Клятва дракона, или Непокорная невеста (СИ) - Черникова Любовь

Дагбьярт занимался тем же самым — пытался обнаружить Элину. Закатав рукав, он вертелся, чтобы определить направление, где она может быть, но завитки магического знака на его предплечье лишь судорожно мерцали.

— Бесполезно! — выругался туманный.

— Рен, что сказала тебе жена герцога! — поинтересовался Ёрни.

— Главное, что я узнал: Талария Блэкрок — родная дочь Рихарда Блэкрока и Тайганы.

— Твоя этали — дочь верховной колдуньи? — Железный побратим присвистнул, шокированно вылупившись на меня.

— Но разве такие, как она, не должны обучаться магии в Древнелесье? — тут же ухватил суть Дагбьярт.

— Именно! Но Тайгана отдала дочку мужу, нарушив Заветы. Все эти годы герцог скрывал Лиру от Лессы. Когда в замке появилась Калле, делать это стало сложнее, и он отправил ее в захолустье к тетке, а потом и в Долину, куда колдуньям пути нет.

— Ана говорила, что герцог Лиру не любит... — смущенно заметил Аудбьерн. — Полагаешь, он и правда пытался ее защитить?

— Кто знает? Может, и так. А, может, она была для него обузой. — Пожал я плечами. — Одно неясно, зачем Блэкрок заблокировал ее стихийный дар? Логичней было бы заблокировать природный… — И вдруг я догадался: — Хотя, нет! Не логичней! Ведь тогда Таларию отдали бы в пансион для стихийниц, где Лесса легко бы до нее добралась. Значит, он действительно ее прятал.

— Похоже на правду, — согласились со мной побратимы. 

— Значит, герцог дочь прятал, а Калле сдала падчерицу Лессе из ревности при первом же удачном моменте? — высказал догадку Ярти. — Герцогиня еще жива после вашего разговора?

— Жива... Но я еле сдержался, — проворчал я. — Интересную историю она мне поведала.

— Не тяни, рассказывай! — поторопил Аудбьерн.

— Если коротко, Лесса задурила Хрустальной Принцессе голову, пообещав забрать дар у падчерицы и передать его Миррэ. Вы же знаете, как относятся к пустышкам в древних родах? Калле слабенький маг, и на себе испытала все прелести подобного отношения. Она по-своему желала дочери добра, и Лесса ловко сыграла на ее материнских порывах, чтобы добраться до Таларии.

— И Калле поверила? Но никакого переноса магии не существует! Это же бред! — недоверчиво скривился Ёрни.

— Я тоже так думаю и полагаю, что Лесса желает насолить Тайгане. Скорее всего, хочет лишить ее звания верховной, предъявив остальным колдуньям живое доказательство нарушения одного из главнейших Заветов, — изложил я свою мысль.

— Лессе плевать на Заветы. Она планирует то, что не удалось в прошлом — забрать себе Лесной Колодец! — верно понял меня Ёрни.

Туманный молчал, о чем-то сосредоточенно думая, и я поинтересовался:

— Ярти, а ты что скажешь?

>— Скажу, что наши девочки в большой беде!

— Зачем нагнетаешь? И так тошно! — рассердился на него Ёрни.

— Мне тошно не меньше, чем тебе! А то и больше!

— Парни, довольно! — остановил я очередную перепалку. — Дагбьярт, поделись мыслями, если они есть.

— Если все так, как вы говорите, то зачем Лессе Элина и Ана? Достаточно было бы Таларии. Но если хоть на миг предположить, что перенос дара возможен, то Лессе нужно как можно больше сильных магов!

Мы молча уставились на Ярти. Эта мысль приходила в голову и мне, но я гнал ее от себя до последнего, не желая пугать побратимов и самого себя тоже. 

Побратим покачал головой, решительно глядя исподлобья. Его кулаки были сжаты, а челюсть он выпятил вперед, словно приготовившись спорить и сражаться.

 — Рен, я… Я больше не могу стоять здесь и ничего не делать. Элине нужна моя помощь. Ей сейчас страшно. Я должен ее отыскать!

Наплевав на риск потерять крылья, если Напасть внезапно настигнет его в воздухе, Дагбьярт обернулся и, оттолкнувшись от земли, штопором взмыл в ночное, усыпанное звездами небо. Его гибкое драконье тело окуталось туманом, и снизу казалось, что это просто странное облако плывет по небосводу…

— Ну почему я не догадался захватить средоточие? Почему я такой идиот, а? Рен, скажи мне? — Ёрни ухватил меня за грудки, ощутимо встряхнув.

Затем толкнул, но я перехватил его руки. Крепко сжал запястья, но так ничего и не сказал. Боль, которую я рассмотрел в глубине глаз побратима, я и сам чувствовал сердцем. Ёрни беспокоился за свою рыженькую не меньше, чем любой дракон за истинную пару, и этот страх разъедал побратима изнутри не хуже проклятья.

Я отпустил его руки, и Ёрни попятился, продолжая смотреть мне в глаза. Мы разговаривали взглядами: я предупреждал, что Ана все же не истинная, а он отвечал, что ему все равно, и другой не надо…

Звериный рык разнесся над округой, когда в минутном бессилии побратим развернулся и шандарахнул могучим кулачищем по большому мшистому валуну, расколов тот на две части. Соседний — вдруг ожил и отскочил в сторону, испуганно глядя на нас. Это был не валун, а Камешек, о котором мы все напрочь забыли!

И тут рука Ёрни вдруг вспыхнула. Сквозь ткань рубашки, в которой он выскочил на улицу, не озаботившись одеться, пробились лучи яркого света, и рукав, сдавшись, осыпался пеплом, открыв могучее предплечье. Прямо на наших глазах оно покрывалось пылающими огненными знаками!

Друг замер, часто дыша и неотрывно глядя на руку. Когда новые завитки перестали появляться, а свечение угасло, он резко вскинул голову и посмотрел на меня.

— Рен, я… Анатрана… Она моя истинная пара! Она!

На моих глазах случилось настоящее чудо, и при иных обстоятельствах я бы искренне порадовался за друга, но не сейчас. Если до сего момента у Ёрни был шанс пережить все это и найти истинную, которая помогла бы справиться с горем утраты, то теперь помочь будет некому. Он рискует так же, как и мы с Ярти.

А что будет, если Лесса заполучит сразу трех истинных и одним махом уничтожит нас всех? Она сможет обезглавить Седые Пики, ослабив весь Север. Сердце сковал холод. Темная тень грядущей беды поднялась за моей спиной, занося когтистую лапу…

— Рен, прости...

Не говоря больше ни слова, Ёрни обернулся. Впечатляющих размеров ящер, будто обшитый бронированными листами голубоватой стали, тяжело оттолкнувшись от земли, взмыл в небо. Казалось, гигантским крыльям трудно удерживать столь мощное тело, но я знал, что это не так. Побратим мог дать фору любому дракону в выносливости и дальности полета.

Оба моих друга улетели искать своих этали, и удержать их было невозможно. Ничья воля не способна совладать с драконом, который стремится спасти свою истинную.

— Помоги, Мать Всего Сущего! — прошептал я, желая всем сердцем последовать за друзьями.

Я чувстовал все то же, дракон внутри метался, заставляя развернуть крылья, меня держала на месте лишь мысль, которая молоточком колотилась в голове с тех самых пор, как я увидел Камешка.

— Эй, Булыжник? Ты где? Поди-ка сюда!

В отличие от моей этали, я не умел так ловко обращаться с животными, и не представлял, как стану говорить с медведем. Зато знал ту, которая все это затеяла, а значит, просто обязана помочь!

Мишка меня побаивался. Ярость Ёрни впечатлила его, и зверь не знал, чего еще ждать. К тому же познакомился с драконьей ипостасью побратимов, оценил их габариты и силу, и теперь легко распознал во мне такого же хищника — более крупного и опасного. 

— Иди-иди. Не обижу, — позвал я снова, протягивая раскрытую ладонь, точно собаке.

Медведь осторожно, бочком-бочком, то и дело принюхиваясь и замирая, приблизился ко мне. Я потрепал его мшистую гриву, погладил каменный бок, неожиданно теплый.

— А ты, похудел друг, но подрос. Заматерел! — говорил я ласково, и зверь потихоньку успокаивался. — Камешек, ты чувствуешь Лиру? — спросил я без особенной надежды, что он меня поймет.

Но мишка понял! Смешно закивал головой, будто конь, чем меня несказанно обрадовал.

— Лира жива? Ты знаешь, где она? Можешь привести меня к ней?

Снова кивки, а когда я задал последний вопрос, зверь замер, будто задумался. Потянул носом воздух, завертел головой.