Я превращу твою жизнь в ад. Герадова ночь - Анжело Алекс

– Что это? – жестко спросил Даниэль.

– Думаю, моя внучка обязана присутствовать на переговорах.

Один из ростков обернулся около раскрытого рта девушки, выполняя роль кляпа, так что она могла лишь мычать.

– Для чего?

– Во избежание глупостей, – проскрежетал глава.

Сарманель не мог выращивать растения из семени и видоизменять их первоначальный облик, но он искусно воздействовал на остальную зелень, управляя, придавая сил и ускоряя цветение.

– Вот странность – моя внучка не может пользоваться магией! Конечно, вырастить Могуч-Древень дорогого стоит, но ведь настоящего истощения не случилось. Как странно, что она не пытается сопротивляться мне остатками сил, ведь девочка так напугана. – Старик поморщился, а на его лице появилось задумчивое выражение.

На скулах некроманта заиграли желваки. Но вскоре гнев обернулся непроницаемым спокойствием.

– Я пришел сюда не для того, чтобы наблюдать за вашими играми, Сарманель.

– Разве это и не твоя игра тоже, Даниэль? – спросил тот, на время потеряв к внучке интерес. Посмотрев на своих охранников, застывших чуть в отдалении от кресла, старик властно приказал: – Выйдите. Оставайтесь за дверью и охраняйте. А ты, Горидас, останься.

Двое мужчин направились к дверям. В отличие от остальных стражников они были одеты в белоснежную форму, а на их поясах висели большие кинжалы с рукоятками, выполненными из черного камня с мелкими мерцающими вкраплениями.

В свою охрану Сарманель не выбирал абы кого.

– Предполагаю, у меня появился товар для обмена, некромант? – оскалившись, спросил старик. – С тобой было сложно. Ты не нуждался ни в деньгах, ни в какой-либо помощи. Полностью самодостаточен.

– И угрозы тоже на меня не действовали, – подсказал Даниэль, проходя вперед и занимая свободное кресло напротив главы. На Конкордию некромант больше не оглядывался, а Сарманель пристально следил за каждым его движением.

– Верно, – согласился глава. – Но всему свойственно меняться. Иначе тебя бы здесь не было.

Зеленый туман пропал, и старик расслабился, чувствуя себя хозяином положения. Некромант был собран и холоден, словно присутствие Конкордии никак не усложнило его задачу.

«Эмме, мягко сказать, не понравится, если с ее двойником что-то произойдет», – отстраненно подумал он.

Старик прощупывал Даниэля, искал границы, за которые мог бы зайти, и наконец-то с гадкой улыбкой заявил:

– Я не расторгну родовой договор с Конкордией, – и, сделав внушительную паузу, продолжил: – Пока не расторгну.

– Меняете правила?

– Ставлю условия.

Все это время Горидас стоял у двери, подобно охранникам снаружи. Конкордия же незаметно вновь пыталась активировать артефакт. Она успела вовремя обрубить связь, чтобы пройти магический обыск. Подобные вещицы всегда создавались с расчетом на то, что их существование должно оставаться в тайне для остальных, поэтому силовой фон глушился, что помогало пройти проверку другими артефактами. Именно из-за этой особенности передатчик имел столь высокую стоимость.

– Мне это не выгодно. Она талантливый природник, – продолжил Сарманель.

– Но разве ваши цели не превыше всего? – резонно заметил Даниэль.

– Это верно. – Порой в старике просыпалось подобие уважения к некроманту. Всего лишь отголосок, но для того, кто всегда считался лишь с собой, даже тень оного чувства говорила о многом. – Но у меня нет подходящего тела.

Горидас насторожился. Глава не имел привычки рассказывать о своих планах, если не был уверен, что они останутся в тайне.

– Не можете найти младенца? – уточнил Даниэль.

Для ритуала был необходим новорожденный ребенок, хрупкая душа, еще не закрепившаяся в теле. Все же некромант не принадлежал к богам, что с такой легкостью перетасовали души Эммы и Конкордии, словно это было так просто. Хотя с недавних пор Даниэль предполагал, что похожесть девушек тоже сыграла немаловажную роль, они изначально были связаны. Правда, в ситуации с младенцем тоже имелись определенные условия – чтобы сохранить свои воспоминания, Сарманелю потребуется постоянное воздействие целителей на детский мозг, который просто не способен был воспринять разом такой объем информации. Ну а потом заново пройти период взросления. Не каждый готов решиться на подобное – слишком много риска. Да и порой забвение прошлой жизни едва ли не высшая благодать, что даруют человеку, позволяющая снять со своих плеч груз былых ошибок и потерь.

Идея о смене тела не пришла главе рода Райалин случайно. Поначалу зародилась навязчивая мысль найти способ продлить себе жизнь, но со временем она переросла в нечто большее, и начались поиски, что с каждым годом становились все усерднее, безрассуднее и жестче.

Взятки. Угрозы. Убийства.

И вскоре в руки Сарманеля попал дневник умершего некроманта, ставившего эксперименты пару веков назад. Примерно в то же время в семье Лефевра случилась трагедия, чем старик и воспользовался, расспросив Даниэля.

Сам маг смерти плохо помнил тот диалог, но было ясно одно: Даниэль сказал или показал нечто такое, что твердо убедило Сарманеля в том, что он справится с поставленной задачей.

– Он еще не родился, – вновь оскалившись, ответил старик.

Притихшая Конкордия слушала, широко раскрыв глаза. Она еще не понимала сути требований главы, но уже догадывалась – это нечто аморальное. Подобные мысли вызывали в ней ужас и понимание того, что, как и в случае с кордонской травой, она едва не совершила преступление.

Почти убила. Почти разрушила чужую жизнь. Дважды.

– Я позабочусь о том, что вскоре у кого-то из моих детей родится сын.

Челюсть Даниэля заныла от напряжения. Одно из самых скверных его предположений сбывалось.

– И тот, чьего ребенка вы выберете, получит власть?

– Да. Так будет проще наследовать ее после, – спокойно, по-деловому подтвердил старик, но его голос был сух и не предвещал ничего хорошего.

Сарманель собирался убить своего новорожденного внука, заняв его место. Откровенно говоря, даже мозг некроманта пасовал от зашкаливающей противоестественности этой идеи.

– И что же вы предлагаете мне? Ждать год? – вкрадчиво спросил Даниэль и тут же, покачав головой, добавил: – Нет, так не пойдет.

– Почему? Этот год ты сможешь делать с ней все, что угодно. Вы будете свободны, – проскрежетал Сарманель, все больше походящий на спятившего. В его глазах горел безумный огонек. – Когда придет время моей смерти, я расторгну договор, и вы освободитесь.

В кабинете наступила тишина, что нарушалась лишь громким дыханием Конкордии и веселым потрескиванием дров в камине.

Некромант мрачно ухмыльнулся.

Неужели все так просто? Конечно нет. Даниэль мог притвориться, что заглотил наживку, тем более некоторые доказательства уже имелись в их распоряжении, но вместо этого маг смерти неожиданно прямо и угрожающе спросил:

– И потом вы убьете меня, Сарманель? – И, глядя в покрасневшие глаза старика, добавил: – Хотя скорее всего вы предпочтете избавиться не только от меня. Со временем не останется никого, кто бы знал правду о вас. Зачем вам лишний риск, ведь так? Поэтому, Горидас, что бы этот полоумный тебе ни пытался обещать, он не исполнит.

Старик поднялся, тяжело и грозно. Пренебрежение некроманта вызвало в нем едва сдерживаемый гнев.

– Щенок, хочешь по-плохому?! – спросил он, выплевывая каждое слово. – Я знаю твои слабости, некромант. И если ты сам пришел ко мне, то уже не уйдешь! Что, если я надавлю на все точки сразу?

Сарманель действительно разузнал о нем довольно много, и даже про слабость к алкоголю и всем подобным веществам, и то, что, если Даниэль потеряет контроль, худо станет всем.

Но старик сам недавно заявил: всему свойственно меняться – так и магия смерти больше не мучила и не изнуряла некроманта, а стала верным цепным псом, способным разорвать всех в клочья.

– Зачем же так бурно реагировать? – лениво поинтересовался Даниэль. И, словно пойдя на попятную, продолжил: – Я лишь сделал правильный вывод. Но к вашей радости, Сарманель, я уверен в своих силах, поэтому сомневаюсь, что хоть кто-то из убийц, подосланных вами, сможет до меня добраться.