Анастасия Бьёрн - Рин
– Твоя реакция стала для них неожиданностью, – понимающе, кивнула я.
– Двухнедельная кома с повреждением нервной системы, частичным отмиранием нервных окончаний и обширным поражением рецепторов, – Аст сухо улыбнулся, – Да, моя реакция на мутоген стала для них неожиданностью.
– Они поторопились с тобой, – негромко сказала я, опустив глаза, – На изучение моих реакций потратили целых шесть лет, прежде, чем начали… основную работу.
На некоторое время на кухне установилась тишина.
– Твоя эмоциональная привязка? – без эмоций спросил Аст.
– Приёмные родители, – ответила, без проблем понимая, о чём он, – по сути – мои лечащие врачи. Но я привязалась к ним, как к настоящим.
– Они и помогли тебе бежать, – констатировал Аст.
– Да, они пожертвовали собой, чтобы я вырвалась оттуда… – я сжала челюсть, отгоняя воспоминания, а затем подняла на него взгляд, – Как видишь, Централь допускает всё те же ошибки.
– Да… из человека сложно убрать всё человеческое, – странно отозвался Вельз.
– Именно поэтому для обучающихся в Централи с недавних пор введены новые условия, – подал голос Трой, всё это время, внимательно следивший за нашим разговором.
– Лоя принесла весточку на хвосте? – подняв бровь, заметил Аст.
А я едва сдержалась, чтобы не пустить какой-нибудь комментарий. Хотя… Лоя была здесь больше двух недель назад – с тех пор многое изменилось.
– Они начали работать над сознанием новобранцев, – Трой постучал пальцами по столу, – Как когда-то с тобой. Только наоборот.
– Готовят бездушных солдат? – я подалась вперёд, взволнованно глядя на него.
– Слишком много в последнее время проблем с наёмниками, – усмехнулся метис, – В деревнях они… размякают. Именно поэтому в данный момент повсеместно происходит кадровая перестановка, а всех служителей Централи собирают на главной базе, для… назовём это так – переподготовки.
– Что они задумали? – Аст свёл брови к переносице.
– Полагаю, сделать всех чуть более верными Централи, – оскалился Трой, – Случай в Десятке – не единственный. Люди начинают вырабатывать естественный иммунитет к вирусу, пасторы перестают справляться с анархией в деревнях, а Централь испытывает всё больше проблем с поступлением продовольствия.
– Они задумали подчинить себе все деревни, – дошло до меня.
– Это самый простой способ навести порядок в доме, – хмыкнул Трой.
– И такое удачное стечение обстоятельств для нас, – меланхолично заметил Вельз.
Я перевела на него взгляд. Кусочки головоломки сходились всё быстрее, вырисовывая полную картину перед моими глазами.
Это действительно шанс…
– Когда назначен съезд? – спросила, не глядя ни на кого.
– Через две недели. Территория слишком велика, чтобы собрать всех раньше, – отозвался Трой.
Через две недели все служители Централи, включая патрульных, разведку и наёмников со всех деревень, соберутся на главной базе. Предполагаю, эта база находится в Городе, Который Выстоял. По-другому и быть не может…
– То есть, у меня есть две недели, чтобы подготовиться? – я подняла взгляд на Троя.
– О, нет, Покахонтас, – он покачал головой, растягивая слова, – У тебя есть две недели на то, чтобы стать настоящей химерой: идеальным бойцом отряда демонов – для Централи, и бесстрашным командиром всех Грешников – для блока сопротивления.
Все-го-то…
Следующая неделя стала моим персональным адом. И, нет, не потому что меня загнали на полигон и не выпускали оттуда двадцать четыре часа в сутки. Хотя, началось всё именно с этого…
Я, как обычно, закончила тренировку с Астом, затем отточила технику перемещения с Барб, затем, объединив все навыки, боролась с Вельзом на клинках в легкоступах, а в конце дня Трой мучил меня «общением» с Грешниками в закрытом отсеке (и откуда он вырыл этот… образчик? А второй вопрос – как он доставил Это на базу?!), где я училась управлять сознанием зараженного, направляя его движения при помощи стигматы (это давалось мне сложнее всего, поскольку кровь вытекала стремительно, а на сам приказ оставалось все меньше времени, прежде чем я отключусь от усталости…). Шёл уже третий день. И чётким указом Норы было решено возобновить лечебные процедуры, дабы мои мышцы справлялись с подобной нагрузкой. Помимо сеансов у Вельза, мне прописали такой рацион, что я уже на второй день плевалась от белка во всех его видах. Плюсом стало то, что на ночь мне давали выпивать бокал вина (откуда у них вино-то взялось?), после чего я засыпала, как убитая.
В конце своего по обыкновению насыщенного дня я шла в медкабинет; там посреди комнаты стоял мой массажный стол; я настолько устала, что решила не дожидаться Вельза и упала на него, не забыв стащить с себя одежду до нижнего белья, и, кажется, заснула…
То, что руки на моём теле не принадлежат зеленоволосому, я поняла сразу… Подняла голову, чуть развернувшись телом, и замерла, глядя на Аста.
– Ты что тут делаешь? – спросила серьёзно.
– Ты настолько занята, что у нас совсем не было шанса поговорить, – спокойно сказал племянник главнокомандующего.
– Это не я из нас двоих каждый день уезжаю с территории базы в неизвестном направлении, – заметила в ответ.
– Я сбиваю с толку шпионов дяди: теперь они полагают, что мой секретный козырь – тот самый «неизвестный», что может управлять Грешниками – скрывается в лесу.
– Умно, – кивнула, принимая его ответ, – но мы с тобой тренируемся по пять часов в день, – напомнила ему о наличие второго «шанса».
– Я не Трой и не имею привычки объединять приятное с полезным, – заметил Аст, своей ладонью вынуждая меня вернуться на массажный стол.
Это сейчас был намёк, или мне показалось?
– Что именно ты считаешь для себя приятным? Моё обучение или возможность вправить мне позвонки и расслабить мои мышцы? – фыркнула я.
– Не переживай, этой технике Вельза обучал я, – Аст был так серьёзен, что я вновь не удержалась и фыркнула.
Теперь понятно, почему во время сеанса возникает вопрос, «а ведает ли массажист о том, что на его столе лежит живой человек?..»
– Я не переживаю. Но ты так и не ответил.
– Приятным я считаю разговор с тобой.
Я замолчала.
Почему-то я знала, откуда сейчас ветер подует. И говорить об этом я не хотела…
– Ты обещала рассказать, – прекрасно осознавая, что я его поняла, сказал Аст, продолжая работать над моим телом.
Весьма… ощутимо работать. Вельз по сравнению с ним был мастером наслаждений.
– Я не думаю, что это… этично, – заметила также серьёзно, как некогда он.
