Джанин Фрост - Эта сторона могилы
— Я позвоню Тимми, сообщу новости, — сказала я, поднимаясь.
— Бедный парень не может вздохнуть спокойно, если дело доходит до женщин, — заметил Кости.
Я встретила его темно-карий взгляд первой настоящей улыбкой за прошедшие несколько дней.
— Он просто еще не встретил ту единственную, но как только встретит, он забудет всех остальных.
Его улыбка была полна обещания, а сила, казалось, обхватила меня медленным, чувственным туманом.
— Действительно, — согласился он глубоким и шелковистым голосом. — Единственную женщину стоит подождать.
Теперь уже Кира откашлялась из-за решительного изменения в атмосфере. Я, все еще медленно улыбаясь, поднялась наверх в свою комнату, чтобы позвонить Тимми и сообщить ему новости, которые были одновременно и хорошими, и плохими.
Глава 33
Я повесила трубку полчаса спустя, тяжело выдыхая. Тимми воспринял новости о Наде достаточно хорошо, хоть и пришлось отговаривать его от намерения увидеть ее лично, чтобы точно знать, в порядке ли она. Я доторговалась до телефонного звонка. Тимми понятия не имел, каким сильным был вампирский территориализм. Если он выкажет сильный запах страсти и безответной любви к Наде рядом с Деброй, по общему признанию относимой к «старой школе», ему повезет, если он уйдет оттуда без постоянной хромоты, если вообще уйдет.
— … видел их несколько лет назад, хотя тогда Мари использовала их, только чтобы пригрозить мне, и не заставляла их нападать на меня, — сказал Кости.
Я навострила уши. Чуть раньше я ушла в свою комнату и закрыла за собой дверь, чтобы мой разговор не отвлекал никого этажом ниже. Пока я отговаривала Тимми от опасных глупостей, я пропустила то, о чем они говорили. Беседа вернулась к Остаткам? Кости никогда не говорил мне, что видел их прежде, уже не говоря о том, что Мари угрожала ему ими.
Я поспешила вниз, когда он закончил:
— Кто сможет сказать, что она не часто их использует? Большинство после этого долго не живут.
— Полагаю, требуется довольно много сил, чтобы поднять и управлять ими. Потому это воспрепятствует Мари сделать Остатки своим самым часто используемым оружием, — заявил Менчерес, прежде чем вопросительно поднять в мою сторону бровь. — Ты ведь была очень уставшей после этого, как я припоминаю.
Я села рядом с Кости, утвердительно пробормотав:
— По крайней мере, Мари была права, и эффект был не столь подавляющим, как в первый раз.
Я чувствовала себя усталой и замерзшей абсолютно всюду в течение тех нескольких часов после того, как подняла их вместе с Владом, но все то время я была в состоянии удержать над собой контроль. Ничего подобного тому разу, когда я впервые выпила кровь Мари и затем на два дня съехала с катушек.
Кости развернулся, чтобы уставиться на меня.
— В первый раз? Ты поднимала их снова?
О, дерьмо. Со всем, что случилось, у меня не было шанса рассказать Кости, что мы с Владом сделали на кладбище той ночью. Теперь он думал, что я скрывала это от него.
— Я сделала пробный прогон подъема Остатков чуть больше недели назад, — сказала я, поднимая руку в ответ на недоверие, хлестнувшее через мое подсознание. — Прежде чем ты разозлишься, я скажу, что не действовала преднамеренно у тебя за спиной. Просто так получилось. И нет, у меня не было приступа шлюхастости снова.
— И ты забыла упомянуть мне об этом, потому что…? — вопросил он, и намек на гнев коснулся моих чувств.
— Потому что в следующий раз, когда я тебя увидела, умер Дон, — твердо ответила я. — И это был не тот сорт вещей, который я хотела бы небрежно упомянуть тебе по телефону до того.
Кости медленно выдохнул, издав шипение, и тот гнев сменился чем-то более умеренным, вроде неодобрения.
— Ты знал об этом? — спросил он Менчереса.
Тот уклончиво пожал плечами.
— Позже, да.
Я с предельным трудом сдержала фырканье. Несомненно, он получил подтверждение позже, но, как он сам признался после нашего возвращения, Менчерес чертовски хорошо знал заранее, что сделаем мы с Владом. Однако Кости не смог уловить тончайший намек на увертку в равнодушном угольном взгляде Менчереса. На заметку: Он увертывается от прямого ответа с впечатляющим мастерством.
— Хорошо, — наконец сказал Кости смирившимся, но уже не разозленным и не таким неодобрительным тоном. — Ну и как все было на этот раз, Котенок?
— Все еще очень странно, — с дрожью признала я. — Потребовался метод проб и ошибок, но мы узнали, что вызывают их и управляют ими с помощью крови. После того, как я отослала их назад, я чувствовала себя усталой, замерзшей и голодной — в хорошем смысле, — добавила я, бросив резкий взгляд на невинно моргнувшего Менчереса. — Ничего столь же плохого как в первый раз.
Несмотря на то, что я не хотела, чтобы воспоминания вернулись, они это все равно сделали. Холод во всем теле. Такой невероятный голод. Мешанина голосов в моем разуме, переплетающихся в рев белого шума…
За исключением одного голоса, достаточно странного. Он маячил на краю моей памяти, медовый и южно-креольский, танцующий среди хаоса той ночи, когда я впервые открылась истинным глубинам власти Мари над мертвыми. Верно, Мари задала мне вопрос, который я не разобрала в тот раз, потому что тогда я словно задыхалась от силы, перенятой у нее. Теперь, однако, ее вопрос был столь же ясен, как если бы она только что прошептала его мне в ухо.
«Ты никогда не задумывалась, как Грегор бежал из тюрьмы Менчереса?»
Странно, что она спросила про это. Менчерес унес меня от Грегора, стерев из памяти все время моего пребывания с ним, и в наказание заключил Грегора в тюрьму. Все же каким-то образом дюжину лет спустя Грегор сбежал и приехал за мной, утверждая, что я его жена, а не Кости. В то время раздумывание над тем, как Грегору удалось бежать, не значилось первым пунктом в списке наших приоритетов. Не с той проблемой, что Грегор выпустил на свободу.
Честно говоря, я не думала о Грегоре очень уж много после того, как взорвала ему голову пирокинетической силой, которую временно переняла у Влада. Почему из всех вещей Мари спросила меня именно о том, знаю ли я, как выбрался Грегор? Она понимала, что нет. Никто не знал, даже Менчерес. К тому же, это была последняя вещь, о которой я заботилась, обезумев от связи с мертвыми, которую получила от нее…
— Срань господня! — воскликнула я, вскакивая так быстро, что от моего движения перевернулся диван.
Кости был уже на ногах, кидая вокруг пристальные взгляды, сжав в руке кинжал. Я отклонила его в сторону почти лихорадочным взмахом руки, топая так сильно, что, должно быть, оставила вмятины в полу.
— Грегор. — Я схватила Кости за плечи, едва замечая, что его брови взметнулись вверх от звука этого имени. — Он сбежал из тюрьмы Менчереса, что никто по идее не может сделать, учитывая, какой умный и сильный наш дедуля-фараон, правильно? Но Грегор смылся, не оставив ни намека на то, как он это проделал. Разве вы не видите? Мы-то думали, он разработал хитроумный план бегства сам, но ублюдок ни черта не делал!
