Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии
— Хочешь, я тебе десять подарю? Или больше? Всех цветов.
— Спасибо, фьорд Чиллаг, — церемонно ответила я. — Но я предпочитаю летать на грифонах. Это как-то надежнее будет.
Я смотрела на шарик до тех пор, пока он полностью не исчез в вечернем небе, и завидовала, что он вот так, безо всяких преград, летит, а я даже Майзи лишний раз навестить не могу. А этот со своим Бентли будто нарочно дразнится.
— Лисандра, не хочешь ужинать, давай просто погуляем, — предложил Фабиан.
Но его предложение меня не заинтересовало. Пусть тестирование Кудзимоси у меня сегодня не получилось, но заменять его братом Элены? Нет, спасибо. Про него я уже все знаю. И он меня не вдохновляет.
— Или полетаем? — продолжал он меня уговаривать. — И мое предложение о деньгах для залога пока еще в силе. Но я и передумать могу.
Он выразительно на меня посмотрел.
— Благодарю вас за заботу, фьорд Чиллаг, но я уже нашла деньги в другом месте.
— Вот как? Это кто же такой добрый? — Чиллаг бросил злой взгляд в сторону, в которую ушел Кудзимоси. — Деньги у него, конечно, есть, а что он взамен только попросил?
Кто он, в уточнении не нуждалось, вредничать я не стала, и сразу сняла подозрения с декана, а заодно и с себя.
— Не он, а она. Фелан Керрингтон. И безо всяких условий. Изображать из себя ее девушку не просила.
И пока Фабиан раздумывал, как ему отреагировать на такое известие, я гордо прошла в собственное общежитие. Не такое это интересное зрелище — фьорд Чиллаг с открытым ртом, чтобы любоваться на него бесконечно.
Утром субботы у нас была тренировка по гриффичу. Команда отнеслась безо всякого понимания к тому, что девушке к балу готовиться надо — принять ванну, сделать пару масок. Капитан команды на мой прямой вопрос ответил, что поскольку в общежитиях ванн не предусмотрено, то водные процедуры сводятся к короткому душу, а значит, помыться до бала я вполне успею. Остальные парни ничего не сказали, лишь посмотрели снисходительно, а один из тех, кто летал исключительно делая одолжение собственному факультету, мне вообще заявил, что нечего свои порядки заводить, обходились же они как-то раньше без меня, да и вообще без девушек, и если мне что-то не нравится, так никто и не расстроится, если я уйду.
— Я расстроюсь, — холодно сказал ему Рональдс.
— Так ты у нас вообще к красивым девушкам неравнодушен, — хохотнул этот наглый тип.
— Эта красивая девушка играет на порядок лучше тебя. Так что я лучше без тебя обойдусь, чем без нее.
По физиономии нахала было видно, что он хочет гордо заявить, что уходит прямо сейчас. Но, как мне говорили, игра в факультетской команде давала какие-то преимущества и поблажки при получении зачетов и сдаче экзаменов. Какие именно, я так и не узнала, но с местом в команде никто расстаться не желал. Да даже отказаться от факультетского грифона в пользу более перспективного игрока никто не согласился. Я с Кристианом говорила про Топфера, он его посмотрел и тоже пришел к выводу, что нам такой игрок был бы не лишним. Но было одно «но» — у Топфера не было своего грифона, а факультетские были уже закреплены за игроками, и в ближайший год меняться ничего не собиралось. Рональдс пообещал поговорить с деканом, но не думаю, что Кудзимоси расщедрится и выдаст своего Феррари игроку. А других грифонов в его распоряжении все равно не было.
Тренировка прошла так же, как и предыдущая. Не удивительно, что наша команда проигрывала из года в год. Теперь-то в ней была я и прыгать в поддержку Фабиана не собиралась. Но до нашей игры оставалось всего несколько дней, и вряд ли за это время изменится что-то кардинально. Игроки лениво передвигались по тому пространству, что было выделено под игру, и, похоже, их такой темп совершенно устраивал — так, чтобы не заснуть, но и не перетрудиться.
А трое из этих, извините, «игроков» еще имели наглость подойти ко мне после тренировки с предложением посвятить сегодняшний бал исключительно им. Играли бы они хорошо, я бы подумала, даже несмотря на то, что у них нет своего Феррари. И даже Бентли нет. Но если молодой фьорд плохо держится на грифоне, кому он нужен? Мне точно — нет. Я даже улыбаться им не стала.
После тренировки я зашла в оранжерею за Фиффи, которого мне там разрешила оставить фьордина Вейль, согласившаяся пожертвовать несколькими часами своего выходного ради «чарующей растительной любви», как она выразилась. Мой питомец так нежно обнимал веточками свою избранницу, что растопил сердце не только мандрагоровой родни, но и заведующей оранжереи. Правда, как мне кажется, с ее стороны там присутствовал еще и исследовательский интерес — ей было любопытно, во что могут вылиться подобные отношения. Поскольку, в случае удачного для фьордины Вейль стечения обстоятельств, пристраивать ведро плодов любви придется ей, то я особенно и не переживала по этому поводу. Лишь вздохнула, глядя на Фиффины нежности, — у него-то с личной жизнью все в порядке, в отличие от хозяйки, которой даже протестировать задуманного фьорда не удалось. Ну ничего, он еще об этом сам пожалеет, когда увидит, сколько у меня сегодня поклонников на балу будет. Да я и думать забыла про этого гадкого Кудзимоси с его не менее гадким хвостом. И я решительно оторвала Фиффи от общения с мандрагорочкой и пошла в общежитие. Мне предстояла серьезная подготовка. Я же не Ильма, которой все равно, как выглядеть.
И не успела я подумать об этой девушке, как она пришла. С того времени, как я ее видела в последний раз, она успела-таки воспользоваться расческой, но на этом и закончилось все ее приобщение к цивилизации. Да ее умыть хотя бы со скрабом, и то будет заметно!
— Ты не права на счет Серена, — заявила она с порога. — В девушках его привлекает в первую очередь ум.
— В девушках его привлекает в первую очередь удобство, — ответила я. — Какими бы красивыми фразами он это не прикрывал. Он хочет получать и ничего не отдавать взамен. А насчет того, что в первую очередь привлекает твоего Серена… Вспомни-ка нашу первую встречу.
Ильма вспомнила — это было сразу заметно по ее злому взгляду. Я думаю, она и не забывала никогда. Что поделать? Уж если мужчина приклеился ко мне взглядом, не такой девушке, как моя собеседница в ее нынешнем виде, его оторвать. Хотя, если ее отмыть, приодеть да накрасить, получится весьма приличная фьорда…
— Так вот и прострадаешь всю жизнь по человеку, — продолжила я ее добивание, — который в твою сторону и не смотрит. Найди себе другого.
— Но я его люблю, — тихо сказала Ильма. — Понимаешь?
— Я понимаю, что тебе страдать нравится, — ехидно сказала я. — Другая бы давно привела себя в порядок, пользовалась бешеным успехом у противоположного пола и заставила страдать Серена. Поверь мне, он этого вполне заслуживает.
