Наталья Якобсон - Избранники Тёмных сил
— От тебя одни неприятности, — буркнул Жервез, сонно щурясь на вмятину в стекле, от которой по всему окну разбегались тонкие трещинки.
Он скоро заснет, подумал я, и перестанет болтать всю эту чушь. Когда Жервез молчал и не лез ко мне со своими упреками и какими-то дурацкими предположениями, то становилось намного спокойнее.
Я вспомнил слова Розы о том, что могу очутиться в любом месте, в каком захочу, не проделывая путь до него ни пешком, ни на верховых. Мне ведь не нужны ни конь, ни карета, чтобы добраться до кладбища. Незачем даже пускаться снова в неестественно быстрый бег, чтобы очутиться у знакомой ограды, надо только закрыть глаза и представить себе надгробия, белеющие в ночи, ряд обелисков и скульптуры. Я чувствовал, что почти засыпаю от этих воспоминаний, когда вдруг открыл глаза и увидел перед собой то самое кладбище, о котором думал. Те же самые памятники, та же черная полоса леса и верстовой столб вдалеке, только не видно между деревьев серых юрких тел волков и не сияет в морозной мгле корона моей царицы.
Розы здесь нет. Я был несказанно разочарован. Вот увидеть сейчас хотя бы ее злобных, кровожадных спутников — волков. Я бы даже им был рад, потому что их приход это верный признак ее приближения. Я устало опустился на могильную скамью. Надо возвращаться, зачем сидеть здесь в полном одиночестве. И все-таки мне казалось, что я не все сделал правильно, упустил какую-то немаловажную деталь. Ах, да, надо еще произнести ее имя.
— Роза! — произнес я, надеясь, что ее имя чистым долгим звуком разнесется по тишине, но с замерзших губ сорвался только тихий хрип. После тепла и уюта в кабаке холод морозной ночи казался мне нестерпимым.
— Ты что-то рановато. Еще даже полночи нет, — раздался над моим ухом уверенный, даже нагловатый, но определенно не женский голос. У одного из обелисков в темноте стоял Винсент. Его руки и лицо светились в темноте, как три белых пятна. Я впервые видел его без маски и был поражен его привлекательностью. Почти все неземные создания выглядели такими независимыми и красивыми, все, кроме того незнакомца, который чуть не напал на Жервеза, и моего тайного наставника.
Как странно, я звал Розу, а вместо нее появился Винсент.
— У госпожи, кроме тебя, полно забот, — будто прочтя мои мысли, не совсем вежливым тоном пояснил Винсент. Кажется, он был раздражен, даже рассержен моим неожиданным приходом.
— Где она, твоя госпожа? — спросил я. С губ сорвался едва слышимый хриплый шепот. Другой бы меня не понял, счел бы этот отчаянный вопрос всего лишь вздохом влюбленного, но у Винсента, видимо, был отличный слух.
— Она сейчас занята, — коротко пояснил он. По его далеко не дружелюбному настрою было заметно, что в подробности вдаваться он не собирается.
— Если моей госпоже ты для чего-то понадобился, то это еще не значит, что я стану тебе кланяться, — счел своим долгом предупредить Винсент, в его выразительных карих глазах, как предостережение, вспыхнул злобный огонек.
И снова я подумал, что он похож на титулованного, привыкшего к почестям и всеобщему уважению молодого человека. Он держался так гордо и независимо, будто готовился унаследовать трон.
— А почему ты служишь ей? — вопрос невольно сорвался у меня с языка, и я тут же пожалел о своей оплошности. Винсент, кажется, готов был убить меня за мое любопытство.
— Почему? — надменно переспросил он и вдруг громко расхохотался. — Ну, и дурак же ты. Да, потому, что она царица всех таких отвергнутых и проклятых существ, как ты и я. Все, кто запутался в сетях колдовства, обязаны поклониться ей. Да, мой друг по несчастью, магия — это одна огромная мрачная воронка, которая засасывает всех, кто осмелится подойти к ней.
— Почему ты так зол? — вырвалось у меня. Я сам тоже начал на него злиться. Кем бы он не был, у него нет права так грубо и пренебрежительно относиться ко мне.
— Зол? — Винсент отрицательно мотнул головой, и рубин в его ухе вспыхнул, как алая звездочка. — Нет, я не зол, я только немного несчастен.
Он посмотрел на небо, на далекий призрачный диск луны и, кажется, вздохнул.
— Что с тобой случилось? — спросил я. — Тебе приходится спать в том склепе, о котором говорила Роза.
— Тебе не понять, — Винсент криво усмехнулся. — Склеп к моим несчастьям никакого отношения не имеет.
— Тогда, о чем же ты грустишь? — я был даже немного рад тому, что он снизошел до откровений со мной и готов был засыпать его вопросами.
— О потерянном друге, — после паузы признался Винсент.
— Стоит ли…
— Я же говорил, ты ничего не поймешь, — опять вспылил Винсент. — Ты не знаешь, насколько могущественным, насколько прекрасным был тот, о ком я тебе говорю. Поссориться с ним это все равно, что самому вырыть себе могилу.
— Так ты жалеешь о том, что потерял его или о том, что теперь он может тебя наказать? — я, правда, мало что понимал.
— И о том, и другом, — Винсент провел рукой по волосам, даже этот простой жест показался необычайно грациозным, а вспыхнувшая фосфорным сиянием кожа придала ему нечто мистическое.
— Не спрашивай меня больше об этом, — то ли попросил, то ли потребовал он у собеседника.
— Ну, о собственных затруднениях я могу тебя расспросить, например, что ты скажешь о моей семье и о проклятии…
— А почему я тебе должен что-то говорить, — далеко нелюбезно оборвал Винсент. — У тебя ведь есть твоя книга, так хотя бы пролистай ее. Чему же учат вас, студентов, если вы даже не умеете разбирать по буквам? Хорошие же знатоки выходят их твоего университета, никогда бы не стал нанимать их к себе на службу.
— Диплом еще не свидетельство того, что у тебя есть знание, — тут же парировал я.
— У тебя его нет, — запротестовал Винсент. — Ты сбежал раньше, чем смог его получить.
— И не прогадал, потому что местные профессора никогда бы не смогли вложить в мою голову тех знаний, которые требуются для борьбы со злом, — я не хотел сдаваться и поэтому придумывал все новые и новые доводы.
— Ты называешь свою детскую игру в прятки войной со злом, — возмутился Винсент. — Ты сам становишься злом, медленно, но неуклонно. Посмотри на себя в зеркало, ты уже не такой, каким был день назад. В твоих глазах поселилась лютая ненависть, и она выдает тебя с поличным. С каждым часом, с каждой минутой ты все больше приближаешься к тому темному идеалу, который решился уничтожить. Ты ничем не лучше того, кого преследуешь. Даже хуже, потому что он смел, а ты труслив. Ты прячешься за углом вместо того, чтобы нанести удар в открытую.
— Не тебе меня упрекать, — я уже был не рад тому, что вернулся. Винсент одним махом разбил все мои героические мечтания.
