Шерон Тихтнер - Единственная
— Зак, ты ее задушишь! — проговорил Жозен. Силы возвращались ко мне с бешеной скоростью. Наконец–то я смогла открыть глаза. На меня смотрели три пары любящих глаз. Что еще нужно в жизни? Я не сдержалась и заплакала.
— У тебя что–то болит? — тут же запаниковал Зак.
— Нет, просто рада вас видеть! Я вас так люблю! Всех! — проговорила я, распахнув руки. Франческа тут же правильно расценила мой жест, но немного помедлив и Жозен присоединился. Несколько секунд мы просто обнимались, как самая настоящая семья!
— Ой, ты, наверное, хочешь кушать! — воскликнула Франческа, отстраняясь от нас.
— Ты не исправима! — пробормотала я, улыбаясь.
— Она права! Мы не знаем, что с тобой было, — очень серьезно проговорил Жозен.
— Сколько времени я в таком состоянии? — твердо спросила я. Раз уж серьезно, так серьезно!
— Около трех часов, — спокойно отвечал Жозен, хотя в голосе чувствовались нотки тревоги, да и подозрительность присутствовала!
— Что с девушкой и ребенком? — спрашивала я, усаживаясь. Зак тихо помогал мне как серьезно больной! Я не стала сопротивляться.
— С ребенком все нормально. Франческа уже вызвала нужные службы. Ребенка скоро заберут, — говорил Жозен, а в глазах была нескрываемая грусть.
— Что с девушкой? Она жива? — требовала ответа я. На лице Зака была такая боль. Его аж передернуло от моих слов. Жозен тоже смотрел в пол. А Франческа замерла на месте с тарелкой в руках. Такого напряжения в этой семье я еще никогда не видела.
— Говорите! Что с ней? — закричала я.
— Она жива, но больше не человек! — со вселенской болью в голосе произнес Жозен. Больше ничего не надо было. Все было и так понятно.
— Теперь она вампир? — спросила я, уже зная ответ. Все трое одновременно кивнули.
