Дамский LADY - Другая история(Сборник конкурсных фентези-рассказов Темного Двора-Литературный клуб Lady-Webnice)
- Ты, наверное, замёрзла. Ты ведь шла домой пешком, да?
- Теперь ты понял, что я – живой человек, а не фарфоровая кукла, которая не чувствует ни жары, ни холода? Какой прогресс! – фыркнула девушка.
Она прошла мимо него и с наслаждением упала на кровать, закутавшись в тёплое одеяло.
Марина понимала, что Богдан – не худший вид клетки, но также осознала и то, что больше не позволит ему над ней издеваться. И, если он позволит себе ещё какую-нибудь выходку, то… пожалеет, что родился на свет. И забудет, как его зовут.
Нина Дьяченко
Зачем ты сделал это со мной? (Нина Дьяченко)
Этот проклятый замок вызывает дрожь ужаса даже у меня, вампира. Что же должен ощущать ты, Светлый? Мне интересно было бы поникнуть сквозь маску безмятежности – твоё почти детское лицо с тонкими, красивыми чертами. Правда, ты время от времени поправляешь густые светлые волосы, но я не знаю, давняя ли это привычка или сегодняшняя нервозность. Хрупкий, кажущимся лёгким, как пушинка, подхваченная ветром – явный потомок эльфов, но без их ненавистного мне сияния, которое заметно больше в ночи, но даже и днём может вызывать резь в глазах у вампиров и другой нечисти.
Да, я – нечисть. Отголосок тьмы, про которую и сам мало что знаю. Хотя это мне не мешает величать себя Тёмным.
Ещё недавно мы бы, скорей всего, сражались до смерти, если б случайно встретились. По крайней мере, постарались бы избежать прямого контакта и поводов для битвы.
А сейчас… Чернила на магическом контракте между нашими Повелителями едва просохли, а мы уже сотрудничаем. Ищем в проклятом, давно заброшенном замке, когда-то служащим для самых тёмных магических, кровавых ритуалов, - некий амулет, способный активизироваться и разнести весь этот мир на мелкую пыль.
Иногда мне кажется, что это не такая уж плохая идея.
В любом случае, сотрудничество Света и Тьмы кажется мне явным безумием. Слишком уж мы разные. Точнее – диаметрально противоположные. И, что самое ужасное – каждый из нас считает себя правым. Единственным хранителем зерна истины.
Лично я сам удивился, когда Тёмный повелитель приказал мне исполнить эту миссию вместе со Светлым, которого изберут свои. Я, конечно, очень силён, но никогда не был дипломатом. Никогда не потворствовал Светлым. И всё же… кажется, ОН был уверен, что я умею держать себя в руках и во имя Высших целей сдержусь – и не перекушу горло белокурому юноше, который так спокойно, с такой милой безмятежностью следует рядом со мной.
Я чувствую его запах, который кружит голову. Потомки эльфов пахнут цветами – сами эльфы – словно грозовое небо, готовое вонзить в земную твердь молнии. А также чистотой золотых колосьев вызревающего хлеба.
Жажда во мне растёт, становится пугающей, почти безумием, наваждением.
И возрастает от взглядов прозрачных серо-голубых, как ручей, глаз; при каждом движении, грациозном и уверенном.
Впрочем, Светлый силён – полагаю, что его отец – очень сильный маг, а мать – эльфийка. Сосредоточие силы, до нужного момента спрятанной под невинным обликом.
И, словно для большего контраста, мы одеты в свои цвета: он – в светлые, а я – в тёмные. К тому же – я брюнет с кожей, белизне которой могли бы позавидовать даже эльфы – если б не считали её отвратительной, как первый признак отсутствия света и жизни. Кажется, эльфы видят ауру – оболочку души – и для них она раскрашены в разные цвета. Наверное, и моя душа чёрная. В лучшем случае – тёмно-серая.
Я – ничто, я – тень. Но тень с острыми клыками, быстрыми движениями хищника и почти полной неуязвимостью. И жаждой.
Мы идём полутёмными коридорами, которые освещаются лишь светом факела в руках белокурого паренька, да проломами в стенах, которые поджидают в самых неожиданных местах: в полу, на потолке, в углах.
А я всё пытаюсь понять, за какие заслуги выбрали этого паренька? Что в нём такого особенного, кроме происхождения?
И знает ли он, что мы идём на смерть?
Ведь защита той комнаты, которая сберегает артефакт, как стены зачарованной шкатулки, - активизируется, как только мы войдём. Войти мы сможем, выйти – нет.
Скорее всего, что замок обрушится нам на голову, мстя за вторжение.
Я никогда не стремился жертвовать собой, даже ради Тьмы (будь она трижды проклята!), но приказы Повелителя не обсуждаются. Иначе он бы сам убил меня – и я бы подыхал долго, мечтая о смерти. О, подвалы повелителя внушают ужас даже Светлым, не говоря уже о нас, его слугах, или, вернее, рабах.
Интересно, чем пригрозили этому мальчику, которому на вид едва ли больше семнадцати. Любопытно, у него есть невеста? Он влюблён? Ему есть, кого терять?
Лично я одинок – кажется, с момента моего второго рождения. Тёмные не могут любить – я с этим смирился, но поддерживать отношения, основанные только на похоти и лжи не хотел. Наверное, это была моя слабость, но меня за неё не наказывали. Повелителю было плевать на личную жизнь рабов.
Вампиры не могут зачать ребёнка, поэтому в качестве «производителей» совершенно бесполезны. Так что величина тёмного войска в любом случае не на моей совести. Если б она у меня была, эта совесть.
В момент трансформации я прошёл через такие страдания, что возненавидел всех и вся. И местечка в душе для других чувств не осталось. Только память о жуткой и долгой боли – и ненависть.
- Эйр, кажется, мы уже пришли, - тихий голос развеял мои мысли. Оно и правильно – мы пришли дело делать, а не поддаваться слабостям.
И всё-таки – ему страшно? Он боится боли, как всегда боялся её я? Вампиром меня сделали насильно, по приказу Повелителя, который лично отбирал своих «летающих слуг», одних из самых сильных воинов.
У меня никогда не спрашивали разрешения, прежде чем вдребезги разрушить мою жизнь, разбить сердце. Мне никогда не разрешали стать таким, как я хотел.
Не человек, и даже не существо, а лишь пустота.
Тогда почему мне так страшно?
Неужели воспоминания о той, давней боли, снова делают меня живым? Пусть и отчаянно слабым.
Чёрная дверь на фоне серой стены. Факел чуть-чуть подрагивает в его руке. А, значит, всё-таки страшно!
Пытаюсь ощутить злорадство, но могу лишь сочувствовать. Я кладу ледяную (я это знаю) руку на плечо парня и слегка сжимаю.
Я догадываюсь, насколько неприятно для него это прикосновенье: для Светлых касания Тёмных, тем более, вампиров (хуже лишь сам Повелитель), - почти мученье. По крайней мере, моральное.
Но он подбадривающе мне улыбается, а его глаза сияют.
- Мы уже пришли!
Очень мило. Радоваться своей смерти! Неужели ему некого терять?
Даже я, убеждённый мизантроп, с чёрной, источённой душой, боюсь смерти. А он… улыбается. Словно девица на свидании.
