Цвет ночи (СИ) - Грин Алла
А вот мгновения снов о доме… о семье…видеть было больно. К тому же, я задавалась вопросом: неужели те моменты о кучерявой крошечной девочке — когда-то случились в действительности? Подсознание их придумало или всё же вытащило наружу из глубин моей первобытной памяти? Пожалуй, только это и было довольно интересным. Мне даже захотелось спросить у Яна, помнит ли он эти фрагменты.
Когда ноги ступили на твёрдый пол, тело заныло от неясной общей боли. Ныли мышцы, ломило кости в некоторых местах на руках и ногах. Снимая ночную сорочку, я обнаружила несколько крупных проявившихся синяков. Зацепив щёку бантом на воротнике, я содрала образовавшуюся корочку, и рана засаднила. Нагишом я быстро юркнула в ванную — там имелась чистая холодная вода. Возвращаясь, на миг замерев у окна, я взглянула прямо на луну — крупный ровный круг, источающий ледяной свет. На улице не было никакого намёка на рассвет, отчего было невозможно понять, сколько прошло времени с того момента, как я легла в кровать. Часы с грифонами в соседней комнате не шли. К слову, я никогда не задавалась вопросом, было ли в нави такое же течение времени, как в яви? Скорее всего, да. Но никто здесь часами не пользовался. У Яна на руке их тоже не было, возможно, он их потерял в одной из схваток. И, кстати, он ни разу не доставал свой телефон, с которым в яви не расставался.
Перед тем, как отправиться спать, я разложила платье, оставленное для меня Валентиной, на стульях. И сейчас смотрела на него, собираясь надеть. Пусть оно и было слишком нарядным и точно из прошлых веков, но оно было чистым, ткань — плотной. Имелось приятное к телу нижнее платье, что утепляло мой наряд. В дополнение к нему дракониха подобрала идентичного изумрудного оттенка туфли на небольшом каблуке, обтянутые атласом.
Мне повезло, что шнуровка корсета была спереди, и я почти без труда справилась в одиночку. Выйдя в смежную комнату, я, под пламя свечей и потрескивающего очага, а так же непривычного шуршания темно-зелёной тафты о паркет, чуть тянущейся за мной сзади, настигла зеркала. Мой внешний вид значительно портила алая царапина, рассекающая всю левую скулу. Из-за того, что я уснула с влажной головой, волосы выглядели более объёмными, чем обычно и струились лёгкой волной, что, как ни странно, довольно хорошо гармонировало с моим необычным нарядом. Платье, правда, было красивым — изумруд сочетался с тёмным шоколадом моих прядей, а белые, длинные рукава, расклешённые от локтей, лишь открывающие кисти спереди, и почти касающиеся пола позади — придавали образу большую нежность. Просто я не привыкла носить подобное. Даже на выпускном у меня не было такого нарядного платья. Ни у кого не было настолько нарядного платья. И я ощущала себя немного глупо. Но бесспорно здесь, в этом замке, оно было более, чем уместным.
Меня по-прежнему никто не навестил, и я оставалась в своих покоях одна, не решаясь выходить и брести в неизвестность по незнакомым залам в надежде наткнуться на Яна и Гая, и не попасть в поле зрения Валентины и тем более Константина. Ещё раз выглянув в окно, я теперь смотрела не в небо, а на внутренний двор. Его уже не так густо заполняли костомахи, но они, присутствовали там. Очень хотелось знать, где были остальные. Разбрелись по замку? Мне ещё больше перехотелось выходить. А затем мой взгляд невольно зацепился за возвышающуюся над остальными постройками башенку — в свете холодной луны на её верхушке блестел металлический значок орла. Я ещё раз неспешно оглядела стены дворца, и как снег на голову — место показалось мне знакомым. Догадка поразила меня; я оторвалась от стекла и, обернувшись, дойдя до выхода, трезво оценила апартаменты с этого угла обзора. Мне открылась гостиная и пролегающая дальше роскошная спальня в лазурно-голубых и бежевых оттенках.
Я была здесь ранее. Совершенно точно. Во внутреннем дворе и в этих стенах. И фраза на табличке у ворот с годом основания замка… И теперь мне даже показалось удивительным, что я не поняла этого ещё на мосту — ведь я ходила по нему несколько лет назад. Но вчера, сокрушённая и разбитая, я почти не обратила никакого внимания на окружающую обстановку. Да и на улице была ночь и зима. Но… как подобное вообще возможно? Ян же не мог успеть вернуть меня в явь? Диану я не видела, Калинового моста тоже. Значит, мы не улетали обратно.
Тогда откуда в нави был Несвижский замок[1], чёрт побери?!
Нас возили сюда на экскурсию, когда мы учились в школе, классе в пятом. Потом мы ездили сюда семьей, уже с Яном. Вход в покои, в которых я сейчас находилась, был всегда закрыт, и ими можно было полюбоваться только с порога, и этот нежно-небесная отделка мебели магически завораживала туристов, в том числе и меня. А сегодня ночью — я ходила здесь, сколько хотела и спала на этой самой кровати. Что вообще происходило?!
Распахнув двери, я вышагнула в коридор. Но моя решимость быстро поутихла, потому что я не ошиблась — костомахи и правда разбрелись в замке. И они подстерегали меня.
Я вскрикнула, оступилась, и, запутавшись в подоле и собственных рукавах, едва не рухнула. Меня охватила паника, но она же быстро и отхлынула, когда я сообразила, что слуги чёрного духа не преследуют меня. Подобно статуям, подобно стражникам в ночи, они, эти ходячие живые мертвецы, выжидали в метре от порога. На их белых костях играло пламя свечей. Пламя беспокойно потрескивало, и скрежетали чьи-то зубы. Но они не трогали меня, не демонстрируя никакого намерения меня хотя бы коснуться. Если бы они хотели напасть, они бы уже напали. Неужто они — меня охраняли? Не приказ ли Константина это был?
Вдохнув полной грудью, я расправила юбку платья и заодно плечи, и покинула пределы своего убежища. Если я сейчас умру, то хорошая новость — я уже нахожусь в царстве мёртвых. Далеко идти не придётся. Надеюсь, костомахи оставят хотя бы частичку моей души, чтобы я сумела переродиться в новой человеческой жизни.
Абсолютно ничего не произошло. Кроме скрипа зубов — только он продолжал меня настораживать. Если не знать, кто они такие — можно было бы принять их за музейные экспонаты. Но я знала не понаслышке. Как и то, что одни их желание, одна их попытка непослушания их хозяину — и меня не станет. Они выкачают из меня всю мою энергию, мои ноги перестанут меня держать, и бездыханное тело пластом рухнет на застеленный дорогими коврами пол.
Но мне подумалось, что показывать свой страх — самое безнадёжное, что я могу сейчас делать. Мне подумалось, что если они его не заметят, подобно стае бродячих собак, то не нападут. Вряд ли это работало для потусторонних духов, но в глубине души я также верила и в то, что вряд ли вчера Константин решил меня покормить, потому что хотел сделать из меня свинью на убой для своих питомцев.
Чёрный дух — брат Яна. Чёрный дух не позволит им меня обидеть.
Настигнув следующих дверей — я столкнулась со следующей группой мрачных стражников. Коридор был длинным, и они, подобно теням, замирали вдоль стен, сужая возможности моего прохода.
Но я уже не останавливалась. Через пару пролётов, честное слово, мне начинало казаться, что я прекращаю обращать на них внимание.
Хотя я и была в замке два раза, точно в таком же, по всей видимости, только в человеческом мире, всё равно не помнила порядка залов, и не ориентировалась, в каком направлении иду. Не запомнила пути я и вчера, когда Валентина практически волокла меня, держа под руку. И теперь, каким-то образом, оказалась в оружейной. Здесь было пусто, но, как и везде — горели свечи. Кажется, драконы не жалели и не боялись огня, который случайно мог сжечь здесь всё подчистую. Я двигалась дальше, и на пути мне встретилось помещение с кромешно-чёрными стенами и яркими красными гербами с чёрным орлом — символа родового герба рода Радзивиллов[2], которым когда-то принадлежал замок. Видела я и охотничью комнату, полную трофеев, туш животных, оленьих рогов и разных расцветок шкур. Двигалась и по пустым прихожим, переступая ступеньки, блуждая, петляя, периодически возвращаясь назад, не слыша других звуков помимо глухого побрякивания костей и неуёмного скрежета. Когда я вышла в белый зал, стены которого были покрыты золотыми объемными узорами, с невероятно высоким потолком, украшенным величественными люстрами, золотыми ангелами и гербом, я опустилась на отделанный алым бархатом пуфик и боролась с отчаянным желанием спросить дорогу у костомах. Затем я ощутила, что начинаю замерзать — это было довольно просторное помещение, почти без мебели, скорее всего, предназначенное для баллов, и пожалела, что не позаимствовала одну из шкур в охотничьей галерее. Но как вернуться туда — я уже не знала. Вместо этого я поднялась на ноги и побрела к очагу; их здесь было два, стоящих друг напротив друга, на противоположных стенах. Над ними висело по длинному большому зеркалу, и, подставив ладони огню, я ещё раз взглянула на своё отражение в этом платье — мой облик был настолько непривычным, что сам притянул взгляд. А затем я быстро потеряла к нему интерес. И нахмурилась. Хоть и не помня карты дворца, вдруг поняла, в каком помещении оказалась.
