Линн Керланд - С каждым вздохом
Камерон развел руки. — Выглядишь великолепно. Готова ехать?
— Это безумие, — выпалила она затаив дыхание.
— Тихий ужин и полумрак театра, где я могу держать твою руку, кажется как раз таки разумным, — сказал он, пожимая плечами.
Саншайн колебалась, затем вложила свою руку в его ладонь. — Мы будем сожалеть об этом.
Он повел ее к двери. — Саншайн, любимая, я никогда не пожалею ни об одном мгновении, проведенным с тобой. Этот вечер не будет исключением.
Саншайн ничего не сказала, но и не убрала руку.
Это было начало.
Несколько часов спустя, он прислонился к двери в комнату Сани в отеле и смотрел, как она выходит из спальни. Он хорошо понимал, что уже берет время в долг, как в пословице, и он готов использовать его в своих интересах. Тогда он решил, что может не просто стоять у двери и восхищаться женщиной перед ним.
Она была прекрасна, преданна, но не этим она пленила его сердце. Это не была ее улыбка, или то как она крутит руки, когда нервничает, или то, как ее пальчики на ногах все еще выглядывали из под подола безумно дорого платья. Его покорило то, как она бы сидела в джинсах перед камином в доме Морейж, копалась в саду, или пыталась вытолкать его через парадную дверь.
Сани практически неслышно бормотала это и намного большее, когда они ужинали в безумно дорогом французском ресторане, где она не могла найти в меню цены.
Оглядываясь назад, он предполагал, что с тем же успехом мог сводить ее в паб и кино, но он так не хотел. Может и глупо, но он хотел показать ей, что он может ее покормить, одеть и развлечь на высшем уровне. Он хотел, чтобы она знала, что он мог окружить ее роскошью, чего он не мог сделать в средневековой Шотландии. И все же был полностью уверен, что ей было все равно. И после двух прошедших месяцев, это было удивительно освежающе.
Для него это был самый приятный вечер, который он когда-либо проводил, даже, несмотря на усилия, к которым пришлось прибегнуть, что остаться неузнанными. И даже при этом, только в темноте театра он понял, что никогда в жизни не получал столько удовольствия от того, что просто держит за руку женщину.
Женщину, которую он любит.
И если она не собиралась бросить его прямо сейчас, то может, он рискнет, так как не рисковал прежде. Он отошел от двери и, пройдя через комнату, встал перед Сани. Она выставила руки.
— Нет.
Он остановился. — Точно?
— Если ты поцелуешь меня, я этого не переживу.
— Тогда я просто коснусь тебя, — он улыбался, гладя на нее сверху. — Я огромным усилием весь вечер держал руки при себе. Конечно, ты захочешь вознаградить меня за такое хорошее поведение целомудренными объятиями.
Саншайн вздохнула и сдалась его рукам, словно делала это годами. Камерон не мог противиться себе, но жалел, что не смог этого сделать. Он обнял ее и закрыл глаза. Он не был уверен, как долго они стояли так, не разговаривая, все, что он знал, он не мог заставить себя отпустить ее.
— Что-то не так? — наконец спросила она.
Что-то было не так? — Он с трудом понял с чего начать ответ. Он бросил раздумывать, какие вопросы ему задать, чтобы понять, что он должен отпустить ее на самолет, теперь он думал, как может удержать ее рядом, и чтобы с ней ничего не случилось. Принимая во внимание, что она могла бы остаться, если он попросил бы. Ему надо было глубоко вдохнуть. — Нет, Саншайн, все нормально.
— Значит, твоя кратковременная память приказала долго жить?
Он рассмеялся, затем взял в ладони ее лицо и поцеловал. Но поцелуй не вышел таким, как он планировал, он превращался в ураган. Он хотел, чтобы первый раз, когда он коснется ее губ, был увековечен, продуман, торжественен и серьезен.
Вместо этого, он понял, что целует ее так свободно, словно делал это уже сотню раз.
Он не мог не улыбнуться, когда поднял голову и заглянул ей в глаза. — Сейчас, мне кажется, я помню.
— Не помнишь.
— Тогда попробуем еще раз, а там посмотрим. — Он обнял одной рукой ее шею, другой рукой он обнял ее за талию и решил что это момент, когда создаются новые воспоминания.
Он целовал ее не так долго, как ему бы хотелось, он заставил себя делать это так нежно, как только мог, и не обращать внимания на то, что пока ее поразительно скромное для вечернего наряда платье все еще представлялось огромное преградой для его сознания. И когда Камерон снова смог думать, он решил что ему следует отстраниться, пока он еще может.
Он прижался лбом к ней.
— Сани, если я сейчас не выйду за дверь, то потом не смогу.
— Конечно, сможешь, — тихо сказала она. — У тебя отлично развит самоконтроль.
— Позволь мне перефразировать. Если я сейчас не выйду дверь, то потом я умру, если выйду за дверь. Довольна?
Саншайн кивнула. — Очень. Выметайся отсюда.
— Через минуту, — сказал он, притягивая ее ближе. — Или через две.
Через несколько минут, Камерон заставил себя отстраниться. — Я вернусь утром, — пообещал он.
— Мой самолет в час.
— Все продуманно. Принеси свой паспорт, и я поменяю билет, перед тем, как лягу спать.
— Но…
— 24 часа, Саншайн. Ты согласилась.
Она начала снова отнекиваться, но потом вздохнула. — Ладно. Если только ты отстанешь от меня.
Он неохотно отпустил ее и смотрел, как она вытащила паспорт из сумки. Камерон ждал, пока она напишет номер паспорта, затем проверил, не дала ли она ему неправильный номер, и пошел собирать одежду, которую оставил у нее в ванной, когда переодевался. Он потянул ее вместе с собой к двери, поцеловал очень нежно и посмотрел на нее.
— Будь здесь утром, — серьезно сказал он.
Она обняла себя руками и задрожала.
— Мы пожалеем об этом.
— Ты жалеешь о сегодняшнем вечере?
Сани посмотрела на него, в ее зеленых глазах затаилась боль, которую ему не понравилось видеть.
— Это был прекрасный вечер. — Она глубоко вздохнула и улыбнулась. — Спасибо тебе за него.
Она вернулась к тем натянутым улыбкам, которыми пользовалась в Шотландии. Камерон ненавидел то, что она должна прибегать к ним, но не мог стереть их.
Пока не мог.
Он открыл дверь, вышел в коридор, повернулся, и посмотрел на нее. — Дождись меня.
Саншайн кивнула и закрыла дверь у него перед носом.
Камерон глубоко вздохнул, нашел лестницу и сбежал по ней вниз. Он стремительно вышел из отеля, повернулся и пошел вверх по улице. Он вернется на рассвете, до того как Саншайн вновь откроет дверь. День прошел в занятиях тем, что ей нравится, что же в этом было плохого?
Камерон прошел пол квартала, прежде чем вечерний морозный воздух внес хоть немного смысла в его затуманенный рассудок, и только тут Камерон понял, какой будет вред.
