Роза в хрустале (СИ) - Осипова Иванна

Когда она, в очередной раз, шутливо сказала, что он может спать в её комнате, маг привычно отговорился.

— А двери кто будет охранять? Комната в глубине дома. Мы не успеем подготовиться, как палачи достанут нас из тёплой кровати. Здесь слышно, что происходит во дворе.

— У тебя поставлены ловушки. Нас предупредят.

— Я лучше сам.

Его доводы были логичны и убедительны, и она не могла ни согласиться. И теперь, услышав ответ, который он повторял почти каждый вечер, Маргарита спокойно ушла в комнату. Когда она вернулась Дарион устраивался перед очагом. Он вздрогнул, и молчание между ними напряженно сгустилось.

— Давай-ка, вставай, — строго велела Ри, бросая в мага вторую подушку.

И он послушался, отодвигая шкуру, на которой обычно спал, и своё одеяло, позволяя Маргарите расстелить мягкое одеяло с кровати.

— Думаю, нам хватит одного, — решительно заявила она, отобрала у него подушки и аккуратно уложила на самодельной кровати.

Сама она была полностью готова ко сну, стояла босая, в тонкой рубашке, еле прикрывающей коленки.

— Ри, — маг сглотнул, чувствуя, как пересыхает во рту.

— Ложись. Ты собирался спать, — она легла сама с таким видом, словно уже долгие годы спала именно здесь, рядом с магом.

Дарион лёг на некотором расстоянии, гладя во все глаза на неё. Между бровей Ри обозначилась суровая складочка и она достаточно свирепо смотрела в потолок, точно ожидая чего-то.

— Не хочу обидеть тебя, — он осторожно коснулся её руки рядом с собой.

— Твоё желание не может меня обидеть. Я люблю тебя, глупый маг, — впервые Ри говорила так резко, но кажется уже смягчалась, переплела свои пальцы с его.

— Я сорвусь.

— Я поймаю, — Маргарита развернулась на бок, чтобы видеть глаза Дариона.

Она понимала, как сложно им будет. Такая странная, нелепая история, где всё словно поменялось местами. Это он должен был добиваться, уговаривать и постепенно раскрывать её для любви, но Маргарита не жаловалась. То, что они просто лежат рядом, держась за руки, огромный шаг вперёд. Она вытащит его из бездны.

— Ты невероятная, Ри, — он медленно провёл пальцами по её кисти, вверх по руке, коснулся плеча.

— Я люблю и верю в тебя, Дари.

Придвинувшись ближе, Дарион притянул её к себе. Их тела соприкоснулись в тесных объятиях.

— Люблю тебя, моя Ри, — маг коснулся губами её губ, нежно, осторожно, постоянно прислушиваясь к себе.

Несколько минут сладкая нега окутывала их. Ри гладила мягкие волосы мага, отвечая на поцелуи, постепенно уплывая, отдаваясь жару, зарождавшемуся в теле. Руки Дариона оставались ласковыми, и одежда начала ощущаться лишней, ненужной помехой для полной близости. Но внезапно Дарион резко перевернул её на спину, нависая, раскинул руки, больно сжал кисти.

Расслабленная Маргарита пропустила момент, когда глаза мага сделались мёртвыми. Он с силой придавил Ри к полу.

— Дари, — ловя потерянный взгляд, она продолжала повторять имя. — Дари, смотри на меня. Все хорошо, любимый.

Он справился сам, но Дариона затрясло мелкой дрожью. Маг хотел вскочить, уйти, чтобы не причинить ей новых страданий, но Маргарита не выпустила из своих рук.

— Не мучай меня, — прошипели его стиснутые губы. — Это безнадёжно.

— Я с тобой, Дари. С тобой, — обняла крепче, целуя разбитую скулу. — Просто полежим вместе и заснём.

Они и правда быстро уснули, обнимая друг друга. Утром маг оставался смурным и закрытым, но Маргарита не обращала внимания, пока они не сели завтракать.

— Дарион Люций, — она посмотрела на него таким взглядом, что маг вспомнил о леди Фолганд. — Так что ты решил? Собираешь бороться за меня или снова спрячешься в своих землях, когда мы вернёмся?

Немного опешив от такого сурового заявления, Дарион перестал хмуриться, смотрел долгим взглядом, поражённый выдержкой хрупкой девчонки. Настоящая спутница мага, дающая силу и любовь лишь одному. И этот счастливчик — он, хитрый маг из Хриллингура. Глупый маг, который не может забыть прошлого и выкинуть искажённые болью идеи из головы. Она права, её любовь к нему не может быть грязью. И любовь к ней не запятнана тем, как ломали его в кроне Риннов или подземельях наместника. Ри протягивает ему руку, чтобы в полном единении поднять над страхом, мерзостью и страданиями. Если он хочет быть рядом с ней, то не может убрать один из элементов отношений мага и его спутницы. Это против природы стихий и магической практики. И Дариону Люцию придётся перешагнуть через ужас, а любовь Маргариты очистит его. Он хотел этого, безумно хотел. И он желал Ри и, кажется, больше не видел в этом ничего плохого.

— Я буду за тебя бороться, — твёрдо ответил маг.

А она лишь коротко кивнула, словно говорили о пустяке. И их день потёк медленной рекой, наполненной обычными делами. Но Дарион помнил о разговоре и своём обещании. Маг готовился. Сегодня вечером он должен стать решительнее, чтобы сделать ещё один шаг к любимой женщине. Он удивлённо замирал за работой, повторяя эти странные, непривычные для себя слова — «любимая женщина», испытывая нежность и сладкую муку. Мог ли он мечтать о ком-то после всего? И как теперь справиться с собой и тем, что происходит. Стихии помогли бы им, поддержали, связали друг с другом, позволив следовать естественным путём. Преодоление прошло бы легче. Вернутся ли силы стихий, маг не знал. Весь день Дарион старался занять руки работой, чтобы расставить по местам мысли и чувства, объяснить самому себе, что происходит в его жизни. Больше всего на свете он желал сделать счастливой ту, что не испугалась его искалеченного тела и израненной души.

Маргарита, будто предчувствуя что-то, приготовила вечером деревянный чан для купания, с травами и целебным настоем. С наслаждением откинулась назад, лёжа в горячей воде. Расслабленное тело наполнялось силами и тягучим желанием. Закрыв глаза, Ри думала о маге рядом с собой, о нежных прикосновениях…

Она услышала тихие шаги возле двери.

— Дари? — тревожно вздрогнула, потянулась из воды.

Маг стоял на пороге, прислонившись к косяку. Его тёплые, светло-карие глаза смотрели ласково и выжидающе.

— Пустишь меня к себе?

Ри улыбнулась, посчитав слова не нужными, а сердце замерло, пропуская удары. Не верилось, что он пришёл сам, как она и хотела. Пусть хотя бы побудет рядом, коснётся случайно. Её запертые стихии взволнованно забились, пытаясь уже теперь дотянуться до мага.

Маргарита не отвернулась, когда Дарион начал раздеваться. Смотрела так спокойно, словно они давно были женаты, и его нагота для неё — естественна. Она увидела, каким беззащитным он себя почувствовал на мгновенье, когда остался совсем без одежды. Старые шрамы покрывали не только его грудь и спину, но и бедра. С ужасом Маргарита подумала о том, что же с ним могли делать южане. Заставила себя забыть, вернуть покой и расслабленность. Хромая маг подошёл и забрался в воду.

— Потом посмотрю ногу, — она продолжала улыбаться ему, ей все время хотелось улыбаться.

— Настоящая ведающая, — голос Дариона обволакивал нежностью и немного иронией, мол, в такую минуту и думаешь о целительстве. — Меня никогда не исцеляли с такой любовью…

Он умолк. Несколько минут они сидели рядом, отдыхая, рассеяно разгоняя воду руками, немного напряженные и смущённые. Маргарита думала о том, какую же невероятную работу он проделал над собой, чтобы вот так прийти и оказаться рядом с той, кого желает. После всех их неудачных попыток и срывов, его бесконечного отчаяния.

Не выдержав долгой паузы, Дарион развернулся к Ри. Сосредоточенное лицо, сведённые брови, казалось, он готовится к решительному прыжку в пропасть, а на самом деле, наоборот, собирался карабкаться наверх, к свету.

Коснувшись ладонью щеки, маг приблизился и начал медленно целовать Маргариту. Вначале чуть касаясь губ, проводя по ним кончиком языка, дразня её. Ему необходима была эта неспешность, где-то мучительная и обжигающая, чтобы понимать, что он всё делает правильно, успеть почувствовать её отклик на ласку, удержать себя на краю очередного срыва. Очень сложно, но та же ментальная магия была не проще.