Шарлотта Физерстоун - Похоть
— Эй, добрый вечер! — окликнула Честити хриплым, дрожащим голосом, предательски выдававшим объявший ее страх. — Здесь есть кто-нибудь?
Что-то зашумело за спиной, и Честити обернулась, увидев мужчину, который сидел откинувшись на спинку кресла, вытянув свои длинные ноги и прижав свои переплетенные пальцы ко рту.
В свете камина она заметила мерцание золота, и мужчина наклонился вперед, показавшись из тени и продемонстрировав позолоченную маску, скрывавшую его лицо. Рука мужчины медленно поднялась с подлокотника, и его пальцы коснулись края маски. Затаив дыхание, Честити наблюдала, как маска медленно сползла с его лица.
— Тейн!
Его глаза были темными, а не синими, какими казались в парфюмерном магазине. Его тело сковало напряжением, сейчас Тейн напоминал хищника, выжидающего подходящий момент для того, чтобы напасть на ничего не подозревающую жертву. Он источал опасность. Это был скорее мужчина из лабиринта. Не тот вполне безобидный Тейн, что беседовал с ней в парфюмерном магазине.
Он небрежно бросил маску на пол, наблюдая за реакцией Честити, упиваясь ею. Его взгляд множество раз пробежал по фигуре девушки, кратко задержавшись на округлостях ее грудей.
— Это были вы, все это время это были вы! — произнесла она, судорожно дыша и ощущая, что все кусочки этой сложной мозаики наконец-то собрались воедино. — Вы — темный мужчина-фея.
— Точно. Это сказал вам Кром, не так ли?
— Да.
— Он сделал это, чтобы отвратить вас от меня, — холодно, резко бросил Тейн. Его глаза заблестели. — И вы поверили ему? Его рассказам о нас?
— Он посоветовал мне остерегаться неблагих, только и всего.
Глаза Тейна вспыхнули удивлением.
— Он предостерег вас? И это — все?
— Я же вам уже сказала! Он предупредил, что ваш вид опасен.
— Ну разумеется, он поведал об этом! И несомненно, опустил несколько историй о собственной опасности. Он пробовал убедить вас в том, что я причиню вам зло?
Кивнув, Честити отвела взгляд. Она думала о ночи в лабиринте, мгновениях в ее спальне, когда Тейн прикасался к ней. Тогда она не боялась его. Не ощущала ничего, кроме возбуждения и удовольствия.
Их взгляды встретились, и неистовое желание, которое Честити заметила в глазах Тейна, испугало ее. А вдруг он тоже вспоминал ночь в лабиринте, когда она оказалась обнаженной в его объятиях? Потому что сейчас это было все, о чем она могла думать. И все же Тейн обманывал ее — с самого начала. В этом Кром не ошибался. Темный принц лгал ей — но почему?
— Почему? — растерянно прошептала она. — Почему из всех женщин на земле вы выбрали именно меня?
— Потому что вы предназначены мне самой судьбой.
Тейн наблюдал за ее реакцией немигающим взглядом.
Судьба. Так он был ее судьбой? Теперь-то она ясно знала, что он представлял собой. Но не могла понять, кем он должен стать для нее.
— Что вы от меня хотите?
— А вы не знаете? Кром вам не сказал?
Честити сглотнула вставший в горле комок. Она действительно знала, чего он хотел. Ну какие еще желания могут быть у темного мужчины-феи?
— Каждые сто лет на свет появляются семь женщин, обладающих добродетелями.
Честити побледнела и попятилась от Тейна, но его пронзительный взгляд заставил ее замереть — буквально пригвоздил ее к полу перед собой.
— Вы — носительница добродетели целомудрия. И я — здесь, чтобы заявить свои права на вас, овладеть вами.
И почему же это было так важно для него? Почему имело такое значение? Его интересовала исключительно ее добродетель? Ее целомудрие взывало к основным неблагим потребностям внутри его. В этом все дело? Так она была просто игрушкой, которую можно соблазнить?
Ресницы Тейна опустились, скрывая выражение его глаз. Странным образом Честити знала, что он слышал ее немой вопрос, но отказывался отвечать на него. И все-таки она чувствовала это. Понимала, что он желает не ее. А ее добродетель.
— Вы ошибаетесь. Возможно, ваша добродетель и призвала меня поначалу, но я всегда желал только вас, это именно вы заставляли меня возвращаться — снова и снова.
Честити не могла позволить себе проявить слабость. Она не могла. Даже при том, что чувствовала, как обмякло ее тело, как поколебалась ее решимость.
— Так вы собираетесь похитить меня от моей семьи и забрать к своему двору? — спросила Честити, стараясь казаться храброй.
Его губы иронично изогнулись.
— Нет. Пока нет.
Честити не знала, как реагировать на его ответ — вздохнуть с облегчением или встревожиться. Это его «пока нет» подразумевало, что он это сделает — рано или поздно. При мысли о том, что ее разлучат с семьей, Честити стало дурно.
— Вы — по-прежнему в Лондоне, в целости и сохранности. Ваш отец — с нашим королем, а ваши сестры — с моими братьями. Тоже целые и невредимые, разумеется.
Тейн еще вальяжнее развалился в кресле, приняв ленивую, но одновременно такую возбуждающую позу. Честити не могла отвести от него взгляд. Каким же красивым он был! Каким очаровательным и чувственным! Тейн, казалось, прочитал ее мысли, потому что еще больше раскинулся в кресле, позволяя ей беспрепятственно разглядывать свое тело.
— Вы не кажетесь чересчур огорченной тем фактом, что я оказался темным мужчиной-феей.
Подняв голову, Честити пристально взглянула на него:
— Я догадалась об этом. Ваша красота, ваша грация — все это противоречит людской природе. Но вы — не светлый и золотистый, вы — темный, вам комфортно среди теней, а под покровом ночи вы чувствуете себя как дома.
— Не сомневаюсь, что вы слышали о нас уйму историй, большинство из которых явно преувеличены.
— Кром сказал, что неблагие могут погубить, — выпалила Честити. — Что вам не стоит им доверять. Что темные феи способны лишь соблазнять, а потом бросать.
Красивое лицо Тейна исказила маска гнева.
— Этот благой ублюдок сказал бы что угодно, лишь бы отвратить вас от меня и моего двора. И вам даже не пришло в голову, что он просто вам солгал?
Нет. Она не подумала об этом. Приняла все на веру. Благие ведь слыли добрыми феями. Они были светлыми и веселыми, и правда считалась их прерогативой. Неблагие же были чувственными, беспутными феями, находившими наслаждение в войне, развлечениях и тьме. Грех и ложь лежали в основе их королевства. Нет, у Крома не было причины лгать.
— Погубить могут не только неблагие, — тихо сказал Тейн. — Свет тоже способен таить в себе жестокость. Солнце несет в себе опасность. Ненависть может скрываться под радостью и весельем. Не стоит обманываться зловещей красотой благих.
Честити не могла опровергнуть его обвинения. Да и было в этом Кроме нечто не устраивающее ее. Доброжелательность, казавшаяся фальшивой. Холодность, отражавшаяся в его глазах.
