Анастасия Славина - Танцы в ночи. Магия любви
Дача догорала. Огонь, уничтожив все внутри, вырвался наружу, черный остов облизывали языки пламени. Невыносимое зрелище. Влада отвернулась и, всем телом ощущая жар, который исходил от дома, пошла к тому место, где упал Марк.
Она увидела его кольцо издали, подняла с притоптанной влажной травы и надела на указательный палец. Кольцо сверкнуло, отражая огонь сгорающей Дачи.
– Я больше не чувствую Марка, – сказала Влада, не отводя взгляд от кольца. – Но я и не чувствую его смерти.
Стефан сжал ее руку.
– Тебе не станет легче, если ты продолжишь верить. Я знаю, о чем говорю.
Стефан тоже не чувствовал боли, Влада видела это: она словно смогла пробраться ему в голову и ощутить то, что ощущал он, – черную пропасть внутри себя.
– У тебя осталась Огневка, – поспешно сказала Влада.
Стефан расхохотался резким, злым смехом.
– Пойдем, я покажу тебе Огневку.
Стефан вел Владу напрямик, по тайным тропам, известным только ему одному. Меньше чем через час они вышли из леса, и ноющий комок, застрявший у Влады в солнечном сплетении, разболелся с новой силой: вдалеке на фоне нежно-розового рассвета пылала Огневка.
– Мария сказала, что охотники перевоплотили сумасшедших. Но охотники не могут перевоплощать – у меня просто не было времени подумать, что это значит для меня. – Стефан сел на траву, Влада опустилась рядом. – Это Мария помогла охотникам. Она перевоплотила сумасшедших, она сдала Огневку. Все, кто был в поселке, – погибли: семарглы, кормушки… Поэтому так мало семарглов пришли к нам на помощь.
Казалось, они выбрали места поудобнее, чтобы смотреть жуткое сюрреалистичное кино. Там, на экране, показывали смерть, а здесь, на пригорке, заливались птицы, шелестели березы, жужжали пчелы.
– Все повторится. – Стефан хмыкнул. – Я спросил у той старой ведьмы, когда уйдет моя боль. Она ответила: однажды все повторится. Тогда ты изменишь окончание – и станешь свободным. Я думал, она говорила обо мне и Илоне, а она говорила о тебе и Марке. – Он лег на спину и подложил руки под голову. Его волосы, молоко с медом, змейками путались в траве. – Все повторилось. Семаргл влюбился в девушку, девушка ответила взаимностью, и за это судьба уготовила ей смерть. Повторился даже выстрел. Но я успел изменить окончание: не позволил тебе умереть. Мне словно и в самом деле стало немного легче.
Он надолго замолчал.
– Я думал о том, что делать дальше, – продолжил Стефан с закрытыми глазами. – Мы с тобой остались одни, и между нами что-то происходит – я знаю – только у нас ничего не выйдет. За всю свою жизнь по-настоящему я любил только одну женщину – и буду любить ее всегда. Я бы хотел ошибаться вечно, принимая тебя за Илону. Но… лучше пусть все останется как есть.
Солнце, бледно-желтым шаром повисшее над Огневкой, уже пригревало кожу, а Стефан не двигался с места.
– И что ты будешь делать дальше? – спросила Влада.
– Убью одного охотника. И одного семаргла. А ты?
– А я буду делать то, что умею лучше всего. Искать. – Она встала и отряхнула платье. – Спасибо, что заботился о Марке.
Стефан ничего не ответил.
– Спасибо, что не дал мне умереть.
Он снова промолчал.
– Спасибо, что не превратил меня в семаргла.
Стефан не произнес ни слова.
– И я знаю, что может тебе помочь.
– С меня хватит тепла, Влада, – бесцветным голосом сказал Стефан.
– Речь не о тепле.
Влада зашуршала платьем. Ноздри Стефана расширились, он резко выпрямился.
– Просто я знала, что обычного «спасибо» будет недостаточно, – Влада вынула из подкладки платья дневник в розовой обложке, положила его на траву и тихо, не прощаясь, ушла.
Два часа спустя, проходя мимо лесной церквушки, она вспомнила о письме, адресованном Терезе, но не стала за ним возвращаться.
