Ольга Готина - Коматорис
Подняв руку, коснулась губ, но ничего не почувствовала.
- Это твой парень? – поинтересовался Ангел.
- Дима, - вместо ответа Ангелу воскликнула я.
Дима внезапно вздрогнул и обернулся, и мои руки похолодели.
- Он тебя не слышит, - тут же развеял затеплившуюся надежду мой проводник, - возможно просто чувствует.
Дима тем временем поднялся с кровати и, обогнув ее, подошел к окну. Я была так рада увидеть кого-то родного. Приблизившись к нему я обхватила его руками и прижалась, понимая, что он даже не почувствует моего прикосновения. Но так хотелось.
- Я тебя люблю, - неожиданно сказал он в тишине - даже не смей умирать.
Казалось, что слезы уже закончились, но в горле снова появился комок и я зажмурилась.
Мои руки внезапно окунулись в пустоту и, открыв глаза, я поняла, что парня уже нет в моих объятиях, он прошел сквозь меня и покинул палату. Я опустилась на колени, чувствуя, что больше не могу это выносить.
- Только вначале плохо, - я почувствовала руки, которые могли меня обнять, - потом будет легче…
- Тебе-то откуда знать, ты не был на моем месте, - получилось слишком грубо.
Мои плечи начинались трястись и, сжав зубы, я из последних сил сдерживала вновь накатывающую истерику.
- Меня зовут Егор, - неожиданно ответил он, - и я был на твоем месте, я пролежал в коме семь лет.
Я обернулась и снова наткнулась на его глаза, пронизывающие насквозь.
- И я не открыл эту дверь, - добавил парень, - так что я как никто другой понимаю, какого тебе.
Выпрямившись, он посмотрел в сторону кровати, где лежала вторая я.
- Я буду за дверью, если я буду тебе нужен, просто позови.
Палата опустела, в ней осталась только я и… я. Задавив в себе слезы, обратно я поднялась на ноги и приблизилась к кровати, с ужасом смотря на себя. Это не было плохим сном, все было реальностью. Ужасной реальностью, от которой не проснуться. Даже из самого тяжелого кошмара можно выбраться, я всегда прыгала во сне с чего-то высокого и просыпалась за секунду до удара. Безумие, но мне это помогало вырваться из плохого сна. Я наклонилась, застыв прямо перед собственным лицом. Дико и страшно. Я. Спящая. Зажмурившись, подумала о том, как сильно хотела проснуться, но это не помогало.
- Ну пожалуйста, - вслух взмолилась я, но ничего не произошло.
Выдохнув, открыла глаза и ничего не изменилось. Я по-прежнему видела саму себя, и это было невыносимо.
Егора за дверью не было, лишь в конце коридора дежурная медсестра и несколько посетителей. Я прошлась по коридору и увидела лестницу, посомневавшись пару минут, я все же закрыла глаза и, представив себя невесомым духом, прошла сквозь дверь. Поднявшись наверх по лестничным пролетам, я вновь проделала это, чтобы оказаться на крыше.
Я почувствовала ветер, услышала звуки сирен где-то внизу. Приближаясь к краю, я думала о том, можно ли умереть, если ты уже почти мертв. Что будет, если я спрыгну как в своем самом плохом сне? Очнусь ли я? Может это и есть выход? Или я просто ничего не почувствую и не получу травм? А может, я умру в реальности и окажусь по ту сторону двери уже без права выбора?
Я поднялась на самый край и остановилась, опустив голову и посмотрев вниз. Всего шесть этажей, но и этого достаточно. Я развернулась к пропасти спиной и расставила руки.
- Это все просто сон, - пошептала я и просто начала отклоняться назад, постепенно теряя опору и падая вниз.
Я почувствовала руки и шорох и испуганно открыла глаза. Егор держал меня на своих руках на уровне третьего этажа.
- Ты что рехнулась? – испуганно спросил он – что за попытки суицида?
- Это было бы суицидом, будь я жива, - возразила я.
- Но ты еще жива!! – закричал на меня парень, но я застыла, как завороженная смотря на крылья за его спиной.
Мы плавно опускались вниз, пока легкий толчок не остановил полет, и он не отпустил меня. Я стояла на асфальте, смотря на его крылья. Они действительно были огромными и почему-то черными.
- Почему у тебя крылья черные? – тут же выпалила я.
Они складывались за его спиной, пока совсем не исчезли.
- Просто черные. Я не знаю… - и тут же опомнился, – что ты творила! Я ушел на пару минут, а ты решила с крыши спрыгнуть?
- Не могу же я умереть дважды, - пожала я плечами.
- Но один раз и навсегда вполне можешь, - слишком резко ответил он.
- Но как… как мне очнуться? Как вернуться! Я ничего не могу сделать, ничего! Лишь смотреть на эту чертову дверь пока … пока не открою ее. Как мне вернуться?
- Я этого не знаю. Как видишь, я не смог.
- Это меня и пугает…. Как ты стал.. ангелом?
- Год назад ко мне пришел мой старый проводник и предложил заняться этой работой. Мне было скучно. Шесть лет среди людей призраком, я не знаю, как не сошел с ума.
- А разве твой проводник не был рядом с тобой всегда?
- Нет, он был рядом лишь первый год, а потом ушел.
- Значит, и ты уйдешь от меня рано или поздно, - я нервно сглотнула.
- Но это не повод прыгать с крыш.
- Да что ты вообще понимаешь! На моих глазах через эту чертову дверь ушел мой дедушка. Я не могу даже прикоснуться к своему парню, потому что он пройдет сквозь меня, не услышит и не увидит!
- Я был на твоем месте! – Егор так же повысил голос.
- Да! Ты был на моем месте! И что? Чего ты добился?? Я теперь ничтожество! Никто! У меня не осталось права на будущее, только прошлое! И у меня нет никого! А я жить хочу, понимаешь! Жить! И жить там, настоящей жизнью, а не здесь, будучи собственной тенью!
- Тебе нужно успокоиться! – голос его был все так же груб.
- Да иди ты к черту, психолог! – огрызнулась, делая шаг назад.
Он ведь боролся. Семь лет. И не вернулся.
Лицо парня казалось непроницаемым. Но если приглядеться, то можно было увидеть, как напряглись жилки на его шее. Сейчас сон казался бледнее, чем обычно, а зрачки глаз расширились, делая их устрашающе черными. Но голос вновь стал холодным и спокойным.
- Да, ты права, ты должна открыть эту дверь. Именно это предписывает инструкция.
Сжатые губы и отстраненный вид. Передо мной был не Егор, а Ангел, просто выполняющий свою работу.
Глава седьмая. Полет.
Я осталась в больнице, а Егор провел со мной сутки после того как я на него накричала и исчез. Было очевидно, что я сильно задела его и когда первые эмоции схлынули, я поняла как была не права, но его уже не было рядом и извиняться было не перед кем. Свернувшись калачиком, оставалось лишь сидеть в кресле, тогда как мои посетители были рядом со мной на кровати и говорили. Когда они направлялись к креслу, я тут же уходила на подоконник.
