Сказка о Шуте и ведьме. Нелюбезный Шут (СИ) - Зикевская Елена
— Ухожу, ухожу, — негромко пробормотала я, оставляя Живой меч наедине с хозяином.
Всё равно я ничем не могла помочь.
Или призрачный змей уговорит Джастера вернуться, или нет.
Мне же предстояло заняться насущными делами. Потихоньку вечерело, и небо окрасилось нежным розовым, предвещая безоблачную тёплую ночь. Подбросив в костёр веток из запасённых Джастером, я принесла воды и повесила котелок над огнём. Варить похлёбку мне не из чего — крупа хранилась в торбе Шута, но у меня ещё оставались сухари, и я перекусила ими, запив кипятком.
Разложив травы для просушки — не пропадать же им зря, — я посмотрела на темнеющее небо и только сейчас начала понимать, насколько удобно и легко было путешествовать с Джастером.
Он присматривал за костром, приносил для него топливо, хранил и добывал еду и… заботился о нашей безопасности.
А теперь… Теперь я осталась с небольшим запасом веток для костра, без еды и…
И граница, установленная Шутом, исчезла.
А с реки послышались весёлые голоса.
С замирающим сердцем я встала и смотрела, как на луговину из воды выходили бледнокожие красавицы в туманных рубахах и кувшинками в распущенных волосах. Они смеялись и протягивали руки к тонкому месяцу, но ровно до того момента, как заметили отсутствие пурпурного света, разделившего луговину утром.
В то же мгновение все пятеро оказались у бывшей линии границы.
Одна из них, осторожно вытянув руки и не встретив сопротивления, медленно растянула губы в хищной улыбке, обнажая игольчатые зубы.
— Охраняй его! — я коротко оглянулась на едва живого воина, отметив краем глаза полыхнувшее синее пламя, пока пальцы торопливо рисовали в воздухе боевую руну.
«Чёрный — цвет защиты и защитников…» — всплыло вдруг в голове. Великие боги, это словно в другой жизни было, а не сегодня днём…
«А ты боишься? — как живой прозвучал в голове голос Шута. — Не спеши. Спокойно целься и отпускай…»
С нескольких шагов я не промахнусь. Только силы надо вложить побольше, чтобы противник не встал…
Джастер… Как же мне тебя не хватает!
— Сссссссс… — водяницы, хищно щерясь и жадно облизываясь, наступали полукругом. — Ссссссъесссссть…
— Обойдёссся! — зло прошипела я в ответ, отправляя руну в ближайшую нежить.
Удар превзошёл мои ожидания.
Яркая вспышка меня едва не ослепила, а водяницу отбросило на несколько шагов, и она каталась по траве, извиваясь и стеная от боли.
— Сссссссесссссстрица… — товарки скорбно всплеснули руками и дружно оскалились на меня: — Ссссссъесть!
— Джастер! — испуганно завопила я, торопливо рисуя новый знак. Но водяницы не собирались давать мне возможности спокойно прицелиться.
Четыре белёсые тени метнулись в разные стороны и я только головой закрутила, отчаянно пытаясь понять, где хоть одна из них!
— Сссссъем! — чудовищная рыбья морда возникла передо мной, и я с перепугу впечатала руну прямо между жёлтых глаз.
Оглушительный визг — и водяница отпрянула, схватившись руками за лицо, а я шарахнулась в другую сторону и запнулась о брошенный мной пояс с мечом, поскользнувшись на мокрой коже и упав на траву. Только это спасло меня от удара другой водяницы, подкравшейся со спины: нежить промахнулась и перелетела через меня, вытянув вперед руки, совсем как человек.
Но я не успела нарисовать новый знак: голубая огненная плеть сверкнула в воздухе, и водяница упала, рассечённая надвое. Нежить беззвучно разевала рот, но её тело таяло, растекаясь болотной водой.
Живой меч мог за себя постоять!
— Спасибо! — крикнула я ему, торопливо оглядываясь в поисках оставшихся противниц.
Невредимые водяницы проявились в десятке шагов от нас. Пострадавшие от моих знаков «сестрицы» жалобно стонали и умоляли им помочь.
Я торопливо поднялась на ноги и начала рисовать новый знак. Нежить зашипела, но снова атаковать не решалась, словно чего-то поджидая.
Я скосила глаза в сторону реки и поняла, что, кажется, теперь мне придётся совсем туго.
Спокойная водяная гладь вспухала горбом.
На защиту своих жён пожаловал сам хозяин.
В следующий миг я ощутила за спиной какое-то движение, и тут же мне на плечи опустилась ощутимая тяжесть. Обмерев, я скосила глаза и поняла, что на моих плечах горят синим пламенем когтистые чешуйчатые лапы.
Воздух вокруг задрожал, и я крепко закрыла глаза, внутренне приготовившись к чему-то ужасному.
Очень хотелось заткнуть уши, но я боялась пошевелиться.
Змей над моей головой открыл пасть, и Живой меч закричал.
Когда я пришла в себя, то решила, что потеряла слух: вокруг царила полная тишина. Ни водяниц, ни их товарок, ни водника не было. В тёмном, почти чёрном небе горели звёзды и красовался убывающий месяц луны Цветущих садов. Не было слышно сверчков, не звенели комары, не плескала рыба в реке. Я торопливо прочистила уши и чуть не заплакала от радости, услышав шорох ткани, а затем негромкое потрескивание догоравших в костре веток, едва слышный плеск волн о берег и шёпот ветра в кронах ив.
А я-то думала, водяницы громко визжат…
Джастер!
Я обернулась, с испугом ища взглядом тело воина.
В темноте чёрная одежда почти сливалась с травой, и, если бы не тусклый отсвет костра и еле заметное голубоватое свечение живого меча, я бы могла легко запнуться о раненого, как запнулась о брошенный мной пояс с оружием.
Найдя его под ногами, я подняла свой меч и с горечью покачала головой, глядя на пустые ножны кинжала.
Из-за него Джастер сейчас ни жив, ни мёртв. И он же спас мне жизнь…
Вздохнув, отнесла пояс к шатру и рядом бросила кинжал.
Хотя Джастер сделал это оружие для меня, я больше не желала иметь с этим ничего общего.
В руки даже брать его не хочу.
Хватит с меня.
Не ведьминское это дело — оружием размахивать.
Лучше бы я у Джастера целительству поучилась, вот бы что совсем бы не помешало…
Подкинув в костёр пару веток, я принесла из шатра покрывало, расстелив возле бесчувственного мужчины.
Живой меч полыхнул синим, когда я осторожно перекатила воина на спину, устраивая его на покрывале.
— Не бойся, тебя не оставлю, — я устроила руку с мечом поверх окровавленной рубахи и осторожно, волоком, потащила свою ношу поближе к костру.
Великие боги, я и не думала, что Джастер такой тяжёлый…
Тащить Шута в шатёр я не собиралась: что-то мне подсказывало, что воину надо оставаться под открытым небом. Живой меч снова полыхнул голубым, и я послушно вернула воина набок, а меч — под рану.
Как огненный змей умудрялся изъясняться без слов — я не понимала. Но зато чётко знала, что он от меня хочет.
И что хочу я сама.
— Пусти, — я приподняла край чёрного плаща. — Ему нужно живое тепло.
Невидимое сопротивление исчезло, и я устроилась за спиной Шута, осторожно прижавшись к нему, чтобы было теплее.
Голубой змей кольцом обернулся вокруг нас и положил голову на бок Джастера.
— Будешь караулить всю ночь?
Призрачный змей устало прикрыл чёрные глаза, и я поняла, что караулить придётся вдвоём.
Всю оставшуюся ночь я дремала вполглаза, следя, чтобы водяницы не посмели вернуться.
Не помню, как я уснула, но проснулась, оттого что раненый слабо шевельнулся.
Солнце стояло довольно высоко.
— Джастер! — я вскочила на ноги, торопливо протирая одной рукой глаза, а второй ощупывая его бледное лицо. — Ты как?
Вместо ответа он тяжело перекатился на спину и расслабленно отпустил Живой меч. Серый клинок стал почти чёрным и никак не отреагировал на разжатые пальцы хозяина.
Наверное, тоже очень устал…
— Пить… — бледные губы еле дрогнули, но я услышала и ветром сорвалась выполнить просьбу. Налив воды в чашку, я посмотрела на забытые мной травы, пересохшие под солнцем, и только тяжело вздохнула.
Жаль, конечно, что проспала, но тут уже ничего не поделаешь.
Приподняв воину голову, я осторожно вливала воду в приоткрытые губы. Шут пил медленно и глотал с заметным усилием. В какой-то момент он уронил голову набок, и вода потекла вниз по подбородку, капая на подушку и покрывало.
