Поцелуй дракона (ЛП) - Мартин Миранда

Земля дрожит, смещаясь по мере того, как она копает глубже. Охотники держат меня до тех пор, пока тряска земли не утихла, оставив после себя тишину. Высвободив руки, я бегу к транспорту. Мои длинные шаги и способность парить на крыльях сокращают путь между мной и моей целью.

Транспорт лежит на боку, в металле там, где землия пыталась его прокусить, остались длинные царапины. Подпрыгнув, я приземляюсь на крышу транспорта, приседая. Переворачиваясь, транспорт остановился с дверью наверху. Металл согнут и скручен настолько, что я могу ухватиться за край. Внутри раздаются приглушенные крики о помощи.

Адреналин разливается по моему телу. Меня наполняет чувство эйфории, а вместе с ним приходит биджас, сильнее, чем когда-либо. Указы, напоминаю я себе, противостоят моему изначальному желанию. Просунув кончики пальцев в трещину, я сжимаю металл, а затем тяну. Напрягшись, я вложил всё, что мог. Скребущий звук вознаграждает мои усилия, но металл едва сдвинулся с места.

Раздаётся стук, когда Мельхиор приземляется рядом со мной, за ним последовал Башир. Они приближаются и хватаются за места, которые смогли найти. Мы втроем тянем, металл нам сопротивляется, но я его поборю. Оливия там. Образы того, как она лежит, раненая и испытывающая боль, наполняют мой разум, и я шиплю от гнева, потянув сильнее.

Металл сдвигается, но я теряю хватку и откатываюсь назад. Расправив крылья, я останавливаюсь на краю транспорта. Башир и Мельхиор тянутся ко мне, хватая меня, я удерживаюсь и не упал с края. Ярость ревёт в моей крови. Ничто не встанет между ней и мной, ничто! Вернувшись на место, я хватаю металл и тяну с новыми силами.

Мои охотники удваивают свои усилия. Холодная сталь сгибается медленно, по дюйму за раз. Когда сталь отслаивается, образуется черная дыра, образующая отверстие в транспорте.

— ОЛИВИЯ!

Я кричу, твёрдый звук звучит странно на моём языке. Я никогда раньше не произносил её имя вслух.

Люди кричат, кто от боли, кто от облегчения. Мы тянем до тех пор, пока не появилось отверстие, достаточно большое, чтобы через него мог пролезть змай. Глядя на бледные, грязные лица, смотрящие на свет, я ищу её. Когда я не увидел Оливию, ярость возрастает, но нет, разум. Указы: я не могу поддаться своей первобытной стороне.

— Помогите их спустить, — приказываю я, мой голос напряжён, и я изо всех сил пытаюсь сдержаться.

Башир слезает, Мельхиор отходит в сторону, а я ложусь плашмя, дотягиваясь до темной дыры и хватаясь за первую руку, до которой смог. Потянув, на свет вырисовывается грязное лицо другой самки. На её голове порез, по лицу течёт кровь. Она быстро моргает, произнося странные слова, не имеющие смысла. Она не Оливия, поэтому я передаю её Мельхиору, который опускает её Баширу.

Мы работаем так быстро, как можем, но это занимает слишком много времени. Каждую руку, которую я хватаю, я ожидаю увидеть Оливию, поднимающуюся из темноты, но каждый раз это кто-то другой. Ругаясь, я стал вытаскивать их быстрее. Самцы внутри выталкивают самок снизу, помогая им подняться первыми, ускоряя процесс.

— Оливия! — я кричу от невыносимого разочарования.

— Рагнар!

Её голос — долгожданная вода после долгой охоты.

Она жива.

Чья-то рука хватает мою, я хватаюсь за неё, затем тяну, и голова Оливии поднимается из тёмной дыры. Меня наполняет радость, которую я никогда не чувствовал. На её щеках порезы, один глаз опух и стал темно-фиолетовым, но она жива. Я тяну её прямо вверх, поднимаюсь вместе с ней и беру на руки.

Она обхватывает меня за талию и кладёт голову мне на грудь. Она говорит, но слова не имеют значения. Она жива. Остальное не важно. Положив подбородок на её голову, я крепко прижимаю её к себе. Мой член сильно бушует, и часть меня хочет взять её здесь и сейчас, чтобы все увидели мои притязания на эту самку.

Это биджас, и я это знаю, поэтому сопротивляюсь. Отпустив её, наши пальцы скользят друг по другу, Мельхиор берёт её, а затем опускает к Баширу. Я вытаскиваю другого змая из транспорта, пока не остался только Дросдан. Он больше любого из нас, настолько большой, что смог выбраться без моей помощи. Он встал на свету, посмотрел вверх, затем покачал головой и поднял руку.

— Одно мгновение, — сказал он, а затем исчез в темноте.

В ожидании его возвращения, было слышно, как металл царапает о металл, звенящий звук приближается к звукам борьбы. Из дыры вырывается бессловесный крик, полный гнева, затем на свету появляется Дросдан. Мой брат висит у него на плече, борясь с цепями, которыми мы его связали.

Когда заузлы напали на Долину, мой брат был с ними, по крайней мере, его тело. Он настолько глубоко регрессировал в биджас, что стал немногим больше, чем первобытное животное. Я могу только представить, что они сделали, чтобы сделать его таким. Дикий, действующий на инстинктах. Он боролся с яростью загнанного в угол животного. Мы схватили его, когда сразили заузлов, и отправили их в бегство, но у меня не было времени помочь ему.

Я уверен, что со временем я смогу вернуть его из тёмного тумана, окутавшего его разум. Он, брат, которого я люблю, всё ещё здесь, спрятанный за яростью биджаса. Я доберусь до него.

Дросдан с трудом поднимает Рюта. Дросдан большой и мускулистый, но поднять над головой взрослого, связанного и борющегося змая — непростая задача.

Я хватаюсь за цепи, сковывающие Рюта, и тяну. Он шипит, когда увидел меня, его глаза красные, как и края чешуи. У ярости глубокие когти. Пустая боль пульсировала в моей груди, пока я опускал брата к Баширу. К тому времени, как я это сделал, Дросдан уже выбрался из транспорта. Наши взгляды встречаются, и он кивает. Нам не нужно говорить, он знает, что я ценю его поступок.

Спрыгнув с транспорта, я планирую на площадку рядом с Висидионом, Старейшинами и Астаротом. Они обсуждают наш следующий шаг. Конечно, слишком много разговоров. Это их общая проблема. Они говорят, когда не остаётся другого выбора, кроме как действовать. Покачав головой, я слушаю, и в моём нутре формируется холодная уверенность.

Я редко выступаю на Совете, но теперь я должен.

— Хватит, — говорю я, делая режущее движение рукой.

— У тебя есть что добавить? — спрашивает Висидион.

— Да, — говорю я, глядя в глаза каждому самцу, стоявшему рядом. — Ваши разговоры ни к чему не приведут. Раненым нужен уход. У нас нет транспорта и убежища. Пришло время собрать припасы, помочь раненным и выдвигаться.

— Согласен, — говорит Астарот.

Лана подходит к нему, обнимает его за талию, а он кладёт руку ей на плечи. Холодная, жестокая зависть вонзается в моё сердце, как клинок. Быстрый взгляд, и я замечаю Оливию, сидящую в тени транспорта, с ещё одной самкой, обрабатывающей её раны.

— Рагнар, можешь ли ты с охотниками организовать что-нибудь для перевозки наших припасов? — спросил Висидион.

— Да, — говорю я.

Самки сгруппировались в тени транспорта. С них капает влага, это неэффективно и расточительно. Никто из них не выглядит хорошо. Они не приспособлены к жаре Тайсса, и очевидно, что они не выдержат долго.

Мой выбор стал очевидным.

— В вашем городе есть эпис? — я спрашиваю Астарота.

— Да, — говорит он.

Я принимаю решение.

— Башир, Мельхиор, возьмите с собой Арауна и свяжите перевозку для припасов. Падрейг выдержит больше веса, и это не замедлит его. Нам нужно выдвигаться немедленно.

Они бросаются за работу по моей команде. Идя за ними, прикосновение остановило меня. Я посмотрел вниз на маленькую, окрашенную в красный цвет руку, затем поднимаю её вверх и встречаюсь взглядом с Ланой.

— В город? — спрашивает она.

Я киваю и отстраняюсь. Крушение транспорта определило мой выбор. Мне нужно отвезти Оливию в безопасное место где есть эпис. Другого выбора нет.

Оглянувшись через плечо, моё сердце замирает, когда она поднимается от транспорта на ноги. Она посмотрела на меня и улыбнулась, неуверенно, прежде чем присоединиться к формирующейся очереди, чтобы сложить припасы, которые мы сможем унести.