Сделка (СИ) - Вилкс Энни

— Очень, очень плохо, — пропела себе под нос женщина, выходя на балкон.

Погода стояла великолепная. Первые соловьи уже пели ночами, а днями под каменными уступами обустраивали свои гнезда крупные, шустрые ласточки. Дарида с удовольствием кормила их с рук, рассыпая сушеных мушек по ладони, а пугливые птицы хватали насекомых прямо в полете.

На запястье блестел золотой браслет, отражая солнце. Она любовалась переплетениями колючих стебельков и навершием в виде нераспустившейся розы — на руке Вера это украшение смотрелось экзотично, Дариде же прекрасно подходило. Этот браслет следовало передать Келлферу, когда он придет, не забыв выторговать для себя такие условия, которые будут ей выгодны. Вер объяснил, что браслет может снять с руки только тот, кто надел, и что Келлферу он понадобится. Дарида тогда щелкнула пружинным замком, впервые за сорок лет ощущая пьянящую власть над еще не появившимся шепчущим.

Когда она, замирая сердцем, спросила у всезнающего Вера, получится ли у нее, он развеял ее сомнения: «Даже лучше, чем ты думаешь сейчас». Дарида верила этому слуге сильнейшего в мире господина, и его слова совсем развеяли ее тревогу. Вер был уверен — разве мог он ошибиться?

Проклятия не умели накладывать и снимать даже шепчущие, так объяснил ей Вер. Даже самые сильные не смогли бы. Проклятия были так редки, что никто не встречался с ними тысячелетиями, а искаженная информация о них содержалась только в древних легендах — отрывочная, смехотворно перевранная, почти бесполезная. Вер по ее просьбе рассказал ей одну из таких сказок: о сильном потустороннем существе, взрезавшем ткань податливого мира своим кровавым словом. Все, подвергнувшиеся влиянию, не слышали и не видели его, и лишь умирали, не имея возможности защититься. В той мрачной истории дух раздора утолил свои желания и ушел, оставляя мир опустошенным — а люди построили его вновь.

Проклятия состояли из материи, с которыми жители мира просто не умели работать. Каким бы сильным шепчущим ни был Келлфер, он ничего не мог сделать. Не мог он, не мог его друг Карион, не мог весь Приют Тайного знания.

Одно маленькое, неотвратимое, смертельное проклятие. Кровавое слово, проникшее в глубину мира, чтобы вытравить из него Илиану. Теперь имя ее ничего для Дариды не значило — девушка была уже мертва, о чем не мог знать Келлфер. Он искал помощи, все еще ослепленный, и только Дарида знала, как связать с наложившим слово демоном. Великий господин не помог бы, но Келлфер остался бы у нее, столько ждавшей Дариды, в долгу.

Дарида обдумывала условия, шлифуя формулировки. Вечная жизнь, вечная молодость, всесторонняя поддержка директора Приюта — и, конечно, сам Келлфер. Нет, она не была наивна: запереть шепчущего в Солнечном замке и принудить его управлять землями, пусть и одними из богатейших в Империи Рад, не получилось бы. Кроме того, злить Келлфера, откровенно привязывая к себе, не стоило. Нужно было сделать вид, что хочет помочь, нужно было зарыдать и поведать ему ужасную историю о похитившем каплю ее крови существе. «Он купил ее за этот браслет, просто поставил меня перед фактом, — в ее фантазии поднимала на Келлфера заплаканные глаза трогательная Дарида. — Я не знала, зачем, у меня не было выбора».

Келлфер не смог бы поймать ее на лжи.

«Он сказал, браслет я могу только продать… Мне нужна твоя помощь, сущая мелочь». Мелочь, так она и скажет, совсем как Вер тогда, на утесе. И озвучит желание, которое покажется Келлферу пустяком.

Простенький ритуал, еженедельные посещения по надуманной причине — этого хватит, чтобы он сблизился с ней снова. Посмотрел на нее другими глазами. Увидел в ней не оступившуюся девчонку, а сильного правителя, знающую себе цену женщину. Поддержку — после смерти невесты ему понадобится поддержка — и любовь.

В своих желаниях Дарида все смелела. Ей казалось, что она могла бы все повернуть вспять, будь она снова красивой и молодой, имей она возможность заново, иначе, построить отношения с Келлфером, сосредоточь она в своих руках всю власть над Желтыми землями. Мечты, которым она раньше не давала хода, рассудочно не разрешая себе тешиться глупостями, теперь казались ей осуществимыми. Бывало, она задумывалась, не мог ли Вер как-то по-особому убедить ее, так необычны были такие оторванные от текущего положения дел рассуждения, но эта мысль, нелюбимая и нежеланная, быстро мелькала и исчезала, погребенная под воздушными замками близящегося счастья.

— Мама, сегодня традиционное открытое заседание, ты не забыла? — заглянул на балкон Дарис. — Дядя настаивает, что ты должна быть.

— Твоему дяде недолго осталось мне приказывать, — мурлыкнула Дарида, оборачиваясь.

Сын вышел на воздух и зажмурился, ладонью прикрывая глаза от солнца. Мертво висящая металлическая кисть заискрилась, ловя лучи.

— Ты опять об этом, — мигом помрачнело красивое лицо. — Если он узнает, может тебя казнить.

— Ты ему скажешь? — сощурилась Дарида. — Да брось, это то, чего мы всегда хотели.

— Ты снова не в себе, — тихо проговорил Дарис, отступая. — Твои планы нереальны. Я рассказал Арету, что ты плохо чувствуешь себя. Пожалуйста, прими его сегодня.

— Что ты ему рассказал?! — взвилась Дарида.

— Ничего конкретного, — отступил еще на шаг Дарис. — Только что тебе сложно сосредоточиться. Что ты днями напролет не выходишь из комнаты, и все твердишь о каком-то шепчущем, благодаря которому начнешь новую жизнь. Мама… — он запнулся. — Ты же помнишь, что здесь никого не было?

— Был, — усмехнулась Дарида. — Но говорил он только со мной.

— И отвел тебя к Разлому?

— Да.

— Туда нельзя открыть портал.

— Кому-то нельзя, но ему было можно, — улыбнулась Дарида, не понимая, зачем Дарис спорит с ней. Разве не было очевидно, что Веру нужна была именно она, и что шепчущий не посчитал нужным показаться кому-то еще?

— Его даже никто не видел, — будто озвучил ее мысли Дарис.

— Ну разумеется.

— Я не узнаю тебя последние дни.

— Шепчущий, который изменит нашу жизнь — твой отец, — ответила Дарида, не обращая внимания на последнюю фразу сына. — Ты не хочешь, чтобы он вернулся к нам?

— Нет, — негромко, но твердо ответил Дарис. — И тебе не стоит обманываться. Он скорее убьет нас обоих, чем будет к нам привязан.

— Благодаря вот этому! — тряхнула рукой Дарида, и браслет звякнул о расшитый жемчугом рукав. — Все получится, вот увидишь. Он уже любил нас, полюбит снова.

— Как скажешь, — неожиданно согласился Дарис. — На собрание не идешь?

— Нет, ты же видишь, я занята! — отрезала Дарида, перебирая пальцами жирные тела насекомых.

— Но ты примешь Арета вечером?

— Зачем?

— У меня зудящая сыпь. Я мог тебя заразить, он проверит. Ты же не хочешь, чтобы отец увидел ее.

— Ладно, — махнула рукой Дарида, даже не поднимая глаз на сына. — Пусть Арет приходит.

54.

— Ты что-то нашел? — не приветствуя, обратился Келлфер к только что возникшему между портальных камней Даору.

Тот сделал шаг внутрь словно зубьями окруженной столбами круглой площадки, не обращая внимания на подскочившего послушника, дрожащего как осиновый лист. Молодой паренек мялся, не решаясь подойти, но в результате все-таки сделал над собой усилие и робко шепнул, оглядываясь на директора Келлфера:

— Ваше имя?

Даор не ответил, и парень повторил свой вопрос чуть громче.

— Сетар, уйди, — бросил ему Келлфер, и послушника как ветром сдуло. — Так что?

— Отец нам не поможет, — ровно сказал черный герцог. — Но я вполне могу провести ритуал поиска по крови, если ты еще не провел.

Ритуалы никогда не были сильным местом предпочитавшего быстрые заговоры Келлфера, и Даор это знал. В магии крови же и вовсе разбирались единицы, и черный герцог, в отличие от Келлфера, был как раз одним из изучавших самую опасную сторону силы людей. Не будь Келлфер так зол и напуган, он бы оценил, какую корректную формулировку использовал герцог, оставляя другу возможность сохранить лицо.