Джена Шоултер - Мрачный шепот
На этот раз вздрогнули все.
— Сабин — счастливый ублюдок, — ухмыльнулся Гидеон.
Анья впилась в него пристальным взглядом, но через мгновение она расслабилась, выражение лица богини стало отрешенным, дыхание поверхностным, а глаза пустыми и немигающими, как если бы она смотрела сквозь Гидеона. Волны силы, исходящие от богини, плотно обволакивали его. Когда Анья вышла из транса, на ее лице расцвела улыбка.
— Лучше попридержи свой язык, — сказала она. — В противном случае тебе предопределено полюбить женщину, похлеще Гарпии. Богам на смех.
Кровь отлила от щек Гидеона, и он, стиснув кулаки, спросил:
— Тебе что-то известно?
Она была богиней и, вероятно, была посвящена в знания, доступа к которым они не имели.
— Возможно, — ответила она, изящно пожимая плечами.
— Не смей говорить мне!
Гидеон любил женщин, действительно любил. Но быть постоянно связанным с одной, кх, возлюбленной, в то время, как ни одна из них никогда не удовлетворяла его полностью? Черт, нет. Гидеон был так же жесток, как и жизнь, которую он вел, поэтому требовалось что-то поистине чрезвычайное, чтобы толкнуть его в эту пропасть. Когда его партнерши спрашивали, каким образом они могут доставить ему удовольствие, Гидеону приходилось просить их о том, что на самом деле его совсем не заводило. Насколько же дерьмовой будет его интимная жизнь, если он будет связан с одной-единственной женщиной? Тогда у Гидеона не останется даже надежды случайно наткнуться на партнершу, которая подарит ему наслаждение, которого он страстно желал.
— Я бы, безусловно, сказала тебе, если бы знала.
Она лгала. Гидеон знал, что она из себя представляла. Ложь была ее второй натурой. И как только Люциен терпел ее?
«Эй, минуточку», — подумал он, закипая от возмущения.
Внезапно возле них материализовался Люциен, все тут же столпились вокруг него, глядя на воина, чье обезображенное лицо сейчас выражало крайнее недоумение.
— В здании никого нет, но покинули его совсем недавно, возможно сразу после нашего прибытия. Я не нашел там никакой документации, но повсюду валяется одежда. Причем исключительно детская. Должно быть, уходили в спешке.
Нахмурившись, Страйдер потер виски.
— Стало быть, мы прибыли слишком поздно, и наша операция сорвалась.
— Там на одной из стен начертаны непонятные письмена, — добавил воин со шрамами. — Я не смог их расшифровать, поэтому хочу переместить туда всех вас по одному, не привлекая лишнего внимания — на тот случай, если наружное наблюдение со здания еще не снято. Наверняка кто-нибудь из нас знаком с языком, на котором написано послание, и сумеет его истолковать.
Это не заняло много времени. Через пять минут они уже были внутри здания. Гидеона шатало от головокружения — сказывались отвратительные последствия мгновенных перемещений, Страйдер смеялся, Рейес был бледен и держался за живот, Анья пританцовывала по пустой комнате, а Аман таращился куда-то вдаль.
— Сюда, — сказал Люциен.
Они двинулись за ним по узким коридорам вглубь здания, сопровождаемые лишь эхом своих шагов. Гидеон провел пальцем по стене, она была окрашена в тошнотворно серый цвет. Это был цвет его тюремной камеры во время пребывания в плену. Единственной мебелью в ней была его кровать с ремнями для запястий и лодыжек.
Плохие воспоминания. Ему не хотелось бередить память об этом до тех пор, пока не начнется бой. Это служило дополнительным источником его ярости. По дороге он оглядывался по сторонам и видел множество спален, весьма похожих на казармы, с пятнадцатью кроватями в каждой комнате и помещения, которые, по-видимому, служили комнатами для занятий.
Налево, направо, направо, налево и воины настороженно вошли в спортивный зал. Одна стена была зеркальной с балетным станком перед ней. Для… занятий балетом? Это удивило Гидеона, но тут же пришло понимание — разумеется, гибкость могла сделать убийц более эффективными.
Еще две стены были серыми, как в коридоре, но четвертая пестрела множеством цветов. Гидеон не мог разобрать ни единого фрагмента изображения, лишь резкие, зазубренные линии, широкие дуги да непонятные символы. Полнейшая неразбериха.
— Это мило, — пробормотал он.
— А еще это — заклинание, как мы и предполагали, — ответила Анья.
Воины столпились у стены с зашифрованным посланием, касаясь пальцами начертанных символов и напряженно всматриваясь, пытаясь угадать код заклинания.
— Я видел их раньше, — сказал Рейес мрачно. — В книгах, которые я изучал, чтобы узнать побольше об Анье.
Когда Анья впервые появилась среди Повелителей, они заподозрили, что богиня готовит для них какую-то подлянку. И в этом не было их вины. Женщина славилась провоцированием беспорядков и насилия на протяжении многих веков.
— Ой, Болюнчик! Твой интерес по-прежнему льстит мне. Но, ей богу, пора закругляться с твоим безумным увлечением — несвободная я. А теперь о заклинании. Они определенно использовали древний язык, — сказала Анья. — Хотя они добавили свои собственные символы, и поэтому мне трудно разобрать некоторые слова. Вот это означает «тьма», это — «сила», а это… «беспомощный», я полагаю.
— Я не хочу сию же минуту убраться отсюда, — сказал Гидеон, внезапно почувствовав предупреждающее покалывание в позвоночнике. Опасность была рядом.
Рейес вздохнул:
— Ложь уже действует мне на нервы.
— Я очень переживаю по этому поводу, на самом деле, — сухо ответил Гидеон. — Даже мое сердце болит за тебя. Ты ведь знаешь, я могу обходиться без лжи так же, как ты можешь перестать резать себя.
Еще один вздох.
— Прости, — извинился Рейес. — Я не должен был срываться на тебя. Лги сколько душе угодно.
— Не буду.
Страйдер согнулся от смеха и похлопал его по плечу.
Гидеон понимал, что он всех раздражает. Прекрасно понимал. Но перестать лгать он не мог.
Неожиданно Анья, разбиравшая заклинание, шепотом проговаривая его себе под нос, ахнула:
— О, боги мои.
Она начала пятиться от стены — один шаг, потом второй — и при этом дрожала всем телом. За все то время, что Гидеон знал ее, они не раз сражались бок о бок, но он никогда не видел бесстрашную женщину дрожащей и испуганной.
— Перенеси нас, Люциен. Немедленно. Всех нас сразу, если это возможно.
Люциен не колебался ни секунды и не тратил время на расспросы. Он шагнул к ней и обнял, видимо, намереваясь переместить ее первой — возможно, она не знала об этом, но Люциен был в состоянии перенести лишь тех, кого он мог коснуться. Только было уже слишком поздно. Тяжелые металлические щиты упали на оба окна, погрузив помещение во тьму.
