Мои неотразимые гадюки. Книга 3 (СИ) - Сергеева Александра Александровна

– Слыхал уже, – всё ещё не вполне радостно оборвал его Юрат. – Твои ведьмы все уши прожужжали. Да и с Бесом я что-то такое почуял. Но он-то мужик. А чего я теперь-то делать буду?

– Пойдёшь вместе с нами, – нетерпеливо пролязгала железом в голосе Лэйра. – Хватит ныть. Что случилось, то случилось.

– Разберёмся с насущными проблемами. А Булку я переориентирую, – поднимаясь и отряхивая задницу, пообещал манипулятор.

– Чего сделаешь? – не понял Юрат, куртка которого уже взмокла от свинячьих поцелуйчиков.

– Хватит! – рявкнула Лэйра, цапнула манипулятора за руку и потащила прочь: – Лэти зовёт! Оглох что ли? Потом обсудите!

Звала их не Лэти. Верней, она лишь переадресовала желание Драгомии увидеть манипулятора. Да и на очередную заезжую гадюку полюбоваться – первые две ей понравились. Лэйра же обладала неисчислимым и неистребимым опытом проходчицы чужих задниц без подручных банно-прачечных средств. Уж на что Драгомия тёртый калач, но и бабушка пала жертвой всеобъемлющей харизмы, что пёрла из Лэйры – просили её или не просили.

И вот, пока Дайна кормила своего любимого всеми притесняемого супруга свежим супчиком, Драгомия занялась Лэйрой. А в их компанию моментально втянулись и прочие гадюки. Гадючье гнездо зашебаршило, завозилось, зашипело и захихикало. Армы пытались, было, нарушить границы стихийного собрания, но их грубо попёрли вон. Гнер, естественно, попробовал наседать на манипулятора, дескать, просвети, а то всякие тайны нынче не ко двору. Война, а щупам всё хаханьки.

Дон хлебал суп с почти свежей пресной, но жутко вкусной лепёшкой. Дайна к супчику ещё и чесночной травки нарвала – рай спустился на землю и дислоцировался вокруг их костра. А тут всякие мутанты руки выкручивают в попытке заставить его работать. Так и зудело послать командира спецназа системы во все самые печально известные места. Но – как пишут в книгах – в воздухе висело что-то этакое. К анализу и оценке обстановки манипулятором это не имело никакого отношения. Депеши из головы были самые положительные. А вот чуйка, в которую Дон верил с детского сада – где слыл «прохиндеем не по годам» - голосила во всю мочь: сейчас оно начнётся. Может, это был подспудный психоз местных щупов, машинально транслируемый в психику стабилизатора. Может, и собственный психосдвиг – кто его разберёт? Дон это чувствовал и не собирался игнорировать.

– Что? – насторожился Гнер, читая морду стабилизатора, как книгу с большими буквами.

– Кажется, мы не дойдём до дома, – выдал Дон прогноз, от которого воротило с души. – На слово поверишь?

– Тебе да, – не моргнув глазом, заверил Аэгл.

– Они уже где-то рядом. Эти полоумные старухи. Задницей чую.

– Ей верю ещё больше, – похвалил Гнер чуть ли не самый чувствительный орган манипулятора. – Думаешь, рискнут закончить всё прямо сегодня? Судьба подруги их не напугала?

– Я очень надеялся на это, – вздохнул Дон. – Но чокнутый щуп не то же самое, что чокнутый человек. Их сейчас прямо распирает нас прикончить.

– Три щупа против имеющихся у нас шести? – задумчиво подсчитал арм. – Да ещё и манипулятора. Неужели они настолько сумасшедшие?

– На всех сразу не кинутся, – уточнил Дон.

– А подловить нас врозь я не позволю, – холодно отчеканил Аэгл. – Хватит. Мы пришли к цели, но не обрели её. Это плохо сказывается на моральном состоянии системы. Особенно щупов. Их так и подбрасывает от желания прикончить тех, кто им мешает.

– Вот и пусть их прикончат, – наконец-то, дотелепалась до них Драгомия для мужского разговора. – Вы, ребята, очень умные, – на полном серьёзе заявила старая леди. – Но даже ты, Донат, не вполне понимаешь суть внутреннего мира щупа. Для нас нет ничего более разрушительного, нежели неосуществлённые желания. Не мелочь навроде цацек, а подлинные желания. Те, что непременно требуют исполнения. Этот проклятый дар щупов изуродовал нас… Вы даже представить не можете как. Он губит большинство из нас. Он сгубил обеих моих дочерей. Мою мать. Мою старшую внучку. Мою единственную подругу, её дочерей… Не хочу об этом! – резко одёрнула себя Драгомия. – Думаю, вы и так уже всё поняли.

– Опасных для жизни щупов должны убрать сами щупы, – задумчиво кивнул Дон. – И думаю, что в этом ты права. Хотя я не оставлю их без присмотра, – покосился он на Гнера, получил кивок поддержки и выдвинул ультиматум: – Придётся тебе согласиться с тем, что мы будем контролировать девчонок. Кого ты намерена отправить… на это дело?

– Да вот Крислин с Баирой, – выдвинула кандидатуры Драгомия, поглаживая задремавшего под разговор крысёнка. – Они у меня самые боевитые. Но при этом и самые разумные. Дров не наломают. А ваши кто? – она испытующе посмотрела на манипулятора, а потом и на арма.

– Лэйра, – моментально выбрал Гнер. – Даслану с Лэти нет. Первая не боец, а вторая слишком…, – застопорило его в поиске мягких формулировок.

– В каждой бочке затычка, – поделился манипулятор очередным перлом инопланетного юмора.

– Точно! – одобрил Гнер. – Ты как скажешь… И всегда в самый раз.

Дон не возражал, когда восхищались его остроумием за счёт всякой банальщины его мира. Ибо искренно и однозначно считал себя единственным наследником Земли в мире этом – девки не в счёт, ибо не хрен.

– Согласен: Лэйра, а остальные топают на базу, – подвёл итог манипулятор. – Кто из ребят?

Гнер открыл рот и… закрыл рот. Ибо манипулятор привычно окаменел на секундочку – стандартный отчёт изнутри организма – а потом вытаращился на Драгомию. Бабушка не обладала дальнодействующим радаром, но догадалась:

– Кто-то из моих девочек?

– И весьма агрессивный, – дополнил Дон. – Правда, скорей всего не в наш адрес.

– Что-то случилось, – досадливо вздохнула Драгомия. – Как всегда. Если уж что-то где-то не клеится, так и в других местах треснет по швам.

«Системник», дав манипулятору время на обсасывание вопроса, самостоятельно отвесил щупам пинок. Лэти с Баирой помчались навстречу новой гостье, ещё не подозревая о её существовании. Раз манипулятор её чует, значит, её не может не быть. Пока ждали девчонок назад, трепались о всякой всячине. Вопрос о составе диверсионного отряда отложили до получения дополнительной информации, ради которой к ним и прискакали в самом нервическом настроении.

– Мне вот интересно: а вы и вправду хотите запереть себя в этих горах? – светским тоном поинтересовалась старожилка. – Стать хранителем Утробы ненадолго не выйдет. Это на всю оставшуюся жизнь. А вы у нас ребята шибко деятельные. Вам бы новые земли открывать. Вы и на ту сторону планеты доберётесь, коль приспичит. А тут у нас скука смертная.

– Скука, это когда у тебя одни девки, – чуть не заржал Дон. – Вот сейчас армы здесь мужиков расплодят, так мы с тобой не заскучаем. Воины да щупы. Это ж взрывная смесь, когда в семьи сорганизуются. Дети пойдут тоже полный кошмар. Мы до другой стороны планеты просто не доживём. Ты мне лучше скажи: нас сильно станут проклинать из-за Радгара?

– Он теперь на своём месте, – сухо указал Гнер на правоту своей позиции.

– Ну, Радгар-то барром недавно заделался, – задумчиво прокомментировала Драгомия. – Года три как. А тут уже новое поприще для него подвернулось. В баррат свой Радгар не то, что по уши – по колено ещё не погрузился. Вот, шляется тут, а его баррат живёт своей жизнью. И подыхать без него не собирается. Там есть, кому управляться. Да получше него. Не о том вы думаете, – укоризненно попеняла старая леди. – Два великих умника. Сидите тут, перемигиваетесь солидно. Планы какие-то норовите сгородить, но о главном ни гу-гу. Мне же, к примеру, страшно интересно: как вы мыслите устоять на раскоряку? Одна нога в Утробе, другая снаружи. И как народ посмотрит на такие выверты? То ли вы защищаете людей от нечисти, то ли нечисть от них – полная каша. Так и до бунта недалеко, коли в вас самих признают нечистую силу.

А ведь признают – огорчился Дон – за ними не заржавеет. Драгомия права: нынче пришлые ведьмы-спасительницы всем любы, а завтра те же их обожатели бросятся сооружать им костёр. Каждый свою лепту внесёт, не побрезгует. И даже не вспомнят суки, в каком дерьме жили, покуда спасительницы не явились. Преспокойно сочинят сказочку о своих собственных великих деяниях и поверят в неё, будто в какую-нибудь Библию. Прав всегда тот, кого много, а не тот, кто помнит и почитает истину.