Кристин Фихан - Темное золото
Эйдан провел дрожащей рукой по растрепанным волосам. Оперся на дверной косяк и наблюдал за ней хищным золотым взглядом. Она такая красивая, такая смелая. Что он сделал, что смог заслужить ее, это счастье, которое она ему подарила?
Александрия покачала головой, улыбаясь, ямочки заиграли на щеках.
— Конечно, ты меня не заслужил. Я так хороша — само совершенство.
Ее улыбка дразнила, она слегка пошевелилась в джакузи, и высокая грудь показалась над бурлящей водой, приковав его пылающий взгляд.
— И такая красивая. Не забывай: еще и красивая, — добавил Эйдан и вздрогнул.
Алекс почувствовала, как ее сердце забилось в предвкушении.
— Возможно. Это ты заставляешь меня чувствовать себя красивой.
Она опустила голову, сапфировые глаза манили. Кровь в нем забурлила.
Эйдан нащупал пуговицы на рубашке и стал медленно их расстегивать, не сводя глаз с Алекс. Она не отвела взгляд, не испугалась, а только улыбнулась, приглашая.
— Ты уверена, piccola? — прошептал он, напрягшись в предвкушении.
Алекс пожала плечами, посылая рябь по воде.
— Я решила, что сейчас самое время осуществить одну из твоих фантазий.
Рубашка упала на пол. Алекс смотрела на него, чувствуя, как ее кровь закипает.
— У меня есть фантазии? — спросил Эйдан удивленно.
Его тело напряглось в безумном желании. Он едва мог говорить и двигаться.
Ее смех ласково прикасался к его коже.
— Я говорила, что некоторые меня очень заинтересовали. Но не слишком распаляйся. Начнем с самого простого.
Он вопросительно поднял бровь и наклонился, чтобы снять обувь и носки. Все его движения были неторопливыми, почти ленивыми, но в глазах застыло совершенно другое выражение — они пожирали ее. Алекс закусила губу и опустила ресницы.
— Я хочу, чтобы ты тоже желала меня, Александрия, — нежно сказал Эйдан. — Мне надо знать, что ты меня хочешь. Не прячься.
Алекс ответила улыбкой, отчего ямочки на щеках стали еще заметнее.
— Это потому, что ты прекрасен, Эйдан.
— Женщины прекрасны, не мужчины.
— А ты прекрасен, — повторила она. — Посмотри на себя моими глазами.
Он нашел, что спорить бессмысленно. Вероятно, в ее глазах он был неотразимым. Желание. Голод. Эйдан медленно стягивал брюки, распаляя ее.
— Посмотрим?
Алекс встала на колени, мыльные пузыри лопались вокруг ее обнаженной груди, возвышавшейся над водой.
Она не отрываясь смотрела на его узкие бедра и напряженную плоть, когда он присоединился к ней и пузырьки окружили его, лаская кожу.
Александрия выдохнула. У него были мускулистые бедра, покрытые золотистыми волосками. Ее руки призывно скользнули по его икрам. Она почувствовала дрожь, которая пронеслась по его телу, и обольстительно улыбнулась.
Ее пальчики медленно двигались по его скульптурно вылепленным мускулам, дыхание согревало напряженную плоть.
Эйдан сомкнул веки в экстазе, когда ее язык стал медленно двигаться, лаская его бархатистое древко. Мышцы живота напряглись, когда ее влажный горячий рот обхватил его. Стон вырвался из его горла. Он намотал ее волосы на кулак, притягивая к себе. Тело Эйдана почти взорвалось от удовольствия, когда она обхватила его ягодицы и втянула плоть Эйдана в себя еще глубже. Ее рот вокруг его плоти, ее грудь прижата к его бедрам, пузырьки ласкают икры, шелковистые волосы в его кулаке — все это пульсировало в его сознании, пока оно не заполнилось только ею…
Пальцы Алекс сжимали его ягодицы. Он двигался медленно, длинными ударами, стискивая зубы от удовольствия, почти невыносимого. Ее губы непрерывно двигались по его плоти. Он так натянул ее волосы, что испугался сделать ей больно, но больше не мог управлять собой. Когда их сознания слились, он нашел в ней возбуждение, потребность и общее наслаждение. Алекс прекрасно понимала, что с ним делает, и упивалась этим, своей властью над ним. Исчезло все — мысли, заботы, тревоги. Осталось только ощущение ее рта, прикосновения ее кожи и пузырьки, которые лопались вокруг. Фейерверк. Землетрясение. Белая молния. Он осознал себя беспомощно стоящим с ней рядом, голова запрокинута в экстазе, который был не только физическим, но переворачивал душу.
Голод Эйдана нарастал до тех пор, пока инстинкт его вида не пересилил и он поставил ее удовольствие превыше всего. С продолжительным рыком он толкнул ее в воду, а его взгляд обжег ее обнаженную кожу. Алекс вскрикнула, когда он губами коснулся ее шеи и стал ласкать грудь, его руки были повсюду. Она чувствовала нежность, ласковые прикосновения его ладоней. Он исследовал ее везде. Затем ее пальцы нашли его напряженную плоть. Он проник в нее, следя за выражением ее глаз, ее тело ответило новой волной желания. Он вошел сильнее, продолжая ласкать ее ртом, покусывая грудь и живот. Он чувствовал, как ее мускулы сжимаются вокруг него — бархат и жар. Он целовал маленькую впадинку, которая сводила его с ума, приподнимая Алекс над водой.
Медленнее, еще медленнее, говорил его разум, но у тела были другие планы. Кожа его пылала. Его рот пришел на смену пальцам, желая привести ее к такому же лихорадочному всплеску, который испытал он сам. Алекс застонала, и этот звук сделал Эйдана еще более диким. Она была словно горячий, пряный мед. Он пылал от ненасытного вожделения.
Под натиском его губ Алекс извивалась и вскрикивала. Вода выплескивалась на пол за края ванны. Ее тело сначала напряглось, а потом расслабилось, когда волна удовлетворения прошла через нее. Алекс долго не могла прийти в себя, потеряв всякий контроль над собой.
Эйдан наконец поднял голову, глядя на нее голодными глазами. Он притянул Алекс к себе, закидывая ее стройные ноги себе на талию.
— Ты доводишь меня до безумия, Александрия.
Его голос звучал глухо, он почти грубо прижимался к ней, в то время как ее тело медленно открывалось, позволяя ему войти. Ощущение было сильным, как ожог. Горячий бархат, обтянувший его плоть, сжавший ее. Наслаждение казалось непереносимым. Он обхватил ее тонкую талию, удерживая на месте, и медленно входил в ее горячий влажный футляр.
— Посмотри на меня, Александрия. Помни, я твой Спутник жизни и всегда буду заботиться о тебе, — напомнил Эйдан, удерживая золотыми глазами ее синеву, желая ее всю без остатка, чтобы слиться с ней воедино — телом, разумом, душой.
Он начал двигаться, совершая медленные толчки, все яростнее вонзаясь в нее с каждым ударом. Алекс кусала губы, так что показались капли крови, и его клыки удлинились. Он держал ее так, что ей пришлось выгнуться, запрокинув голову, подставив грудь, словно приглашая. Его язык играл с ее розовыми твердыми сосками, продвигаясь вверх, пока не достиг пульса на ее шее.
