Хозяйка дома в «Гиблых Пределах» (СИ) - Нова Юлия

Даже тени под глазами, и появившаяся худоба на его лице от воздействия яда не смогла сейчас испортить этот момент.

Я зацепилась за слова, что запомнила:

— А что началось после моего спасения, Алан?

— О, именно тогда я понял, сколько людей в городе радеет за моё личное счастье и знает лучше меня, что же мне делать с моей жизнью. И всё же, Рада, я уверен, вы не могли сделать то, в чём вас обвиняют. Это часть моего дара, я чую людей, их суть. Вы не могли сделать то, о чём я читал, я уверен в этом.

Я задумалась, как именно рассказать Алану обо всём, что случилось. Ведь и сама Рада была виновата, пустив в свою жизнь того мужчину, что запудрил ей голову.

И я честно ответила:

— Вы знаете, Алан, я не покушалась на жизнь семьи Сторм. Но и полностью безвинной себя не считаю. Я поверила мужчине, что встретила однажды. И он отплатил мне обманом, опоив и выставив преступницей.

И я рассказала о жизни той Рады. В памяти остались моменты, что я увидела тогда при появлении в этом мире. Я понимала, Алану важны были мои искренние слова.

Я не собиралась наговаривать на себя и разумно не акцентировала его внимание на глупости моей предшественницы, когда та доверилась не тому мужчине, будучи замужней.

Не забыла упомянуть о надежде, что дал мне доктор Торк:

— А ещё доктор в тюремной больнице мне сказал, что дело моё сфабриковано. Он увидел это, когда получил бумаги, и засомневался в честности судьи. Он отправил запрос в королевский судебный отдел. Но предупредил, что дело это не скорое. Мне остаётся только ждать.

Алан кивнул соглашаясь:

— Как вернёмся, я сделаю запрос, разбираются ли с вашим делом и тем судьёй. Думаю, напомнить о нём будет нелишним, ведь репутация в нашем мире, как вы знаете, влияет на многое. И не будь вы ссыльной, отношение многих в городе было бы изначально другим. Особенно у тех, кто вас не знает.

На мнение чужих людей мне было наплевать, а вот капитан Алан Стронг стал для меня близким. Здесь и сейчас, в этом маленьком домике в глубине леса, я поняла, что смогу довериться ему и он сдержит своё слово.

И вот, утром я опять проснулась, когда капитан, вернее, уже Алан и сам проснулся, и начал тихо вставать. Самая удобная и широкая лежанка была рядом с печкой, поэтому мы так и спали на ней, укрывшись разными одеялами из шкур.

Странно, он был хмур, одевался быстро и тихо. Я испугалась, когда он взялся за топор, что нашёл в доме.

Я не смогла молчать, быстро сев на лежанке, и тихо спросила, словно предчувствовала беду и не хотела её накликать:

— Алан? Зачем вам топор? Мы же собирались сегодня выдвигаться сразу после завтрака?

Тот хмуро посмотрел на меня, поправляя на себе одежду, клинок в ножнах. Отложил топор, быстро достал из своего пояса пару пузырьков, выпил залпом, глубоко вдохнул, и, поводя головой, выдохнул.

Ответил мне, буквально велев:

— Рада, сидите в доме и ни в коем случае не выходите, пока я сам не позову вас. Я чую, опасность близко, враг у порога и он идёт убивать. Сейчас, после зелья, я чую его сильнее. Аж воротит от этой волны. Но так я буду его лучше чуять. Действия хватит на полчаса, не больше, мне следует встретить его не здесь, а в лесу. Там у меня больше шансов. А здесь вы и я буду отвлекаться. Поэтому, если он зайдёт, знайте, вам останется рассчитывать только на себя. Но если это тот, о ком я думаю, вам придётся выбирать. Хотя, думаю, он и силой может заставить. Не смотрите на меня так, это жизнь.

Я смотрела на него, понимая, что это могут быть последние минуты, когда я вижу его живым. Я всё поняла, к нам идёт лейтенант, и он действительно не оставит мне выбора. Слишком сильно хочет получить в семью мой дар. И для этого он готов будет сделать всё.

Но если я его увижу, это значит, что Алан… Что я никогда не узнаю, какой он мужчина, муж, любовник, отец? В его глазах отражалось моё желание. Он сделал пару стремительных шагов, присел на лежанку, наклонился ко мне, замер на секунду, ища в моём взгляде отражение своего желания, чувств, и…

Находил. Он находил всё, что я могла ему дать.

Я рухнула в этот поцелуй без остатка, растворилась в нём, понимая, что он может быть последним.

Первым и последним. С тем, кого я буквально только что обрела, с любимым.

Мы целовались как подростки, жадно, полно, не могли насытиться друг другом. Моя рука утонула в его волосах, я притягивала его к себе за плечи, за шею, за голову, понимая, что эти минуты — это всё, что судьба могла нам отдать.

Его губы пили меня, а руки обнимали так, что мне хотелось раствориться с этих объятиях. Ещё, ещё, я не хотела, не желала его отпускать. Почему я? Почему он? Нет, не сейчас. Пожалуйста, не сейчас. Я только обрела и не хочу терять!

Алан резко отодвинул меня, взяв за плечи. И смотрел… Смотрел… Словно запоминал…

Рукой очертил овал лица. Нежно, совсем не так, как целовал. И пообещал:

— Я вернусь. Просто думай обо мне. Жди, и я вернусь.

Быстро встал и вышел, не оборачиваясь. А я осталась ждать. Ждать его. Минута, пять, полчаса? Я замерла, не желая думать, но думала, боялась, верила, ждала. Ждала его, только его.

Сколько прошло время, прежде чем я услышала неуверенные тяжёлые шаги?

Дверь открылась и в проёме показалась фигура.

Не он. Не капитан. Не мой Алан.

Я вдохнула со всхлипом воздух, и горло перехватило в истерике.

Сквозь шум в ушах я услышала хрипящий, уставший голос:

— Ну что же, дорогая Рада, вы уже поняли, кому вы достанетесь, не так ли?

Глава 79

Алан? Я сидела и не могла поверить в то, что должна была принять как данность. Если лейтенант здесь, то Алана он в живых не оставил. Но как же хотелось верить?

Зная ответ, я всё же спросила, не могла не спросить:

— Что с ним? Что вы сделали с Аланом?

Тяжёлые шаги в мою сторону. Лейтенант приблизился ко мне, остановился рядом с лежанкой, на которой я сидела, и, сверля меня взглядом, медленно протянул:

— Алан, значит? Быстро же вы здесь спелись. Два дня и вы готовы на всё, как и все эти глупые девицы. Неужели я в вас ошибся? Вы тоже повелись на эту обёртку, да? — горько, зло.

Да только и я разозлилась. Гнев, затопивший меня вмиг, вот что меня заставило ответить:

— Обёртка? Не льстите себе, лейтенант. Это у вас красивая обёртка, да только внутри всё чёрное. К чему вы сравниваете себя с капитаном? Зачем? Вы молоды, у вас вся жизнь впереди. К чему эта зависть? Вам никто не мешал жить, это вы всё пытаетесь забрать чужое. Разве не так?

Зря я это сказала. Кулаки у лейтенанта сжались. Я почувствовала вспышку гнева, аж отшатнулась от его взгляда. Лейтенант сделал небольшой шаг, оказавшись вплотную к лежанке, на которой я замерла, пока ждала Алана. Наклонился вперёд и с усмешкой ответил:

— Конечно, хочу. И заберу. Заберу то, что считаю своим. Это вы думаете, что принадлежите себе. Что, думаете, выкупили свой долг и теперь вы чистенькая, уважаемая жительница города? Или эта ваша низшая должность на королевской службе? Не льстите себе, Рада. Семьи поколениями выстраивают своё положение, буквально на шажок продвигаясь вверх. Но я не намерен ждать столько. И я готов за это платить. Не думайте, что всё это мне достанется бесплатно. Нет. Плата всегда есть, вопрос, готовы ли вы на неё? Я готов.

Нехорошее предчувствие насчёт платы заставило переспросить:

— И какова ваша плата, лейтенант? И что получаете вы? — Я не хотела произносить это вслух, до последнего веря, но всё же добавила, желая разобраться: — Неужели смерть капитана кому-то так понадобилась?

Тот отодвинулся на меня, встав прямо. Его нависшая надо мной фигура нервировала. Лейтенант пожевал губу, прошёлся по домику, заглядывая в маленькое окошко, и вернулся ко мне, с недовольством проговорив:

— Мне. Что, противно? Не беспокойтесь, это ненадолго. Я уже понял, что по-другому мне вас не добиться. К сожалению. Ну, ничего, стерпится — слюбится. Тем более вы меня всегда привлекали. Кстати, а мы ведь с вами скоро станем супругами, думаю, пора переходить на неформальное общение, да, дорогая Рада?