Налини Сингх - Поцелуй архангела
Ответом был прохладный бриз — метка обладания бессмертного.
«Он — лидер моей Семерки. Он преданный».
Елена уже догадалась о том, о чем Рафаэль не сказал — что верность Дмитрия могла равняться ее смерти.
«Я сама буду сражаться в своих битвах».
Она была такой, какой была, её чувство собственного достоинства являлось неотъемлемой частью способности крепко стоять на ногах.
«Даже если у тебя нет шанса на победу?»
«Однажды я тебе уже говорила, что предпочла бы умереть как Елена, чем существовать, как тень».
И она оставила его с этой истиной — истиной, которая никогда не изменится, не взирая на ее бессмертие. Елена вновь обратила свое внимание на Дмитрия.
— Ты забыл сказать о чем-то Рафаэлю?
Пожав плечами, вампир послал многозначительный взгляд вправо от нее.
— На твоем месте я бы больше беспокоился о его голубой шкуре.
— Думаю Иллиум может сам о себе позаботиться.
— Нет, если продолжит флиртовать с тобой, — вслед за его словами тонкой, почти изящной струйкой потянулось тепло, аромат шампанского и сияние солнечных лучей, порочность при свете дня. — Рафаэль не из тех, кто делится.
Она пригвоздила его взглядом, пытаясь не обращать внимания на клубившееся в животе тепло, тепло, которое он раздувал весьма сознательно:
— А может ты просто ревнуешь.
Иллиум фыркнул от смеха, Дмитрий сощурил глаза:
— Я предпочитаю трахать женщин, у которых нет шипов.
— Из-за этого мое сердце разбито, и я не могу выразить всю свою боль словами.
Сила, с которой засмеялся Иллиум, чуть не опрокинула его в воду.
— Назарак прибыл, — наконец сумел он сказать Дмитрию, перебирая пальцами прядь волос Елены, — Он хочет поговорить с тобой о продлении Договора в качестве наказания за попытку побега.
Лицо Дмитрия ничего не выражало, пока он вставал из воды с присущей ему чувственной грацией.
На этот раз Елена не закрыла глаза, отказываясь проиграть молчаливую битву характеров.
Тело Дмитрия состояло сплошь из мускулов, которые покрывала гладкая, с оттенком легкого загара кожа. Когда он начал натягивать штаны, его мышцы заиграли, излучая силу.
Когда Дмитрий застегнул брюки, их с Еленой взгляды встретились, и тогда бриллианты и меха, безошибочный мускусный аромат жаркого секса обернулся вокруг её шеи словно ожерелье… или петля.
— До следующей встречи, — произнёс он, и запах исчез. Затем командным тоном бросил Иллиуму: — Пошли.
Елена ни капельки не удивилась, когда Иллиум поднялся и вышел просто попрощавшись.
Хоть ангел с синими крыльями и любил задирать Дмитрия, но было ясно, что он, как и остальные члены семерки, по крайней мере те, которых она видела, последуют за ним без вопросов.
А за Рафаэля, каждый не задумываясь готов отдать свою жизнь.
По воде пошла рябь, из-за ветра возникшего от приземления ангела.
На языке она почувствовала привкус моря, чистого и дикого дождя.
Она ощутила, как её кожа натянулась, словно внезапно стала слишком тесной, чтобы сдержать жар внутри.
— Пришёл, чтобы дразнить меня, архангел? — охотничьи чувства Елены всегда откликались на запах Рафаэля даже до того, как они стали любовниками. Теперь…
— Конечно.
Елена повернула голову, чтобы встретится с ним взглядом, когда он подошел и присел у края бассейна. От того, что она увидела, у нее перехватило дыхание.
— Что?
Потянувшись вперед, он снял простые серебряные серьги с ее ушей.
— Теперь тебе нельзя их носить — они врут. — Он сжал их в ладони и, когда открыл ее снова, серебряная пыль сверкая опустилась на горячую воду.
— О, — серебро без узоров предназначалось для одиноких мужчин или женщин. — Я надеюсь, у тебя есть чем их заменить, — сказала Елена поворачиваясь. Её крылья чудесно пропитались водой, так что она смогла упереться руками в край и повернуться к Рафаэлю лицом, — Те серьги были куплены на рынке в Марракеше.
Он раскрыл вторую ладонь, и на ней замерцала другая пара колечек. Таких же маленьких и практичных для охотника, но прекрасных, сделанных из дикого янтаря.
— Теперь ты, — сказал он, продевая их в ее уши, — окончательно и бесповоротно стала моей.
Елена посмотрела на его безымянный палец, внутри нее забушевал ураган собственнических чувств.
— Где твой янтарь?
— Ты еще не подарила мне его.
— Найди какой-нибудь поносить, пока я не подыщу тебе подходящий. — Потому что он больше не был свободен, он больше не был открыт для предложений от желающих переспать с архангелом. Он принадлежал ей, охотнице, — Мне бы не хотелось запятнать ковёр кровью, убивая всех этих жеманно-улыбающихся вампирских шлюх.
— Это так романтично, Елена, — его тон был спокоен, выражение лица не изменилось, но она знала, что он смеялся над ней.
Поэтому она плеснула в него водой. Ну или попыталась. Вода застыла между ними скульптурой из радужных капель.
Это был неожиданный подарок, возможность заглянуть в сердце мальчишки Рафаэля, которым он, наверное, был когда-то. Потянувшись, она дотронулась до замороженной воды… и вдруг обнаружила, что та не превратилась в лёд. Восхищению Елены не было предела.
— Как тебе это удается?
— Это детский трюк, — легкий ветер играл в его волосах в то время, как вода улеглась, — Ты сможешь контролировать такую мелочь, когда станешь немного старше.
— Каков в точности мой возраст по понятиям ангелов?
— Ну, у нас двадцатидевятилетние, как правило, считаются младенцами.
Подняв руку, она провела пальцами по жесткой линии его бедра, низ её живота свело в предвкушении.
— Я не думаю, что ты видишь во мне младенца.
— Верно, — согласился, понизив голос Рафаэль. Его возбуждение стало отчетливо заметным сквозь грубую чёрную ткань штанов. — Но, я уверен, что ты все еще восстанавливаешься.
Елена посмотрела вверх, её тело стало влажным от желания.
— Секс расслабляет.
— Не такой, каким я хочу заняться. — Невозмутимо произнесенные слова, белая молния в этих глазах напомнили, что Елена пытается соблазнить Архангела Нью-Йорка.
Сдавшись в первый раз, Елена не выжила.
— Присоединяйся ко мне.
Он поднялся и обошел ее, оказавшись за спиной девушки.
— Если ты будешь смотреть на меня, Елена, я не сдержу своего обещания.
Она бы в любом случае повернулась, не в состоянии противостоять соблазну смотреть на такого красавчика, но он сказал:
— Я легко могу навредить тебе.
Впервые она поняла, что не была единственной, кто имел дело с чем-то новым, чем-то неожиданным.
Замерев на месте, она слушала скрип ботинок по снегу, хорошо знакомый шелест одежды, соскальзывающей с тела.
