Мальчик любит убивать.
— Ведьмаки испокон веков спасали людей от монстров, — бросил Яр, по его голосу было слышно, что он в бешенстве. — А этот — охотился на людей! Так кто из ваших пособников большая нежить — лич, который не может не убивать, или ведьмак — противоестественно изменивший саму свою суть?
Медведев, угрожающе качнувшись вперед и направив на него свет, прошипел:
— Гаранин, ты труп!
Хозяин успокаивающе положил руку ему на плечо.
— Тихо, тихо… По большому счету противоестественно все, порожденное не природой! Но я удовлетворю твою просьбу, Костя. Убьешь его сам.
Он наклонился вперед, заглядывая в расщелину — лица не разглядишь из-за бьющего света фонаря.
— Дорогие мои, время пошло!
Развернулся и исчез. Лишь взметнулись полы одеяния, словно черные крылья. Шаги утихли. После яркого света темнота показалась еще более густой, удушающей, сомкнулась, желая раздавить пленников, запертых под землей.
Муня всхлипнула. Вит выпростал руку, прижал ее к себе, и она уткнулась в него лбом — как в друга.
— За два часа я не восстановлюсь до конца, — подал голос Гаранин-старший, — а вам надо выбираться.
— Мы никуда без вас не пойдем! — твердо сказал Алейник. — Выбираться надо всем вместе.
А Яр вдруг внимательно взглянул на Луку и спросил:
— Куда ты дела стрекозу?
Она не поверила своим ушам. Медленно развернулась, шагнула к нему, как споткнулась. Ведьмак выжидающе смотрел на нее, и неживым пятном белело на его плече безразличное лицо Ангелины.
— Что ты сказал?
— Перестань, — мягко попросил он, — я точно знаю — она у тебя!
Гаранин-старший шевельнулся, с интересом взглянув на сына. Муня и Вит слушали с выражением величайшего изумления на лице.
Горло перехватило удушьем.
— По… почему ты так думаешь? — заикаясь, спросила Лука.
Яр осторожно передвинул Ангелину к отцу, поднялся. Подойдя к Луке, взял ее за руки.
— Потому что украл ее я, — коротко вздохнув, признался он.
— Яр?! — пророкотал Гаранин-старший, пытаясь подняться.
Сын резко поднял руку.
— Подожди, отец, дай объясню! Эмма давно боялась за свою жизнь, ты знаешь, более того, была уверена, что смерти ей желает кто-то из ближайшего окружения. Поэтому она перестала доверять тебе… всем… Она позвонила и предложила увидеться. Естественно, мы встречались тайно, и она приложила все усилия, чтобы ее служба безопасности об этом не узнала. «У меня нет другого выхода, кроме как дать этой сволочи то, чего он хочет, — сказала она, — а именно — мою смерть! Только так я узнаю, кто приложил к ней руку, ведь призракам известно все! Но моя брошь ни в коем случае не должна попасть ему в руки — в этом залог успеха задуманного и… моего воскрешения! После того, как ты украдешь стрекозу, ты должен будешь прятать ее сорок дней, а на сороковой посетить мой семейный склеп и вернуть ее мне». Я был ошарашен предложением и спросил, почему она выбрала меня? «Ты — хороший ведьмак, а кроме того, сын своего отца и учился у него, — ответила она, — если за всем стоит он, ты сможешь противостоять ему, поскольку знаешь его, как никто». — «А если я проговорюсь?» — спросил я. Она грустно улыбнулась: «Прости, Яр, но я была близкой подругой твоей мамы, и многое знаю о вашей семье. Вы с Борисом не в тех отношениях, чтобы откровенничать. Более того, ты подсознательно будешь искать в нем врага и, может быть, будешь прав!»
Гаранин-старший резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Ангелина с удивлением посмотрела на него и на всякий случай отодвинулась к Муне.
— Насколько я понял из ее объяснений, стрекоза — мощный магический артефакт, обладающий уникальными способностями. Она думала, что о его назначении никому не известно, и ошиблась. Ошибка оказалась роковой. На прощании в «Черной кошке» я снял брошь с тела — Эмма наложила на нее заклятие, позволяющее мне сделать это незаметно для других… Но, отец, ты сориентировался мгновенно, принявшись выявлять тех, кто находился рядом с гробом в момент исчезновения броши, поэтому мне надо было избавиться от нее на какое-то время…
— И ты подкинул ее Луке? — мрачно уточнил Борис Сергеевич.
— И я подкинул ее тебе, — Яр виновато посмотрел Луке в глаза, — так что она должна быть у тебя.
Луке показалось, что у нее остановилось сердце. Во всяком случае, она перестала его слышать.
