Мороз и ярость (ЛП) - Принс Лиззи

Я почти сразу иду в душ, но мое внимание привлекает комментарий по телевизору.

— Как жаль, что мы потеряли еще одного чемпиона. — Это Люсинда Хинсон, телеведущая, которая вживую гораздо менее приятна.

— А мы только на третьем испытании, — говорит ее коллега — мужчина со слишком большой радостью в голосе.

Мы кого — то потеряли? Кого? И означает ли это, что они выбыли из Игры? Или того хуже? Грир и Атлас были со мной сегодня вечером, так что я знаю, что это были не они. Но Нико, Джаспер и Дрейк все еще где — то там. Куда они подевались?

На экране мелькают кадры. Вокруг Святилища Олимпа роятся жрецы и стражники. Это самый большой храм в городе, возможно, на всей территории Зевса. Это место для поклонения Богам, а точнее, Зевсу. Ходил ли туда кто — нибудь из других чемпионов?

— Как вы знаете, сегодня вечером чемпионам было предоставлено третье испытание. Не думаю, что будет спойлером сказать, что его уже выиграли. Но некоторые из их конкурентов искали ответ в Святилище. — Мужчина в шлеме из волос хихикает, как будто все это так глупо.

— Да, эти Боги, конечно, хитры. Золотые рога Керинейской лани — религиозная реликвия, хранящаяся в Святилище Олимпа. Похоже, кто — то из чемпионов попался в ловушку.

— И он пал. — Мужчина улыбается сам себе, а затем делает мрачное лицо. — Тайсон Бишоп, твоя смерть — честь для Богов.

У меня отвисает челюсть, когда показывают кадры, на которых Тайсон падает со стены Святилища. Нет, это не так. Я наблюдаю, как они увеличивают изображение Джейд, бьющей его ногой в лицо, когда они взбираются на стену здания. Я отворачиваю голову, прежде чем его тело падает на тротуар.

Мне не нравился этот парень. Он напал на меня из засады и помог другим избить меня, но никто не заслуживает такой смерти. Никто вообще не заслуживает смерти в этих Играх. Облегчение от того, что с Джаспером, Нико и Дрейком все в порядке, захлестывает меня немедленным чувством вины, за которым быстро следует ярость.

Возможно, на этот раз с ними все будет в порядке, но как насчет остальных испытаний? Кто из нас следующий?

Я выключаю телевизор после того, как повозилась со сложным пультом дистанционного управления. С криком швыряю его в стену, разбивая вдребезги. Это так приятно, что у меня возникает искушение разнести комнату вдребезги и уничтожить все остальное, до чего я могу добраться. Вместо этого я делаю глубокий вдох и иду в ванную, чтобы погрузиться в душ, пока мир не начнет обретать смысл.

Утром за мной приходит другой слуга и ведет меня вниз завтракать в самую большую столовую, которую я когда — либо видела. Я не видела Отиса с тех пор, как прошлой ночью нас развели по комнатам. Надеюсь, они не пытают его. Это просто еще одна вещь, которая добавится к моей куче вины, которая растет с каждым днем.

Во время еды никто не произносит ни слова. Тишина нарушается, только когда в комнату врывается Билли.

— Боги были достаточно щедры, чтобы подарить вам сегодня свободный день. Я настоятельно рекомендую вам заглянуть в сады, чтобы посмотреть, чем мы будем заниматься завтра, — он говорит это таким тоном, который подразумевает, что это вовсе не предложение, а приказ.

Я следую за остальными, когда мы выходим из столовой. Я не знаю, где находятся сады, но уверена, что Атлас знает. Влажность бьет мне в лицо, как только я выхожу на улицу. Сегодня пасмурно, но воздух такой плотный, что в любой момент может пойти дождь.

Сады, должно быть, являются частью этого переезжающего дома, потому что он просто не может существовать в центре Чикаго. Это акры зеленых насаждений. Прямо за домом находятся ухоженные сады с гравийными дорожками, которые создают узор из фигур среди зелени. С того места, где я стою, я вижу по крайней мере три разных фонтана. Ближайшая к дому статуя изображает обнаженного Зевса из бронзы. Он лежит на боку, держа в одной руке кувшин и наливая воду в бассейн внизу. Другой рукой он держит в воздухе молнию. Металл образует ткань, которая колышется на животе Зевса, но на самом деле не прикрывает его член.

Я заслуживаю медали за то, что не закатываю глаза.

Слева от садов проходит широкая подъездная дорожка, на которой кипит жизнь.

— Это парадные платформы? — Спрашивает Джаспер. Нико, Дрейк и Джаспер вернулись вчера поздно вечером. Они тоже ходили в Святилище. Когда Джейд столкнула Тайсона со стены здания, они оставались с Тайсоном до прибытия целителей. Только было уже слишком поздно спасать его. Этим утром все трое были довольно подавлены.

Словно он ждал, что кто — нибудь задаст этот вопрос, Билли появляется из — за куста. — Да, это они. Каждый чемпион будет кататься на платформе, ассоциирующейся с Богом, под знаменем которого он выступает.

В саду царит большое оживление, и все это исходит от Билли. Как только он понимает, что мы не разделяем его энтузиазма, он направляется к группе людей, работающих на платформах. Парад. Это абсурдно.

Дроны кружат над нашими головами, запечатлевая каждый момент этого утомительного процесса, чтобы поделиться им со зрителями. Зачем им понадобилось видеть, как строятся парадные платформы, выше моего понимания. Я оставляю остальных на солнце и перехожу в тень дома. С грубым кирпичом за спиной я также могу присматривать за остальными чемпионами, которые бродят по двору.

Я замечаю, что Грир направляется в мою сторону. На ней темные солнцезащитные очки, которые скрывают ее глаза, но я все равно чувствую на себе ее взгляд. Где она их взяла? Мой шкаф был забит, но это были самые необходимые вещи. Этим утром я прихватила пару джинсовых шорт и простую серую майку. На Грир больше тактического снаряжения, но оно выглядит лучше, чем то, что есть в комплексе.

Никто из нас не произносит ни слова, когда она устраивается рядом со мной. Мы вдвоем смотрим на одну из платформ, которая, похоже, вот — вот развалится. Строители изо всех сил пытаются починить провисшую середину, пока Билли кричит на них.

— Тебя действительно подобрали стражники во время зачистки улиц? — Грир спрашивает ни с того ни с сего.

Я медленно поворачиваюсь и смотрю на нее, удивленно приподнимая бровь. Грир, похоже, не из тех, кто лезет не в свое дело. На самом деле, я не думаю, что она хочет что — то знать о ком — либо. Я уважаю то, как она вела игру до сих пор, и она кажется порядочным человеком. Но собираемся ли мы сейчас вести светскую беседу и стать друзьями?

— Да. — Я не уверена, какую игру она здесь ведет.

Грир хмыкает в ответ, как будто это все, чего она от меня ожидала. Она долго смотрит на меня, прежде чем переключить свое внимание на сад.

— Моя мама профессор, — говорит Грир, как будто я задала вопрос.

Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на нее, но ее взгляд направлен во двор.

— По иронии судьбы, мифологий и древнегреческих знаний. Мой отец — малоизвестный полубог — воин, который настоял, чтобы я прошла подготовку для получения чести участвовать в Играх. — В ее голосе сквозит горечь, и это удивительно звучит в устах Грир.

Я не очень хорошо ее знаю, но кажется, что ей насрать на остальной мир. На самом деле таких людей не существует, не так ли? Всем нам что — то не безразлично. Голова Грир запрокидывается, и она смотрит на летающие над головой дроны, наблюдая, как они удаляются от нас все дальше.

— Моя мама рассказывала мне истории, когда я росла. Она чувствовала, что важно знать нашу историю и то, что Боги сделали для людей. И то, что они сделали с нами. Знаешь, какая история всегда была моей любимой? — Грир поднимает солнцезащитные очки на лоб, ее серо — голубые глаза проницательные и оценивающие.

Я пожимаю плечами, потому что понятия не имею. Мы все изучали истории о Богах в школе. Хорошие и плохие. В глазах Богов ужасные вещи, которые они сотворили с человечеством, просто доказывают, насколько они могущественны. Они не считают свои действия предосудительными.

— Ты знаешь, как Боги были погружены в сон? — Голос Грир едва громче шепота, но я все еще осматриваюсь по сторонам, устремляя взгляд к небу.