Измена. Влажные обстоятельства (СИ) - Юраш Кристина

Глава тринадцатая

Не каждая коза просыпается после попыток вдуть в нее воздух. Коза с нежным именем Белка открыла свои козьи глаза и увидела, что уже исполняет мечту всех девушек – лежит в объятиях сильного и красивого мужчины, который всеми силами пытается вернуть ее к жизни. Вот только в отличие от девушек, Белка была этому не рада!

- Совет нужен? – не выдержала я, видя, как сильные и умелые руки тащат бессовестную козу с того света, делая непрямой массаж бесчувственного козьего сердца.

- Отстань, Ненастя! – огрызнулся водяной.

- А любовь нужна? – с издевочкой заметила я. Ну не выдержала, ну извините! А нечего говорить, что я так себе, как женщина. – Ну тогда совет да любовь!

И тут случилось чудо.

С диким визгом и криком, словно в нее вдували вовсе не воздух, а просто вдували, Белка очнулась, офонарела, брыкнулась и дала деру в сторону кустов.

- Ты просто не в ее вкусе! – смеялась я, вспоминая, как меня недостаточно красивой посчитали. Вот сегодня меня посчитали некрасивой. А его коза бросила!

Следом за козой встрепенулась бабка, бурчащая что-то ругательно-маразматичное себе под нос.

- Окаяная! Киловязы проклятущие! Совсем людям жития не дают! Тьфу ты, охломонка! Стоять! – заорала бабка, бросаясь вслед за Белкой, убегающей в дремучий лес подальше от влажно – брачных перспектив.

Смех просто душил меня, а я уже и не сдерживалась.

Топот ног и крики: «Стой, родненькая! Куды, окаянная! Я тя хворостиной!» стихли в лесу. Я уж было открыла рот, чтобы обратиться к водяному по поводу ларца.

- Так, сейчас отойду. Одну минутку! - упреждающе выставил вперед руку водяной. Вид у него был так себе. Ну еще бы! Он чуть на козе не женился! – Чуть разрыв сердца не схватил!

Несостоявшийся жених козы Белки пытался отдышаться.

- Чего тебе? – мрачно спросил водяной, сверкнув глазами. Если честно, меня до сих пор душил смех. Но я его героически преодолевала.

- Сундук с чертями мне нужен! – твёрдо произнесла я. – С мельниковскими!

- Нет его! – бросил водяной, искоса и хмуро глядя на меня.

- Это как так? – удивилась я, глядя на воду. Так вот почему, он мне в руки не дался!

- Забрал его. Жених твой. Алексашка. Сам, лично за ним приходил! – заметил водяной, погружаясь в воду.

Озеро снова стало прежним, безмятежным и спокойным. А вот мне до безмятежности и спокойствия было еще ого-го!

Это что ж получается? Это как мне теперь мельницу запустить?

Я поковыляла в сторону мельницы. Что ж теперь делать-то? Ладно, домой приду там и спрошу!

Открыв дверь, я увидела мельника, который что-то бухтел. Сердце на мгновенье замерло. Не случилось ли чего плохого с ребенком?

- Схоронили на перекрестке! – прятал мельник руками лицо. И тут же открывал. – Откопался еретник проклятый!

Домовой лазил по горшкам. Его пушистая задница то и дело хозяйничала в облаке пыли.

- Ну, чего? – напали на меня, а я на всякий случай отобрала дочку и взяла ее на руки.

- Нет сундука, - ответила я. – Забрали!

- Кто?! – переглянулся домовой и мельник. – Я тут всех колдунов да ведьм знаю!

- Эм… Алексашка! – повторила я, вспоминая золотые волосы и раскрасневшуюся девку.

- Ба! – домовой чуть с печки не шлепнулся. Покойник покачнулся.

- Кол мне в сердца, в рот мне ноги! – выругался мельник и почесал плесень на щеке. – Это ж что теперь получается? Он еще сильнее стал! Это свои биси, мои биси… И ведь пронюхал, стервец! Не иначе, как подсказали ему!

- И? И что теперь делать? – перебирала я семейный совет. – Маленькую кормить-то нужно! А молока нет! Да и денег нет! В доме хоть шаром покати!

- Ну, значит, придется тебе, девка, за росстань за бисями идти! – произнес мельник, поглаживая жиденькую бороденку. – А дадут – не дадут, тут как получится!

Глава четырнадцатая

- Ба! Ты гляди! – переглянулись мельник с домовым. – А где ж ты так это принарядиться успела? Чай в другом уходила?

Мельник подозрительно на домового посмотрел. А тот в ответ нахохлился и хмыкнул.

И я рассказала историю, как есть! А что мне скрывать!

- Ну и дела! Это ж надо! Одежду на ветках оставить! – с хохотом переглянулся упырь и домовой.

– Водяной и, правда лютовал страшно! – просмеялся упырь. - Недаром про озеро слава жуткая шла. Как увидят его, как рассмеется, так все! По-любому кто-то утонет! Вот дня не пройдет! Сколько помню! Есть водяные, которые шанежкой берут, а этому утопцев подавай! Понравилась ты ему, видать! Богат он, да чтобы кому чего дал впервые вижу!

- Ну да! Кому и коза невеста! – потешался домовой, утирая слезы смеха.

Просмеявшись, упырь с домовым на меня уставились. В избе было достаточно тепло. Видимо за счет печки!

- Ну че? Идешь на росстань? – спросил упырь, протягивая руки за ребенком. – Бисы кому нужны? Тебе или мне?

- А что такое «росстань»? - спросила я, чувствуя, что ночь какая-то бесконечная получается. Малышка на руках капризничала, пока я ходила ее и баюкала.

- Ты что? Про Марьину Росстань не помнишь? – переглянулись домовой с упырем. Именно сейчас мне и захотелось признаться, что я как бы не Настя. Не их Настя. А другая. Но потом опомнилась и поняла, что лучше промолчать. А вдруг помогать не будут?

- Совсем от любови мозги набекрень у девки! Даже про росстань не помнит! - вздохнул упырь, а я ревниво отвернула от него малышку. – А твоего колдуна как увижу, так шкуру с него спущу! Ничего! И к нему наведаюсь в гости! А пока сюда слушай! Как придешь на росстань, так слова скажи. Явится лебедь белая или псина черная… В нее и полезай…

Я слушала, а у меня брови уже полезли наверх. Мне срочно хотелось померять температуру у упыря.

- Да она у тебя девка неглупая, хоть и любовью пришибленная! Разберется! – махнул пушистой лапкой домовой.

- А мне, простите, в зверюшку с какой стороны лезть? Спереди или сзади? – уточнила на всякий случай я, представляя глаза лебедя, которому все это предстоит.

- Ну ты даешь! – снова переглянулись упырь и домовой, словно я все детство в лебедей и собачек лазила. – Иди! Не ошибешься! А там как скажут! Много не бери! Мало тоже!

От обилия информации у меня кругом голова пошла.

- Может мне корзинку взять? – спросила я, не представляя, вообще, что меня ждет. Мое богатое воображение купило билет на самолет и улетело на какой-то курорт, оставив меня наедине с голыми фактами и суровой правдой жизни.

- Ты смотри! Догола разденься! – крикнул упырь, когда я уже собралась.- По тропке иди, но к озеру не спускайся. Налево вертай, тропка на росстань и выведет! Там и до деревни рукой подать!

Я вышла из избы, глядя на старинную мельницу.

- Я тебя починю! – пригрозила я ей, сощурившись. Тропка и правда раздвоилась возле поваленного дерева. В ночном полумраке пахло травами. Где-то неподалеку что-то чахоточно цвело и свербело в носу.

Стоило мне выйти из лесочка и спустится с пригорка,как я увидела перекресток. Неподалеку виднелась деревенька, окуривающая ночное небо дымками. Несколько старинных, покосившихся крестов – скворечников, словно грибы торчали возле дороги.

Так, я пришла. Что дальше?

Так, погодите! А вот эти вот люди… они что? Тоже в лебедя лезть собрались?

- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась я, глядя на целую толпу – А это все в лебедя? Да?

Глава пятнадцатая

На меня словно по команде посмотрели мрачные личности. По взглядам было видно, что моральными принципами они отягощены не были. И совесть тоже не грызла их по ночам.

Мрачноватые женщины, худые старики с тяжелыми взглядами.

- А кто крайний? – спросила я, глядя на эту очередь. Один мужик в рваной рубахе вздохнул и махнул рукой. Бабка рядом недовольно кхекнула.

- За мной будешь! – скрипучим, как несмазанная телега голосом произнесла она.

- Ме-е-е-е! – послышалось блеяние. – Ме-е-е-е!