Марина Суржевская - Лекс Раут. Чернокнижник
— А она… человек? Я отнесу ей еду, можно? — с придыхание спросила девушка и снова упала на лавку, подперев ладошками личико. Даже глаза у нее оказались рыжие, с голубыми крапинками. И вместо ресниц — темно-синие перышки… удивительно.
— Да вроде, — хмыкнул Армон, решив в эту тему не углубляться. — Мы прибыли из Кайера, заблудились по дороге, вот и попали в Пустошь.
— Из Кайера, — полушепотом повторила птичка. В ее устах это звучало, как «из самого прекрасного места на земле, где обитают боги». — И как там? В Кайере?
Армон дернул ушами. По сторонам он не смотрел, но краем глаза видел, что и остальные прислушиваются к их разговору, хоть и делают вид, что заняты исключительно едой.
— Обычно, — пожал он плечами. — Грязь сточных канав, вопли зазывал под окном, грохот телег. А недавно запустили механическую телегу, что едет сама, без лошадей и даже магии. Ну так она целый квартал проехала и заглохла, — он усмехнулся. — Так и стоит теперь, весит столько, что с места не сдвинуть, из железа ведь. Теперь приезжие на нее ходят — любуются, достопримечательность, вроде как. Ну из любопытного еще дирижабль, на нем катаются члены Императорского Двора. Висит над дворцом в Светлой Долине, и видно его из всех точек города.
— Механическая телега… Дирижабль… — глаза Сойлинки стали круглыми, как блюдца. — А зазывалы- это кто?
— Мальчишки обычно, — Армон помешал кашу, с наслаждением вдыхая запах. Желудок требовательно заворчал. — Или те, кто ни к какому ремеслу не приспособлен. Их лавочники нанимают, чтобы товар расхваливали. Вот и орут целыми днями, привлекают покупателей.
— А какие у лавочников товары?
— Всякие. Ткани там, посуда. Или пирожные, специи, украшения… — Армон совсем смутился под горящим взглядом девушки. У него вдруг возникло чувство, что он рассказывает ребенку о празднике, на который тот никогда не попадет. — Да обычно там все… — глухо закончил он. — И воняет, особенно летом. От канав так несет, что дышать нечем. У вас тут куда лучше. Природа, лес… цветы. Вот.
Он уткнулся взглядом в тарелку.
— Сойлинка, принеси клюкву из ледника, — проскрипела старуха.
— Сейчас, — девушка вновь вскочила, слегка поколебалась, видно уходить от гостя ей не хотелось, но не ослушалась. Вновь распахнулись крылья, и Сойлинка, взлетев, унеслась куда-то.
— Ты это… — к Армону повернулся один из пятнистых. Клыки угрожающе приподняли губу. — Ты о своем Кайере язык-то придержи. Нечего тут болтать. Понял? — остальные наградили Армона предупреждающими и хмурыми взглядами.
— Понял, — Армон помешал ложкой кашу и наконец засунул одну в рот. Зажурился от наслаждения. Старуха добродушно закряхтела — засмеялась. Правда, ее улыбку никто не поддержал. Напротив, отвернулись. Армон пожал плечами. Ну не хотят общаться— их дело.
Он успел съесть всю кашу и с надеждой поглядывал в сторону котла, когда вернулась Сойлинка, таща мешок с замороженными ягодами. Старуха молча выделила оборотню еще одну порцию, а сама ушла варить что-то похожее на кисель, утянув с собой и девушку-птицу. Явно пыталась оградить ее от разговоров с Армоном. Остальные тоже разошлись. Ромт и Интиория за столом так и не появились, как и мифический Первый.
Доев, он с тарелкой подошел к старухе.
— Я могу вам помочь? Спасибо большое, вкусно.
— Вежливый какой, — хмыкнула она, но блеклые глаза сверкнули удовольствием. — Неужто пойдешь тарелки мыть?
— Могу и помыть, если надо, — пожал плечами Армон.
— И что, не зазорно альфе? — прищурилась старуха.
— Я не альфа, — спокойно ответил оборотень. — Вы ошиблись.
— Вот уж вряд ли, — буркнула она. — Ну, вызвался — мой. Вон там озерцо.
Армон кивнул и, подхватив огромное корыто с посудой, потопал в указанную сторону. За зарослями действительно оказалось озерцо, вернее, искусственный водоем. Очевидно, из-под земли били ключи, наполняя выложенную камнем чашу и смывая грязную воду. Но увы, и он находился внутри стены, а Армон уже понадеялся на настоящее озеро, по которому можно будет уйти вплавь. Он бухнул корыто на землю и скривился. Тарелки отозвались глухим стуком. Не мудрствуя лукаво, он поскреб подбородок и поставил корыто в воду. Легкие тарелки всплыли, ложки проворной стайкой скользнули в сторону.
Армон поймал парочку, пополоскал в воде. Жир от холодной воды застыл и неприятно скользил по пальцам.
— Давай помогу, — рядом опустилась улыбающаяся Сойлинка, на что и рассчитывал оборотень.
— Не влетит тебе за эту помощь?
Она махнула крылом, которое на глазах становилось рукой, и рассмеялась.
— А я не скажу! — и присев у воды, начала споро водить по тарелкам тряпкой с мылом, складывать намытую посуду в аккуратные стопки. Армон присел рядом и полоскал намытое под проточной водой. — Тебе уже запретили мне что-то рассказывать, да? — грустно улыбнулась девушка и покачала головой. И вновь улыбнулась. — А где твоя спутница?
— Домоем тарелки и пойдем, навестим. Правда, она не очень общительная. А у тебя здесь разве нет подруг?
Сойлинка вновь рассеянно улыбнулась.
— Другие девушки старше, и все с браслетами, им со мной скучно.
— С браслетами?
— Ну да. У них есть мужчина. Разве в этом твоем… Кайере не надевают браслет своей женщине?
— У нас надевают кольца, — протянул Армон. Он вновь улыбнулся, пытаясь расположить девушку к себе. Пользоваться доверчивостью птички не хотелось, но оборотню были необходимы хоть какие-то знания. — И много у вас мужчин? Наверняка многие мечтают надеть на тебя этот… браслет?
— На меня? — ее глаза стали круглыми и почему-то грустными. — Ты что, не понял? Я же крылатая.
— Ну да, очень… необычно. Крылья такие… красивые, — Армон откашлялся. Труха древесная, драться и то легче! Понимать бы хоть что-то в местном укладе, а то, похоже, он говорит что-то не то, вон как Сойлинка смотрит, как на сумасшедшего! Впрочем, он и ощущал себя так, словно попал в другую реальность или сон, настолько все отличалось от привычного Армону мира! — Слушай, а этот ваш Первый, он кто?
— Знаешь, я, наверное, пойду, — вдруг забеспокоилась девушка, неловко подхватила стопку тарелок. — Дел еще много. Ты тут сам… ладно?
Но кивнуть Армон не успел. Ему показалось, что погода враз испортилась: небо заволокло темными тучами, и трава наклонились к земле под порывом ветра. И лишь присмотревшись, он понял, что это не гроза, а… стая. Крылатые тени заскользили над поселением, и оборотень рассмотрел хищные лица с крючковатыми носами и широкими скулами, огромные крылья с белыми кончиками и тела — человеческие, в кожаных доспехах, с оружием в руках. У этих «птиц», в отличие от Сойлинки, крылья были за спиной, позволяя им держать в ладонях тяжелые арбалеты.
