Ольга Шерстобитова - Слезы Моря
— Боюсь, что так.
— В любом случае, Трин, наша совесть будет чиста. И пока мы живы, хочу сказать: я рада, что тебя встретила.
— Спасибо, Лотта, — вздохнула я. — Я этому тоже рада. Но предпочитаю не прощаться.
Она хмыкнула, направила потоком воздуха шары света вглубь пещеры.
Мы шли осторожно, прислушиваясь к каждому звуку и шороху, но кругом царила тишина. И мне она не нравилась.
Запах тлена и сырости становился все тяжелее. Лотта брезгливо морщилась, оглядывалась, а я старалась просто не думать, что иду по костям тех, кто сюда приходил. Говорите, нежить и гидра страшные? Да ничего ужаснее этого места нет!
Пещера тем временем ширилась, и вскоре мы оказались в огромном зале, удивленно застыв. Стены сияли самоцветами. Кристаллы сапфиров, горного хрусталя, рубинов и алмазов ослепляли. Но главное было не это! Прямо посередине пещеры в камнях струилась вода! Чистая, прозрачная, та самая, о которой складываются легенды!
— Лотта, смотри! — прошептала я.
— О!
Но не успели мы сделать и шагу, как послушался шорох.
— Василиск! — прохрипела подруга.
Где‑то по подземелью, действительно, судя по звукам, ползла змея!
— Берем воды и бежим! — предложила Лотта.
— Не вздумай! Именно потому все и погибли, что поступили так, как ты сейчас сказала!
Подруга вздохнула, прислушиваясь к шуму, что становился все громче.
— Будем биться? — обреченно спросила она.
— Будем. Про василиска что‑нибудь знаешь? — поинтересовалась я, забираясь на уступ скалы слева от входа.
Лотта последовала моему примеру.
— Нельзя смотреть ему в глаза. Окаменеешь.
— Предлагаю создать ледяные щиты.
Змея приближалась, и последние слова я прокричала, потому что создалось ощущение, будто в пещере ударил набат. Посыпались мелкие камешки, задрожали пол и стены.
— Сначала ослепим!
— Хорошо!
Мы призвали воду, создали копья и щиты, прикрепив мечи обратно.
— Попытка только одна. Вползет, и бьем! — прокричала я.
На этом разговоры закончились, потому что черная змея метров двадцать в высоту, покрытая сверкающей чешуей, показалась в пещере.
Мы с Лоттой ударили одновременно, попадая в цель. Василиск зашипел, заметался, кроша стены и заставляя нас отступить.
— Сработало? — прокричала я.
— Нет!
Силы моря!
— Трин, надо попробовать либо мечом, либо камнем!
Чудовище тем временем пришло в себя, заползло целиком внутрь, поднялось, готовое броситься. Мы отвернулись, вгляделись в ледяные щиты, и едва василиск напал, резко закрыли глаза и развернулись, ударив.
Тут же пришла мысль, что Ал меня за битву вслепую убьет. Если василиск, конечно, не успеет.
— Мимо! — прокричала я, всматриваясь в щит и чудом успев отскочить.
Осколок камня ударил плечо, и я вскрикнула от боли.
— Ты как? — прокричала подруга.
— Жива. Не волнуйся.
Лотта подползла ближе. Змея ударила в скалу, за которой мы прятались, зашипела. Вернусь живая — скажу Алэрину, как он мне дорог. Обещаю.
— Трин, нам нужен план.
— Ослепить! — бросила я.
— Мечи и копья не сработали, значит…
— Кристаллы!
Снова удар, и мы перекатились, уворачиваясь от камней. Хороши воительницы!
— Трин, я его отвлеку! Действуй!
Подруга бросилась прямо на змея, ударила его мечом в чешую. Ничего! Да разве ее проломишь? Откатилась в сторону, побежала к скале. Василиск зашипел, явно разозленный на букашку, посмевшую не умирать, а с ним биться. Но я больше не думала, действовала.
Пробралась к стене пещеры, быстро осмотрела. Самые острые кристаллы, как назло, были наверху. Как достать? Лезть, надеясь не сорваться? Нет, так не годится. И долго очень к тому же. Значит… магия.
И где взять воду? Тут даже подземного озера нет, а всю, что была на стенах, мы с Лоттой вытянули для копий и щитов. Взгляд упал на ключ с живой водой. Хм… Призвала, и она моментально откликнулась, создавая волну, подбросила меня вверх, помогла выбить кристаллы алмазов. Аристократы, узнай на что мы драгоценные камни переводим, никогда нам этого не простят. Или умрут от разрыва сердца.
Лотта с диким криком мчалась мне навстречу. Волна, послушная моей воле, ее подняла.
— Держи! Насчет три.
Змеюга сделала бросок…
— Три!
Мы, закрываясь щитами, всадили алмазы в глаза василиска. Чудовище зашипело, мотнуло головой.
— Добиваем! — крикнула Лотта.
— Как?
— Мечами в пасть!
Василиск стал отползать.
— Не дай ему уйти! Надо убить, иначе не выберемся. Только его смерть откроет проход! — прокричала я.
Лотта кивнула, создавая ледяные стены. Василиск метался, натыкаясь на баррикады, но покинуть это место не мог.
Мы вытащили мечи, глубоко вдохнули и ринулись в атаку. Мерзкая скользкая змея уходила от ударов, шипела. Наши мечи раз за разом скользили о ее непробиваемую чешую. У меня дрожали руки и ноги, спина покрылась потом, каменная крошка сыпалась за пазуху и на лицо, я чувствовала солоноватый вкус крови от собственных царапин, что попадала на губы.
Лотта что‑то прокричала, мы снова ударили… и пробили василиску голову. Чудовище зашипело и медленно упало на пол. Мертвое.
Волна опустила нас на землю, и я, пошатнувшись, села. Лотта поступила так же. Ее одежда была в грязи и каменной пыли, волосы из белых превратились в черные. На лице царапины и кровь.
— Я выгляжу так же красиво, как ты? — спросила она. — То‑то Нарис обрадуется, когда увидит.
И от этого нелепого предложения мы расхохотались.
— Набирай воду, а я в пару склянок соберу кровь василиска.
— Зачем тебе она? — поразилась я.
— Нет, Трин, ты точно с луны свалилась! Кровь этой милой зверушки может быть как ядом, так и противоядием.
Хм… временами я совсем забываю, что Лотта учится на творца.
— Жаль, у меня с собой всего пара флаконов. За такой яд дадут столько золота, что я могу купить себе хоть все наше королевство, — мечтательно сказала она, как будто ей своего государства было мало.
Я неожиданно представила, как Лотта тащит по улицам Кардоса мертвого василиска, и снова расхохоталась. Потом поднялась, набрала во флягу воды. Правда, ее было мало.
— Там чары наложены. Больше одного глотка не возьмешь.
— И вернуться нельзя? — поразилась я.
— Василиск с рассветом оживет.
— Что? Я впервые слышу…
— Трин, он же тоже заколдован. Иначе кто будет охранять источник? Пошли лучше. Стены вдруг снова задрожали.
— Что опять за напасть? — удивилась Лотта, вытирая грязным рукавом лоб.
— Нежить, — прошептала я.
