Мария Сакрытина - Моё "долго и счастливо" (СИ)
- Ну как? - вскинулся Ален, когда щебечущие служанки втащили меня в жарко натопленную спальню и принялись разворачивать из слоёв одежды. - Признали? Как всё прошло?
- Я… ды-ды-ды… н-н-не з-з-зна-а-а-аю, - выпалила я, стуча зубами.
Мальчишка вздохнул и, шикнув на служанок, сам укутал меня в чью-то шкуру (тёплую!), усадил перед камином и (о чудо!) подал глинтвейн.
- Но что делали-то хоть? - так и не дождавшись от меня внятного ответа, уточнил Ален.
- Г-г-говорили… щупали…
Мальчишка фыркнул.
- Ну а ты что делала?
- С-с-стоял-л-ла… Мёрзла!
- Ясно с тобой всё, - вздохнул Ален и, оставив меня в покое, принялся ждать Эдварда с новостями.
Мы все решили - и Ален согласился - что пока святопрестольцы гостят у нас, лучше будет, если Ален глаза им мозолить не станет. Клирики - непримиримые враги метаморфов, и, я подозреваю, именно они пустили байку про “порожденья тьмы и преисподней”.
Эд пришёл поздно - довольный, прямо-таки лучащийся улыбкой.
- Подписали? - тут же спросила к тому времени согревшаяся (и тоже почти довольная) я.
Ален - как и обычно при Эдварде - забился в самый далёкий и тёмный угол и помалкивал. То ли так не доверял, то ли помнил, как его водили за цепочку…
- Нет ещё, - огорошил меня Эд. - Катрин, такие договоры быстро не подписываются. Они пробудут у нас до Жирного Вторника. А пока завтра пир. Ты ещё помнишь, как надо танцевать?
Я поморщилась. Пир - опять нажр… эхм, напьются, как… хм… (Но правда - большинство - здесь так и делает. Включая короля). А потом будут совать масляные ручки и щипаться.
- Не бойся, Катрин, - улыбнулся Эдвард, точно прочитав мои мысли. - Я за тобой присмотрю.
- Угу, - хмыкнула я.
- Но Святой Престол на тебя теперь молиться готов, - мечтательно вздохнул Эд. - Молодец.
- А что я? Я ничего, - отозвалась я. - Оно само.
Ален со своего угла кинул на меня красноречивый взгляд, точно намекая, что он-то видел, как “оно само”. Но как обычно промолчал.
Забегая вперёд: Святой Престол на меня не просто молился - на руках носил. Кстати, были у некоторых там предложения руку мне отрубить и на бархатную подушечку возложить. Всё лучше, чем сажать туда здоровенную девицу вроде меня. Слава богу, их Папа оказался не настолько того… Правда, спорили ещё - как раз тогда, во Фрэсне - что будет, когда я перестану быть девственницей. Ну, после нашей с Эдом свадьбы. Но решили, что на Грааль это повлиять не должно (кошмар, а, и как им в голову пришло?). Потом (уже сильно потом) мне пришлось этот их Святой Престол посетить, проехаться по всем королевствам в сопровождении клириков, отстоять на видном месте в храмах кучу церемоний и служб, где к моей руке прикладывались толпы средневековых, немытых… Зато после моя рука (и я) были признаны святыми и нас очень уважали и боялись тронуть (ибо все тут боятся идти против Церкви). Ну, почти все (потому что эта татуировка так и не научилась отводить от меня арбалетные болты).
Но это потом. А пока Эдвард играл на флейте, сидя у камина, а я слушала, лёжа на полу, на шкуре, подперев щёку кулачком. А Ален, всё-таки выбравшийся из тени, закутанный в мои накидки, сидел на подоконнике и смотрел на падающий снаружи снег.
И нам было хорошо и спокойно.
По крайней мере, мне.
***
Пир проходил именно так, как я и представляла. Душно, сено под ногами вперемешку с костями, на мне - богатое прямо-таки сверх меры (Эдвард же выбирал) блио, уложенные в сеточку-косичку волосы (теперь мне их каждый вечер смазывали чем-то травяным, чтобы росли быстрее), драгоценности, которые с непривычки-то и не поднимешь. Я, конечно же, с непривычки. Потому, когда дело дошло до танца, я поняла, что лежащий на столе свин пошёл мне явно не в тот желудок.
Эдвард как назло двигался спокойно и легко, как будто не выпивал только что с каким-то королём, горячо споря о чём-то на незнакомом языке.
Танцевали мы одни, остальные смотрели. Поэтому, когда я в третий раз споткнулась на пустом месте, Эдвард тихо спросил: “Катрин, всё хорошо? Мы можем уйти”. Ага, когда все эти в коронах глазеют.
Я пропыхтела что-то успокаивающее и неуклюже споткнулась в четвёртый раз - но теперь уже с размахом, налетев на кого-то из рыцарей охраны, подняв ворох соломы, и толкнув лютниста.
В общем, желание провалиться сквозь землю, а точнее оказаться как можно дальше отсюда, было понятно.
Эдвард меня подхватить не успел. Так, заваливаясь на пол и уже представляя, как вся эта коронованная толпа начнёт надо мной гоготать, я закрыла глаза…
…а открыла, скатившись с дивана в моей квартире.
Честно - секунду я просто радовалась. Тихо, пусто, темно, никто меня не видит настоящее счастье.
Потом до меня дошло, и я вскочила (ощущая себя так, будто лично умяла свина с яблоком, предшественника свина-со-стола).
Начинается…
Я бестолково заметалась по комнате, представляя себе всевозможные ужасы - Эдвард там, незнакомый метаморф (конечно, враг), меня перенёсший - тоже там. Я тут, а, может, я тут и не одна. А если… А вдруг… О, боже, а что если…
Потом - случайно кивнула взгляд - до меня дошло, почему в комнате темно, а я всё вижу. Моя рука с татуировкой светилась. Ярко.
Я пялилась на неё, пока не услышала взволнованное:
- Катрин?!
Ален, тяжело дыша, схватил меня за плечи.
- Ты в порядке? Что происходит? Ты.., - и, тоже уставившись на мою руку, замер. - С ума сойти…
Ага…
***
- То есть я теперь могу переноситься из мира в мир аки метаморф. То есть ты.
- Ну, - задумался Ален, выпивая уже вторую кружку чая. - А ты что сейчас чувствуешь?
Я прислушалась к себе.
- Ничего.
- Значит, лучше, чем метаморф. Я вот смертельно устал - от одного портала. Так, Катрин… А ты можешь отправить меня обратно?
- Э-э-э…
- Потому что кто-то должен сообщить твоему принцу, что с тобой всё в порядке. Когда я узнал, что ты исчезла, он грозился стереть с лица земли и Святой Престол, и, если надо, ещё что-нибудь - пока ему тебя не вернут.
- О.., - только и смогла сказать я.
- Так что попытайся, - подытожил Ален. - Но сначала напиши ему что-нибудь. Ну, что ты в порядке и всё такое. А то он и меня сотрёт. Он требовал, чтобы я его к тебе перенёс, но меня на двоих человек не хватило - мне же ещё пришлось тебя искать, кто ж знал, куда ты отправилась.
Я молча порылась в лежащей рядом на стуле сумке, не нашла ничего лучше “Космополитена”, выдрала оттуда лист с фотороботом Эда и накарябала на нём пару слов “жива-здорова-не трогай Алена-останусь ненадолго-буду объясняться с родителями”.
Мальчишка хмыкнул, взял свёрнутый лист покрепче и предупредил:
