Ирина Молчанова - Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид
— Я не смогу тебя переубедить? — без особой надежды спросил Вильям.
Девушка крепче сжала его руку.
— Ты когда-нибудь хотел что-то так сильно, ради чего мог бы сделать абсолютно все?
— Да, — со значением посмотрел он на нее. — Стать человеком.
Она нервно рассмеялась:
— Прости. Очень похоже на мечту героя одной сказки. Деревянный Буратино хотел стать настоящим мальчиком.
Вильям шутливо пихнул девушку плечом:
— Да, наверно, это смешно. Твоя мечта, несомненно, куда достойнее.
— Осуждаешь, — пробормотала она.
— Да, — честно признался Вильям, — ты и сама знаешь.
— Я тебе противна?
Он долго не отвечал, и Катя со вздохом сказала:
— Я хочу быть собой, а не тобой.
Молодой человек остановился, резко притянув ее к себе.
— Ты мне не противна. А он тебя погубит! Потому что умеет только разрушать! И это не ты… — Вильям нежно взял в ладони ее лицо. — Ты другая — необыкновенная, добрая, отзывчивая. Ты хорошая!
Она засомневалась лишь на секунду. Слова были такими приятными и убедительными. Его прекрасные изумрудные глаза смотрели с любовью, но девушка в очередной раз поняла, что он слишком хорош для нее. От отвращения к себе к глазам подступили слезы, она зажмурилась и произнесла:
— Это не так, Вильям.
Он склонился к ней и поцеловал. Катя отвернулась, его губы скользнули по ее щеке, а руки крепче прижали к себе.
— Каждый может измениться в лучшую сторону!
Девушка приоткрыла глаза.
— И Лайонел?
Вильям выпустил ее из объятий и сухо поинтересовался:
— Значит, до Петропавловки и обратно?
— Да, — уверенно кивнула Катя.
Его молчание, сопровождаемое каждым новым шагом, заставляло ее думать о том, что она делает. Становилось то страшно, то противно, то до безразличия смешно.
Троицкий мост сиял огнями, молодые люди прошли не больше его трети и услышали визг колес.
— Облава, — выдохнул Вильям.
Четыре машины неслись прямо на них, заняв собой всю дорогу.
— Беги! — крикнула Катя. — Я им не нужна.
Резко зажглись яркие фары, и молодой человек закричал от боли. Катя шагнула к нему и закрыла собой.
— Беги, — вновь потребовала она и быстро поцеловала в губы.
Вильям отшатнулся, затем взглянул на ажурную металлическую решетку.
— Что с тобой? — испугалась Катя.
— Плохая примета, мост разводной…
— Глупости! — разозлилась девушка.
Молодой человек невесело усмехнулся и подмигнул ей:
— А Лайонел в них верит.
Она не успела ничего ответить, Вильям перемахнул через перила и полетел с моста. Катя метнулась за ним, как раз для того, чтобы увидеть, как молодой человек приземлился на лед и, обернувшись, махнул на прощание рукой.
Машины совсем рядом завизжали тормозами. Из одной выскочил высокий мужчина с двумя пистолетами.
— Хватайте девчонку! — крикнул он и, бросившись к перилам моста, открыл пальбу.
Не долго думая, Катя побежала назад к Дворцовой набережной. Позади слышался топот.
Девушка вихрем пронеслась мимо Суворовской площади и свернула на длинную Миллионную улицу. Только тогда позволила себе пару секунд перевести дыхание. Преследователь отстал. Вдали на Марсовом поле поблескивал Вечный огонь — вокруг ни души.
— Что может быть полезнее ночной пробежки? — пробормотала себе под нос Катя, оглядываясь.
Она уже было подумала, что охотники на вампиров решили не тратить на нее время, когда из переулка впереди выехала машина и ослепила ее светом фар.
Катя развернулась и бросилась назад. Позади ревел мощный двигатель, преследователь что-то орал из открытого окна, но его крики тонули в каком-то странном звуке, похожем на стук молотков. Подумать об этом не хватило времени, кто-то обхватил ее за пояс и оторвал от земли. Девушка не успела даже пискнуть, как оказалась… на лошади. Самой настоящей, живой и черной. Катя вцепилась в теплую шею коня и попыталась обернуться, за что получила несильный удар локтем по ребрам.
— Не вертись, — приказал ей холодный, раздраженный голос.
Без того рвущееся из груди сердце окончательно рехнулось. Катя замерла, ощущая, как обожгло кожу там, где ее крепко удерживала сильная рука всадника.
— Неудачное время для прогулки вы выбрали, — процедил сквозь зубы Лайонел, пришпоривая коня. Они обогнули Марсово поле.
Машина не отставала, прогрохотал выстрел — Катя ощутила, как молодой человек вздрогнул.
— Тебя ранили? — Она обернулась и, встретив бесстрастный взгляд голубых глаз, ляпнула первое, что пришло в голову:
— Я впервые катаюсь на лошади!
— Рад за тебя!
Девушка поспешила отвернуться и крепче вцепилась в черную длинную гриву.
Раздался еще один выстрел, машина поравнялась с лошадью, из окна высунулось длинное дуло пистолета.
— Нас убью-ю-ют, — жалобно простонала Катя.
— Нас, — передразнил Лайонел, — скорее уж вас! — Неожиданно он схватил ее ногу, перекинул через голову коня и всунул в руки поводья. — Держи!
— Я не умею! Не надо! — попыталась она отбросить кожаные поводья.
— Бери! — рявкнул Лайонел. — А то пойдешь пешком!
Еще один выстрел — пуля вошла ему в плечо, ледяные глаза стали ярче. Катя вцепилась в узду и в тот же миг рука, удерживающая за талию, исчезла. Лайонел прыгнул на крышу машины и вдребезги разбил ногой лобовое стекло. Улицу огласило сразу шесть выстрелов и мужской крик.
Лошадь вырвалась вперед, Катя изо всех сил сжимала в одеревеневших пальцах поводья, но ее все сильнее клонило вправо. В кино скачки на лошадях всегда выглядели простейшим делом, в действительности же удерживаться в седле прямо оказалось нереально сложно. В ушах свистел ветер, ноги ударялись о железные стремена и бока лошади, от этого та скакала все быстрее и быстрее.
Впереди забрезжил перекресток и мост. Куда ехать — девушка не знала да и при Любом резком движении окончательно бы завалилась на правый бок.
Конь заржал, а она зашептала:
— Стой-стой-стой!
Они выскочили на набережную Мойки, животное резко повернуло вправо — в сторону Дворцовой площади. Девушка от неожиданности выпустила поводья и, буквально припав грудью к холке, ухватилась за седло. Перед глазами мелькнули разноцветные купола Спаса на Крови. Белая от снега дорога проносилась перед глазами, цокот копыт звонким эхом отзывался в безлюдной улице. Пальцы, впившиеся в мягкую кожу седла, с каждой секундой ослабевали, глаза от холодного ветра застилали слезы. Катя уже толком ничего не видела и не понимала, сил не хватало даже закричать. Она отпустилась и началась скатываться вниз… Земля приближалась, блестели подковы на копытах лошади, казалось, вот-вот одна из них будет посмертно сиять звездой во лбу. Левая нога уже почти соскользнула с седла — последнее, что удерживало девушку на лошади. Катя зажмурилась и, расслабившись, полетела вниз. Ожидаемой боли не последовало, ее ухватили за шиворот и вернули в седло.
