Соломка и Зверь (СИ) - Шолох Юлия

— Чего ты так завелась? — Настя пожала плечами. — Я не думала, что ты так разволнуешься.

— А нечего сплетничать и болтать, если головой не думаешь!

— Ну, знаешь, — гостья отвернулась, обидевшись.

— Ладно вам, — примиряюще влез Антон. — Давайте сменим тему. Просто хорошо, что всё хорошо. У нас тоже всё отлично складывается, потому что, честно говоря, после… после последних дней мне плевать, отчего звери такие добрые. Они нас спасли — это факт. Люди хотели сделать нас козлами отпущения, а племя почему-то спасло, хотя могло и в бункере бросить, или за лесом — идите, куда хотите. Но не бросили. Теперь я их должник.

— Да, ты прав, — кивнула Настя. — Может, они просто лучше нас, людей? А мы ищем что-то ненормальное в доброте, потому что к ней не привыкли? В общем, скажем спасибо и забудем о споре.

Конечно, как с этим мне согласишься? Соломка промолчала, а после с удовольствием дала перевести тему на другое — погода, планы, развлечения. Как обычно.

Гости вскоре ушли и провожая взглядом удаляющиеся фигуры, шедшие рядом, Соломка подумала, как хорошо, что они помирились, столько пережить вместе и сориться — что может быть глупее?

Да, тут же всплыл саркастический голос в голове. — Что может быть глупее?

Утром она проснулась рано, только светало. Перепроверила вещи, оделась и позавтракала. Когда раздался шум подъехавшей машины, Меланья была уже как на иголках.

Еле дождалась звонка и быстро открыла дверь. Гнат словно никуда и не собирался — та самая пресловутая куртка нараспашку, тёмные джинсы с простым кожаным поясом. И, несмотря на чисто выбритое лицо, он выглядел хмурым, даже недовольным, когда настороженно осматривал её одежду. Соломка быстро мысленно пробежалась: джинсы, водолазка, толстый свитер, одолженный у Ванилии за неимением своего — ничего криминального. Обычная одежда для путешествий, чего так смотреть, будто ожидал увидеть её в вечернем платье, а оно вон как обернулось?

— Заходи. — Через силу улыбнулась Соломка. — Ты позавтракал?

— Да. Надеюсь, ты тоже, потому что нас ждут.

— А мы едем не одни? — расстроилась Меланья и в тоне сразу появились капризные нотки.

— Нет, мы едем группой из пяти человек. Выедем вместе, двумя машинами, мы отдельно, они отдельно. Жить тоже будем отдельно.

Гнат замолчал и с сомнением осмотрелся ещё раз, как будто ожидал увидеть в углу диких зверей или на худой конец расчлененный труп. Как будто не хотел смотреть ей в глаза.

— Мы же сейчас едем? — уточнила Соломка. Неужели он жалеет о приглашении и теперь размышляет, как бы так помягче об этом сообщить? Вот это будет прямое доказательство тому, что… Вот тут-то и придумывать больше ничего будет не нужно!

Соломка судорожно сглотнула.

— Ты действительно собралась ехать? — перестав разглядывать коридор, в котором было всё как всегда, спросил Гнат, как показалось, удивленно.

— Ну да, — растерялась Соломка. — Мы же договорились. Или что-то изменилось?

Он пожал плечами.

— Нет. Но мы два дня подряд договаривались встретиться, а у тебя находились неотложные дела.

— Я… — возмущаться и причитать на тему учёбы было действительно глупо и ненатурально, учитывая, через что им пришлось пройти. Соломка прекрасно понимала, что провести вместе несколько дней, чтобы, наконец, стать парой она могла бы даже в ущерб учёбе. Однако хотелось как лучше, чтобы случайно не ляпнуть лишнего, чтобы его не обидеть! Придётся опять врать, для общего блага, конечно же. — Мне просто нужно было подумать.

— О чем?

— О… о жизни.

Он не поверил, конечно, даже отвернулся, будто не хотел слушать.

— Ладно, раз ты готова, поехали. Вещи давай.

В машине было включено радио, которое хорошо отвлекало от гнетущего молчания. Они ехали следом за остальными из группы, занявшими маленькую зеленую машину — двоими незнакомыми зверями и Гадуком. Жутковатый тип, слишком молчаливый и глаза так мерцают, как будто он без конца думает, строит планы, и все они рассчитаны на как минимум завоевание мира.

Гнат обхватил руль — этот жест завораживал своей уверенностью и хорошо контролируемой силой — и сказал:

— Ехать долго, можешь поспать, если не выспалась.

— Пока не хочется. А почему мы едем? Разве вы не умеете телепортироваться? По телеку говорили, запросто.

— Только на короткие дистанции, телепортироваться слишком затратно по энергии. А вообще по телеку про нас много разной ерунды говорят.

Соломка вздохнула.

— Кто его знает, что ерунда, что правда. Как отличить? В общем, ладно, не бери в голову.

— Ладно.

Машина катила дальше, музыка играла, а Соломка отвернулась к окну, прикусывая губу. Ладно, и всё. И никаких вопросов, как дела, что нового, никаких рассказов, что делал последние два дня.

Как будто ему всё равно.

Нельзя злиться, нужно успокоиться, потому что я ему верю, привычно завела пластинку здравая часть рассудка, но где там! Сегодня это не прокатывало.

Ехали они очень долго, до самых сумерек, ни разу не остановившись даже перекусить, пришлось прямо в машине пить кофе из термоса и есть запасённые булочки и бутерброды, которые принесла перед сном Троя.

— Незапланированная неделя отпуска! — сказала подруга, стоя на пороге и вручив свёрток с припасами. — Я себе такого позволить не могу.

— Извини, я не подумала.

— Но это мелочи, учитывая, что теперь Ленсуаза наш дом родной. Никуда мы теперь не денемся, ни от племени, ни от мужей.

— Я не замужем, — напомнила Соломка.

— По человеческим законам, конечно. Но Гнат объявил, что вы пара, а ты не спорила.

— Да я не знала!

— А то что? Возмущалась бы и кричала на всю площадь, что это неправда и он врёт?

Соломка замялась.

— А он что, кричал на всю площадь?

— Ну да.

Троя выглядела слишком серьезно, чтобы поверить её рассказу. Не мог Гнат кричать на всю площадь.

Но с другой стороны, ведь как-то о них объявил?

— Ну всё, удачного отдыха.

— Подожди! Почему все болтают, что я замужем?

Троя, однако, ушла, не ответив и не признавшись, что пошутила. Кричал он, надо же! Всю дорогу Гнат молчал, словно немой.

Машины остановились в сумерках у придорожного кафе с рыночным деревянным прилавком, сейчас занесенным снегом, и несколькими крепкими сараями. Вокруг был лес: дырявый, редкий, но всё равно лес.

— Дальше на снегоходе, — сказал Гнат, выключая машину. Соломка удивилась, но без вопросов вылезла на улицу, захватив с заднего сиденья свою сумку. Размяться было приятно — столько времени провести в положении сидя! Странно, что она еще не ходит, наклонясь.

Звери действовали слажено, быстро, и уверено, причём без слов. Из дальнего сарая выгнали три снегохода, Гнат уже привязывал к одному из них набитые мешки, вытащенные из багажника машины.

— А что это? — спросила Соломка, подходя ближе.

— Продукты.

И снова молчок — ни одного лишнего слова.

— Готовы? — спросил Гадук, который тоже крепил груз на свой снегоход.

— Вы разве не хотите перекусить? Целый день же не ели? — спросила Соломка.

— На месте поедим, осталось всего полчаса. Готовы?

— Да. Садись, — Гнат залез на снегоход и кивнул за спину. — Уже недалеко.

К этому времени совсем стемнело и дороги она не запомнила — только холодный ветер, твёрдую спину Гната и темные пятна окружающего леса, перемежающиеся ещё более темными. Подумалось, что тогда на празднике, на санках было куда приятнее ехать, но Соломка поняла, что это не так. Ей нравилось ехать сейчас, на снегоходе, потому что они были одни. Потому что можно было обнять Гната, прижаться щекой к его спине и при этом не нужно разговаривать, отвечать на вопросы и бесконечно давить в себе недоверие, которое ни за что не желает уходить.

Пусть пока он не видит, до чего Соломка докатилась.

Пусть не знает.

Ехали они действительно недолго.

— Давай, до завтра! — крикнул кто-то из зверей и впереди идущий снегоход развернулся и ушёл в сторону.