Райчел Мид - Тень суккуба
— Мисс Кинкейд, — едва слышно прохрипел он.
— Ш-ш-ш, тише. Поговорим потом, когда приедут врачи, а пока побереги силы.
— Потом не будет, — выдохнул он и, клянусь, попытался улыбнуться. — Для… меня… не будет…
— Они появятся здесь через пять минут, — уговаривала его я.
— Не важно. Слишком слаб… Слишком много крови…
— Нет, — в отчаянии закричала я. — Нет, — повторила я, чувствуя, что у меня сейчас начнется истерика.
Я понимала — он прав. Он потерял слишком много крови и еще не умер только потому, что от ран в живот умирают не сразу. Даже если бы «скорая» приехала прямо сейчас, врачи не успели бы спасти его. К тому же он немолод и недавно болел, его организм не справится с этим. Однако я не сдавалась:
— Послушай, все будет хорошо…
— Это вы меня послушайте.
Его слова не звучали как приказ, но я тут же замолчала. Его рука вцепилась в меня.
— Это не ваш контракт.
Я совершенно растерялась, думая только о нем и о его магазине. А потом до меня дошло.
— Забудь о моем контракте. Тебе сейчас не до этого.
Он сжал мою руку еще сильнее.
— Должен быть ещё один контракт. Второй.
— Что??? Нет. Этого не может быть. Я точно знаю. Один контракт за одну душу. Я сама подписала его. Пожалуйста, давай не будем об этом.
— Найдите его, — закашлялся он, на губах выступила кровь. — Найдите… его.
— Найду, найду.
Я была готова пообещать ему все, что угодно, но он говорил сущую бессмыслицу. Однако мое обещание успокоило его, и он немного расслабился, насколько это возможно, если учесть, какую жуткую боль он испытывал. Я нетерпеливо выглянула в окно, ожидая, когда уже подъедут машины с сиренами.
— Скоро приедут, — сказала я.
— Слишком поздно… но вы… вы можете избавить меня от страданий…
Он едва мог говорить, и я наклонилась к нему. Не сразу поняв, что он имеет в виду, я слегка передвинула повязку из плаща, хотя, впрочем, абсолютно бесполезно, и ответила:
— Я стараюсь.
— Поцелуй… Всего один поцелуй…
Я посмотрела на него, онемев от удивления.
— Нет… что ты. Это убьет тебя.
Я прекрасно понимала, что несу чушь. Эта пуля все равно убьет его. Он умрет. Всего один поцелуй. Он хотел, чтобы я приблизила смерть, поцеловав его, совсем как Люк. Я сделала так всего один раз и надеялась никогда не делать этого снова. Может, это, конечно, и акт милосердия, но я казалась себе убийцей. Я могла облегчить его кончину, но все-таки покачала головой:
— Нет.
— Никта… показала мне… показала мне мою смерть: вас.
Он снова закашлялся, не в силах говорить. Тем не менее он из последних сил цеплялся за жизнь, его лицо исказилось от боли, а глаза умоляюще смотрели на меня.
Никта? Никта показала ему, как он умрет?
Из закоулков памяти вдруг всплыло воспоминание о том, как я заехала к нему на следующий день после его встречи с Никтой. Сначала он отшатнулся от меня, а потом взял себя в руки и посмеялся над этим, будто стряхивая остатки кошмарного сна. Теперь мне все стало ясно: он увидел свою смерть, смерть от моей руки. Поэтому тогда он просто испугался меня. Мужчина, который снился мне, был лишь фантомом, но все остальные видения, которые посылала Никта, оказывались правдой. Судьбе было угодно распорядиться так, чтобы я приняла непосредственное участие в смерти Эрика, но не в том смысле, в каком можно было бы предположить. Похоже на Никту: ее видения всегда сбывались, и всегда самым неожиданным образом.
И вот, во второй раз в жизни, я решила взять на себя роль ангела милосердия… ангела смерти, если угодно. Я присела на корточки рядом с Эриком и поцеловала его, не обращая внимания на привкус крови на губах. Как и тогда, с Люком, ему оставалось недолго — еще каких-нибудь пять минут, и он умер бы и без моей помощи. Крошечная искра его жизни была чистой и доброй, как я и ожидала. После смерти Эрик будет вознагражден.
Я подняла голову и посмотрела на его лицо: черты разгладились, Эрик выглядел умиротворенным. Я ощутила его привязанность ко мне. Не романтическую, а скорее отеческую любовь. Дружбу. Преданность. А за всем этим — попытку предупредить меня, на которую ему не хватило времени. Я была поглощена последними вспышками его жизни, даже не услышала сирен подъехавшей «скорой помощи».
Кто-то поднял меня и отвел в сторону от тела, вокруг него столпились какие-то люди, но было уже поздно. Я невидящим взглядом смотрела на всю эту суету: врачи, полиция. Я отвечала на вопросы, которые мне задавали, сама не понимая, что говорю. Полицейский, участливо глядя на меня, записывал все и продолжал мягко расспрашивать о случившемся, часто задавая одни и те же вопросы по нескольку раз. Не знаю, сколько это заняло времени: может, час, а может, и больше. Только помню, я несколько раз повторила, что со мной все в порядке, что я сейчас поеду домой, что я готова ответить на любые вопросы.
Но, отъехав от магазина, все еще не до конца осознавая случившееся, я направилась совсем не домой. Я поехала на площадь Пионеров, кое-как припарковалась, вышла из машины и попала в толпу гуляющей молодежи. Когда я спустилась в «Подвальчик», некоторые посетители странно посмотрели на меня, но я не обратила внимания и сразу же направилась к столику, за которым сидел Джером. Этой ночью он пил в одиночестве. Увидев меня, он внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:
— Джорджи, а какой смысл уметь менять обличье, если ты все равно разгуливаешь по городу вся в крови?
Только сейчас я заметила кровавые пятна на блузке.
— Эрик умер, — бесцветным голосом сообщила я.
— Как? — не изменившись в лице, спросил Джером.
— Ограбление. Его застрелили.
Джером продолжал молча потягивать бурбон.
— Ну? Тебе нечего сказать?
— А что ты хочешь услышать? — огрызнулся демон. — Я должен заплакать? Посыпать голову пеплом? Джорджи, смертные все время умирают. Ты оплакиваешь их, а я — нет. Они не вызывают у меня никаких чувств, и ты прекрасно это знаешь. И твой друг — не исключение.
Да, я знала это. Когда Дуэйн, бывшую помощницу Джерома, убили, единственной реакцией демона было раздражение.
— Странно… — начала я, пытаясь привести в порядок мысли, крутившиеся в голове. — Странно, что кому-то вообще пришло в голову ограбить эзотерический магазин. Не лучший выбор.
— Если там есть деньги, то вполне себе нормальный выбор. Пустынная улица, никого, кроме старика-хозяина, — отличное место для ограбления. Ценные вещи пропали?
— Да, — неохотно согласилась я.
— Тогда перестань тратить мое драгоценное время.
— Витрина.
— Что — витрина?
— Витрину разбили изнутри. Все осколки оказались на тротуаре. Кто бы это ни сделал, он не разбивал витрину, чтобы попасть внутрь. Так кажется только на первый взгляд.
