Клятва дракона, или Непокорная невеста (СИ) - Черникова Любовь

— Какой еще дар? — удивилась я.

Тетя Дора действительно ничего подобного мне не рассказывала.

— Дорофея умеет искажать ауру.

— Что это значит? — тут же заинтересовалась Элина, которая разбиралась в аурах получше всех нас, вместе взятых.

— Сложно объяснить, я ведь стихийник. И Дорофея тоже стихийница, но ее магия как-то влияет на человека, живущего рядом продолжительное время. Всем известно, что по ауре ребенка можно определить, кто его родители. Так вот, спустя месяц, ни один маг жизни не заподозрил бы нас с Таларией в родстве. Дора считала, что если находиться с ней рядом долго, изменения станут необратимыми. У меня была надежда, что получится так спрятать тебя от Лессы. Поэтому я почти не общался с тобой, не писал писем, никак не проявлял себя как отец. Знал, что за мной наблюдают, что каждое неверное движение может тебя погубить.

— Вот почему моя аура изменилась, когда проснулся стихийный дар! — воскликнула я, припомнив момент, так удививший и Цветану, и Ренгольда. — Получается, она просто вернула себе первоначальный вид?

— А это, вообще, не опасно? Что-то я про такое даже не слышала, — заметила Элина, хмурясь.

— Без понятия, — ответил отец. — Моя сестра никогда никому не рассказывала о своей особенности. Она проявилась не сразу. Впервые аура изменилась у ее соседки по комнате, когда Дора училась в пансионе, но тогда никто на мою сестру и не подумал. Был еще один случай — с мужчиной, вот тогда-то сестра и заподозрила неладное. Никакого вреда тем людям это не принесло, но Дорофея предпочла все скрыть и стала вести уединенный образ жизни.

— Но это же уникальный дар! Его надо изучать и применять с пользой! — возмутилась целительница.

— Этого-то Дора и боялась. Подозревала, как только о ее умении прознают, тут же одолеют разные темные личности, желающие скрыться от правосудия. Или того хуже, призовут в королевский университет магии и начнут изучать. В общем, план спрятать тебя у Дорофеи был хорош. Даже если бы кто-то явился к ней тогда, не нашел бы никаких признаков родства со мной или Тайганой. А потом у тебя пробудилась стихийная магия, выдав с головой, кто ты такая на самом деле. Мощный природный дар матери и стихийный от меня. Такую девочку Лесса бы не пропустила.

— Поэтому ты дал мне то зелье, чтобы выжечь стихии напрочь?

— Нет конечно! Тебе не стоило пить флакон целиком. Достаточно было принимать по три капли раз в несколько месяцев, чтобы приглушить проявления дара. К сожалению, я припозднился с объяснениями.

На мгновение я впала в ступор. Получается, я сама виновата в том, что тогда произошло?

— Но ты и не стремился объяснять! Ты злился! Орал на меня, на тетю Дору! Я испугалась и хотела, чтобы ты прекратил!

Слезы потекли тихой рекой, стоило окунуться в события прошлого.

— Я виноват, Тали. Ты напугала меня своим смерчем. Если поблизости был бы хоть один соглядатай, он не мог не заметить воронку урагана у дома слабенькой стихийницы. Да любой бы понял, что ее создал неопытный, но очень сильный маг! Годы усилий едва не отправились под хвост ютару из-за того, что маленькой негоднице вздумалось покрасоваться. Так я тогда это воспринял, потому и психанул. Мне стоило быть сдержаннее, но я испугался и разозлился. На себя, на Тайгану, и даже на тебя, мое бедное дитя, хоть и не должен был… Прости, милая. Я до сих пор корю себя за тот момент.

Я молчала, потому что была не готова прощать.

Глава 30

Возникшую тишину нарушила Ана:

— А чего вы так боялись, эшшер Блэкрок? Быть хоть иногда помягче с дочерью, которую сбагрили, лишив и отца, и дома разом, ради новой семьи? Да вы ей даже писем не писали! А когда приезжали, обняли хоть раз? — по-настоящему разозлилась моя кровная подруга. — Вы мерзкий и черствый человек, герцог, а ваше сердце — такое же черное, как скалы Блэкрока!

— Да! Я наделал ошибок, но тогда я искренне думала, что все это ради ее же безопасности! — вспылил отец, проявив свой взрывной нрав, но задохнулся и замолчал. Слишком ослаб, пробыв столько времени в плену. Немного успокоившись, он пояснил: — Я боялся не только соглядатаев колдуньи. Если бы хоть кто-нибудь узнал, что у моей дочери проснулся дар стихий, то доложил бы куда следует. По закону Ониксовых Скал и Степей Семнадцати Ветров, я был обязан отдать Тали в пансион, где обучают стихийниц. Лесса добралась бы до нее там в два счета! Теперь у Тали была одна дорога — в защищенную магией фей Долину Весенних Первоцветов, куда колдуньям не попасть без разрешения. Только там она была бы в безопасности. Устроив тебя в академию, я наконец смог выдохнуть и провести несколько лет относительно спокойно, не вздрагивая ночами, — обратился он уже ко мне.

— Угу. Сбагрили и успокоились, — скептично заметила Ана.

— Неправда! Не было и дня, когда я не думал о дочери! Клянусь! Пока мне удавалось справляться, но чем ближе было завершение учебы Тали, тем сильнее я волновался. Стоило ей покинуть Долину, и она оказалась бы под ударом.

— В этом ты не ошибся. Так и вышло, — заметила Элина.

— Что? Но я думал… я надеялся, что теперь, когда ты стала истинной эшшера Холлварда, ты наконец в безопасности, и Лесса не посмеет пойти против драконов.

— Она посмела! Иначе нас бы здесь не было! — перебила я его.

— На нас навели морок еще на территории Долины, но ведь колдуньям туда хода нет, как же так? — задала логичный вопрос Ана.

— Где именно это произошло? — спросил отец, проигнорировав яд в голосе подруги.

— На берегу Бутон-озера у пристани, — ответила Элина и принялась размышлять: — Скорее всего, колдунья или ее помощник, находились на пароме. Есть ли особые правила насчет рек и озер? 

— Магия в подобных местах работает по-другому, вода принадлежит сразу нескольким землям, — подтвердил ее догадку отец и продолжил рассказ: — Я рискнул попросить Цветану, оставить тебя в академии после учебы, но она лишь издевалась. Знала о моей беде и издевалась! До самого конца не отвечала мне ни да, ни нет на этот вопрос. Ужасная женщина!

— Не смей так говорить о Цветане! — зарычала я. — Ты и ногтя ее недостоин! Ты больше пекся не обо мне в тот день, а о даре Миррэ. А меня обвинил во всех неприятностях. Но в чем я была виновата? В том, что родилась? Это только ваша вина! Твоя и Тайганы. Если бы не вы, я бы и вовсе не появилась на свет! Так почему же я проклятая? Только потому, что оказалась вам не нужна? Что я тебе сделала, папа?  — Я уже кричала, умываясь слезами, не в силах сдерживать ураган рвущих меня на части эмоций. — Вы никогда меня не любили! Я оказалась помехой для матери и источником неприятностей и проблем для тебя. А вы подумали, каково мне чувствовать себя ненужным ребенком?

— Тали, что ты такое говоришь? Я всегда тебя любил! И мама тоже! Согласен, мы не идеальные родители и наделали много ошибок, но…

— Того, кого любят, проклятым отродьем не клеймят, — напомнила Ана.

— О чем ты? Я никогда не называл так Таларию!

— Ты сказал это в тот день в кабинете ректора. Я слышала это собственными ушами... — не выдержала я его лжи.

—  Не помню тот разговор дословно, давно это было, но…

— Зато я все прекрасно помню, папа! Живу с этой печатью на сердце все годы! 

Позади вдруг раздались хлопки. Кто-то издевательски нам аплодировал.

— Браво, детка! Так его! Жаль, я не нашла тебя раньше. До того как ты попала к Цветане. Я бы вырастила из тебя настоящее чудовище! Но поздно…

Запрокинув голову, я увидела женщину в черном обтягивающем одеянии, которая показалась мне смутно знакомой. Она подошла вплотную, остановившись рядом с моей головой. Я поразилась, высоченным каблукам ее сапог. Как можно на таких ходить по лесу?

— Талария, доченька, если я и ругался в тот день, то так я мог назвать только ее. Проклятое отродье — это о Лессе, точно не о тебе, милая. Клянусь!

Даже в своей обиде я чувствовала, что герцог говорит уверенно и от всего сердца…