Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти
На задворках сада притаился небольшой домик с башней и крышей в виде конуса. Не знаю почему, но сразу признала в нём храм. И тут же обратилась к Санаминэлю:
– А что с архиепископом?
Маг недовольно сощурился, ответил:
– Ищем.
Невольно задрожали коленки, только даже каверзный старик испортить настроение не смог… Мы подъехали к главному входу в замок, на вершине парадной лестницы стоял Рогор и неотрывно смотрел на меня.
Глава 23
Чёрт! Он всё‑таки хорош. Нереально хорош. Высокий, мощный, величественный. С гордым, острым взглядом и чёрными, как смоль, волосами.
Даже когда лежал при смерти, потел, как загнанный конь и пах немногим лучше скунса, всё равно был прекрасен! Кажется, с той поры минула вечность. Ещё кажется, что именно тогда в него и влюбилась.
Едва я спешилась, на плечо легла тяжелая рука Косаря. Рогор не замедлил прокомментировать этот жест едкой ухмылкой. А как только мы поднялись по лестнице, заявил бесцветно:
– Я нашел твою дверь, Настя.
Настроение сразу сдулось, а улыбка, которой приветствовала главнокомандующего армии Горанга, осталась фальшивой декорацией на губах.
Чёрт, ну почему в моей сказке всё так печально? Мне казалось, после успешного штурма меня будут носить на руках, одаривать нежными поцелуями…
– Пойдём, – непререкаемым тоном заявил он и заспешил вглубь замка.
Косарь сжал мою руку, мол – мужайся, и потащил следом за Железным воином.
Роскошные коридоры слились для меня в единое, невразумительное пятно. Каждый шаг, каждый отголосок шага, казался ударом топора по моей хлипкой шее.
Коридор вильнул, мы очутились во внутреннем дворике. Здесь не было ни ухоженных деревьев, ни газонов, ни павлинов. Только каменные стены колодцем и обитая металлом дверь. Дверь, о которой мечтала, к которой стремилась всё это время.
Я уже продумала разговор с блондинкой, мысленно приготовилась к её крикам и угрозам. Вообразила, как покину апартаменты фешенебельной фифы и помчусь к родителям. Разговор с ними и Наткой тоже продумала. Я ждала этого момента с замиранием сердца, с потаённой радостью. Особенно в минуты, когда недоразвитый мирок Рогора отвешивал затрещины и пинки.
Но теперь, стоя перед заветной дверью, мне было так неуютно… И пить вдруг захотелось, и есть, и в туалет сходить не помешает. И выспаться.
– Настя? – Рогор вопросительно уставился на меня.
Язык чесался ответить фразой известного персонажа: «Славик, чёто я… побаиваюсь», но говорить не пришлось, Рогор и сам понял. Вот только голос прозвучал жестко:
– Настя, доставай ключи.
Я всерьёз смутилась.
– Не могу. Они спрятаны в таком месте… В общем, чтобы их достать мне нужно уединиться. – И глядя на взлетевшие брови Железного воина, спешно пояснила: – Это вовсе не то, что ты подумал! Я их к бюстгальтеру пришила, сбоку!
Теперь смутился Рогор, а Косарь неожиданно растерял весь страх и набросился на него едва ли ни с кулаками:
– Ты что себе позволяешь, горанец? Не видишь разве – она не готова! Ей нужно отдохнуть, собраться с мыслями. И вообще… может Настя передумала.
– Надеешься, она захочет остаться здесь? – насмешливо отозвался Рогор. – Вернётся с тобой в деревню?
– А что ты имеешь против нашей деревни?! – зашипел вешенец.
Пресекать взыгравший патриотизм пришлось мне:
– Рогор. Я действительно не готова. Давай отложим мой переход на завтра?
Меня смерили крайне холодным взглядом, отступать главнокомандующий не умел:
– Что от этого изменится?
– Как заметил Косарь, мне нужно собраться с мыслями. Подготовиться… морально.
Было видно с каким трудом Рогор сдерживает злость. Он даже покраснел, а ноздри начали зловеще раздуваться.
– Хорошо, Настя.
В следующую секунду я снова мчалась по коридорам замка, но на этот раз за руку тащил Рогор. Недовольный и не слишком сдержанный в выражениях Косарь топал следом.
Мы миновали несколько поворотов и оказались в крыле, где расположились горанские воины. Под удивлёнными взглядами, Рогор с яростью толкнул одну из дверей и втащил меня внутрь. Дверь тут же захлопнулась, едва не прищемив нос Косарю.
Мы очутились в спальне. Огромной, как президентский люкс, и до неприличия роскошной. Стены, задрапированные золотистым шелком, окна обрамлённые ало – золотыми гардинами, золотые бра, резная мебель. Ну и кровать размером со стадион. Я аж споткнулась.
Рогор резко остановился и развернулся. Навис надо мной грозовой тучей, в глазах колыхалась тьма. От осознания того, что может случиться, меня обуял ужас, ноги начали подгибаться.
Нет, Железный воин не собирался укладывать на королевское ложе и осыпать поцелуями. На женщину, которую желают, смотрят иначе. А он глядел как скинхед на гота, даже чуточку хуже. Перед глазами вся жизнь пронеслась.
Чёрт, ну почему я не открыла ту дверь? Чего, спрашивается, испугалась? Тут в тысячу раз страшнее.
Горанец остыл так же быстро, как разъярился. Глаза неожиданно потухли, угрожающе широкие плечи опустились. Помедлив, сказал:
– Не думай, я не гоню тебя. Ты можешь оставаться здесь сколько захочешь. Если решишь и впрямь поселиться в нашем мире – буду только рад. Я уже говорил, тот мир не для тебя.
Ого! А что же за буря только что пронеслась над головой? Впрочем, есть вопросы, ответы на которые лучше не знать.
– Я уйду завтра. А сегодня хочу попрощаться с Косарем, мы провели много времени вместе и будет неприлично…
– Нет.
– Извини, не поняла.
– Наедине с Косарем ты не останешься, – спокойно ответил Рогор.
Инстинкт самосохранения подсказал – возмущаться сейчас не стоит. Поэтому спросила очень тихо и осторожно:
– Почему?
– Такое общение компрометирует тебя.
– Но он мой друг. Да и какая разница, если завтра я исчезну?
– Наедине с Косарем ты не останешься, – повторил Рогор уже злее. – Общаться будете только в присутствии Санаминэля.
Я не удержалась:
– То есть общество одного мужчины меня компрометирует, а с двумя – никакого криминала?
На щеках главнокомандующего вспыхнули багровые пятна, глаза презрительно сузились.
– Маги не приемлют женщины.
– Геи что ли? – удивилась я. Ни один из виденных магов подобных подозрений не вызвал.
– Кто такие геи? – переспросил Рогор.
– Ну… мужчины, которых привлекают… другие мужчины.
Лицо горанца будто окаменело. Я отступила на шаг, опасаясь очередной вспышки гнева. Но когда к Рогору вернулся дар речи, его голос прозвучал совершенно буднично:
